Мы все покидали кабинет фрау Гештальт с тяжёлыми мыслями. Исчезновение доктора, хоть и очевидного неприятеля, нас ничуть не порадовало. Никто не произнес этого вслух, но каждый, я уверена, про себя подумал, что с ним свершили жестокую месть лисаки. И было за что! За его подлую попытку обмануть их, использовав тараканов для своих собственных целей, за то, что один из них, месье Лавинский, едва не подвергся проклятию, когда пытался силой принудить нас к эксперименту!
Чем больше я об этом думала, тем больше терзала меня одна мысль. Я рискнула озвучить ее, пользуясь тем, что в пустых коридорах гимназии некому было нас подслушать.
— Мы все время забываем, — осторожно начала я, — что тараканы сами хотели подобраться через нас к Двери в прошлое. Не думаете ли вы, что все наши неприятности исходят от них?
Элиза кивнула.
— Они несомненно действуют
против нас, но являются лишь орудием в чьих-то руках. Помните, тараканы подпитываются энергией Зла. Чем оно сильнее, тем больше лисаков вокруг. Когда Зло побеждает, вы заметите это, они полчищем лезут из всех щелей. Очевидно, что в доме доктора Штерна случилось пиршество Зла!
Я поежилась. Мы как раз проходили мимо лестницы наверх, ведшей в покои директора школы – графа Мелье. Я покосилась в ту сторону.
— Убеждена, что вокруг графа тоже водится множество тараканов, — с вызовом заявила я. — Что бы мне ни говорили, я уверена, что он само Зло! Я просто чувствую это всем своим существом, до кончиков ногтей, когда нахожусь рядом с ним.
— Шшш! — шикнула на меня Элиза. — Ты не права, Вероника! И тебе следует быть осторожнее в высказываниях. Ты ничего не знаешь про горькую судьбу графа, поэтому не можешь так рассуждать о нем!
Тут Мишель, который все последнее время тихонько переговаривался с Марком, не слишком прислушиваясь к нашей беседе, вдруг воскликнул:
— Кстати, сударыня, вы недавно хотели посвятить нас в историю графа Мелье, но что-то вас остановило. Быть может, сейчас самое время рассказать ее нам, чтобы мы перестали напрасно подозревать директора, считая его нашим противником?
Элиза внимательно посмотрела на мальчика и согласно кивнула.
— Что ж, ты прав. Нам надо заехать еще в одно место. В карете я расскажу вам эту историю.
На улице, стоило Элизе хлопнуть в ладоши, к нам подъехал наемный экипаж. В просторной, поистине царской карете мы все устроились с комфортом.
Лошади тронулись, и Элиза начала свой рассказ:
— Мы познакомились с графом очень давно, мы тогда были совсем молоды. Мне едва исполнилось восемнадцать, я была юной волшебницей, одержимой своей миссией спасительницы Вселенной. Я тогда готовилась к обряду появления души моего ребенка, с утра до ночи выполняла задания, проходила испытания, необходимые для осуществления ритуала. Это было непростое время.
В те месяцы мне часто попадались люди, а также магические существа, которые обманом стремились через меня приблизиться к тайне Двери в прошлое. Я уже рассказывала про проделки доктора Штерна, но были и другие. У многих были причины проникнуть в прошлое, чтобы каким-то образом изменить его.
Поначалу, за такого охотника за Дверью в прошлое я приняла и графа. Он был старше меня, но выглядел ещё совсем нестаро. Он шутил и веселил меня, признаюсь, с ним я просто отдыхала душой.
Но всякий раз, когда мы проводили время вместе, я думала, что он со мной неспроста, что он хитрит и лишь хочет добиться моего доверия, чтобы в нужный момент обмануть. Я подозревала, что он служит силам Зла, как и многие другие, кто хотел с моей помощью заполучить Шар, подчинить Дверь в прошлое.
Но я ошиблась на его счет. Однажды, он открылся мне, и его история оказалась совсем не такой, какую я ожидала услышать. Она была невыносимо печальной, печальнее многих трагедий, о которых мне в своей жизни доводилось слышать.
Граф признался мне, что он аурин. Аурин очень давний и опытный, связанный со своим подопечным особо крепкими узами, поскольку вместе они были многие-многие года.
Его магическим братом был один очень талантливый волшебник. Яркий, виртуозный колдун, способный когда-то одним взмахом руки создавать целые города, страны и даже миры. Он мог влиять на души людей, мог будить в них самые драгоценные мысли, сокровенные желания и побуждать людей воплощать их в жизнь.
Отчаявшихся этот маг поднимал с колен, вдохновлял их на смелые действия, а ненавидящих — заставлял любить.
Я слушала истории про этого невероятного волшебника, и у меня сердце сжималось от предчувствия беды. Я оказалась права.
Однажды силы, противные подопечному графа, объединились, чтобы уничтожить этого сильнейшего колдуна. Не знаю, что ими двигало, зависть или глухая ненависть, но они вознамерились уничтожить того, кто мог много больше, чем все они вместе взятые.
Убить они его не смогли, но сумели подстроить для него ловушку и хитрым образом заманили в шар, из которого он попросту не сможет вырваться. Тот самый шар, что видели вы в кабинете графа, шар, который он бережет, как свою собственную душу.
С тех пор граф Мелье и ищет лазейки в прошлое, чтобы остановить тех, кто лишил мир сильнейшего доброго мага, чтобы предотвратить их подлое действо и освободить своего подопечного.
Когда он так просто открылся мне, я не смогла больше держать на него зла. Признаюсь, что будь у меня в тот момент хоть малейшая возможность, я бы тогда сама помогла ему. Кто знает, быть может, мне ещё представится такой случай.
Элиза замолчала и опустила глаза. Мне тоже стало грустно и даже немного стыдно за свои слова в адрес графа. Я, не зная его истории, думала, что его интерес к Двери в прошлое вызван обычной алчностью, жадностью злодеев до любых источников силы.
Тут Кити воскликнула:
— Но мы же можем ему помочь! Когда ваши силы объединятся! Неужели вы сможете пройти мимо его несчастья?
Элиза вздохнула:
— К сожалению, выполнить подобную задачу невозможно походя. Никому неизвестно, даёт ли власть над Дверью в прошлое способность как-либо влиять на то, что уже свершилось. Пока что это лишь досужие сплетни, фантазии тех, кто мечтает с помощью магии изменить ход вещей. Нам ещё предстоит выяснить, как следует поступить с новой силой. Впрочем, всему свое время, — взглянув в окно, Элиза принялась натягивать перчатки. — А меж тем, мы прибыли!
Мы тоже выглянули в окно. Вера ахнула:
— Это же мой дом! Зачем мы приехали сюда?
— Чутье мне подсказывает, что сестра здесь, ответила Элиза. — Если я не ошиблась, и она вновь начала колдовать, то, думаю, она пришла бы именно сюда. Также думаю, что и тебе, Вера, уже не терпится вернуться домой, уверена, что Веронику Эльвира также приютит с радостью. Но главное, настало время исправить совершенное мной и вернуть твоей маме видимость. Нам же с Никой необходимо возвращаться в замок – сравнить следы и заново готовиться к ритуалу. Ну, а мальчиков пора отпустить, у них свое задание.
С этими словами, Элиза едва заметно подмигнула Мишелю и вышла из кареты. Следом за ней и мы спустились на землю. Мальчишки тут же откланялись, а мы поднялись по ступеням крыльца, и Вера собственным ключом отперла дверь.
Сперва мне показалось, что дом пуст, как и в прошлый раз, когда мы сюда нагрянули. Разве что окна были закрыты и по комнатам не гуляли сквозняки.
Но вдруг я услышала тихий разговор и осторожный звон посуды, до моих ушей долетел мелодичный женский смех. Мы переглянулись, я хотела подойти незаметно, но Вера воскликнула:
— Мама! — и, стуча каблуками, побежала в комнату.
Но когда она распахнула двери, мы увидели странную картину: Эльвира сидела за кофейным столиком, и пила из крохотной фарфоровой чашечки, столик был накрыт на двоих: стояло две чашки, две десертные тарелочки, вазочка с печеньем, варенье; но хозяйка была в комнате совершенно одна, лишь о ноги ее терлась черная зеленоглазая кошка.
— Мама! — вновь воскликнула Вера, и затем нежно кошечке: — Нерисса!
— Доченька! — Эльвира встала нам навстречу и обняла дочь. — Девочки! Элиза!
До моей мамы очередь не дошла, так как, увидев сестру, Эльвира застыла и поднесла ладонь к губам, на ее глаза навернулись слезы.
— Сестрёнка! — сказала Элиза и вытянула руки. Всхлипнув, Эльвира заключила ее в объятия.
— Мам! — обратилась Вера. — Кто здесь был? Чья это чашка? Мы слышали разговор и смех.
Эльвира покраснела.
— Признаться, никого и не было, — она отвела взор. — Я беседую сама с собой, точнее, с моей верной подругой, Нериссой, — она почесала за ушком у прыгнувший ей в руки черной кошечки. — Уже много дней мне одиноко, вы знаете, что я невидима, даже для слуг меня не существует, Федора забрала всех и уехала к себе в деревню.
Элиза кивнула.
— За тем я и явилась сюда, сестра! Это я сотворила с тобой, и мне это исправлять! — ведьма коснулась лба Эльвиры, и одного этого прикосновения оказалось достаточно: Кити, кивнув, подтвердила, что Эльвира видима.
Удовлетворившись эффектом, Элиза продолжила:
— Что с тобой случилось вчера? Я видела следы твоей магии, совсем как в юности, даже ещё сильнее. Ты же хотела бросить, что могло произойти, что ты снова начала колдовать?
Эльвира выглядела ужасно растерянной, беспомощной, будто бы загнанной в угол. Она бросила панический взгляд на кошку, будто бы ища у той поддержки, а затем умоляюще посмотрела на сестру.
— Элиза, ты просишь слишком многого! Кое-что действительно случилось со мной, и да, я снова не могу контролировать свою силу. Мне будто бы опять тринадцать, и я чувствовую себя перед всеми виноватой, источником всех бед. Но я пока не в силах говорить об этом, поверь, не оттого, что я не доверяю тебе или дочери, но лишь потому что храню не только свой секрет. Я не хочу никого подводить, не хочу обманывать. Позволь мне самой рассказать, когда я буду готова!
Признаться, меня насторожили ее слова. Я сразу вспомнила рассказ Талии и слова Кити о том, что Эльвира влюблена, что кто-то мешает ее счастью. Теперь, когда Эльвира сказала, что хранит ещё чей-то секрет, мне подумалось, что именно этот "кто-то" мог оказаться ключом к исчезновению звезды. Мне не терпелось поделиться с подругами своими мыслями, но в тот момент всем нам оставалось только принять отказ Эльвиры посвещать нас в свои тайны.
Элиза как будто чувствовала тоже. Она кивнула и заговорила о другом:
— Теперь, когда все видимы, сможешь ли ты принять у себя также дочь моего аурина? Ты уже хорошо знаешь Веронику и наверняка понимаешь, что им с Верой необходимо держаться вместе. А нам с Никой следует вернуться в замок, ведь самое главное сейчас – осуществить, наконец, ритуал.
Эльвира несколько раз кивнула.
— Конечно! Я приму Веронику, как родную! — Сказав это, она улыбнулась мне и добавила: — В конце концов, в какой-то степени так оно и есть.
После этих слов все начали прощаться. Элиза с мамой засобирались, договорившись с Эльвирой, что Кити и Талия пока останутся с нами и отправятся к дому ближе к вечеру, послав предварительно за Фомичом.
На эту просьбу Эльвира сдержанно кивнула, и мне подумалось, что, кто знает, вдруг Эльвира тоже почувствовала себя чужой в доме Кити, как и я недавно после тяжёлого, недоброго взгляда кучера? Вдруг и ее он наградил таким взглядом?
Когда мама и Элиза ушли, Эльвира принялась хлопотать вокруг нас, кормить, готовить для нас комнату.
Мы с радостью накинулись на еду, благо, Верина мама, будучи совсем молодой, предпочитала готовить на европейский манер, как в моем мире, и накормила нас итальянскими спагетти с вкуснейшим соусом и французским шоколадным муссом на десерт. А затем, посадив Нериссу рядом с собой, она принялась за уборку: собирала со стола и мыла посуду довольно ловко, хотя и видно было как нелегко и непривычно ей было обходиться без слуг.
Мы же отправились в нашу комнату, радуясь, что наконец-то можем остаться одни.
Кити, которая собиралась сегодня вернуться домой вместе с Талией, сообщила, что в этот раз Талия будет ночевать в их доме в образе котенка, чтоб не тревожить маменьку, а с завтрашнего дня Талия, как и Марк и другие аурины без семьи, будет жить в гимназии, и видеться они смогут только днём, прощаясь каждый вечер. Видно было, как грустно было обеим девочкам думать о предстоящем расставании.
Вера первая нарушила царившую в комнате печальную тишину:
— Я все думаю о маминых словах и ее странном поведении, — заговорила она ровно о том, о чем не терпелось сказать и мне. — Мне кажется, она не только что-то скрывает, но порой и откровенно врёт. Я верю ей, что она не желает ничего плохого, но меня терзают дурные предчувствия.
Я кивнула, хоть и понимала, что надо быть очень осторожной, ведь речь шла о Вериной маме, и можно было нечаянно обидеть подругу. Я сказала:
— Я тревожусь о том, что твоя мама может скрывать нечто опасное. Мне кажется, что если мы не попытаемся выяснить ее секрет, то пострадать могут все: и мы, и мама, и Элиза, да и она сама!
Кити сделала хитрое лицо.
— Скажи, Вера, — с улыбкой сказала она, — а Книга сейчас при тебе?
— Не расстаюсь с ней ни на минуту! — отозвалась Вера, и, кажется, только теперь до нее начал доходить смысл вопроса Кити. — Ты предлагаешь задать Книге наш вопрос?
Кити кивнула, и я решила поддержать ее:
— Мы можем действовать по своему усмотрению, ведь пока мы не соединились с Элизой, Книга принадлежит только нам! Ведь даже Элиза до сих пор не знает, что Дверь в прошлое и есть Книга!
Вера округлила глаза:
— Знает только мама! Мы должны точно понять, что у нее на уме, ведь так она, быть может, против своей воли сможет нам всем навредить!
С этими словами Вера решительно поднялась и осторожно достала из саквояжа увесистый старинный фолиант – Дверь в прошлое.