"Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватываясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты?
Между тем время проходит, и мы плывём мимо высоких туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня".
Строки эти написал Александр Степанович Грин (Гриневский), которому 23 августа исполняется 140 лет со дня рождения.
Его нельзя назвать мистиком, а его произведения мистическим. Отнюдь. Сказочник, романтик - да. Но в магию одного числа он искренне верил. Число это - 23. Нина Николаевна Грин, жена писателя, вспоминала:
«Все знаменательные дни своей жизни Александр Степанович приурочивал к цифре "23", которую считал для себя счастливой: 23 августа 1880 года — его рождение; 23 июля 1896 года — отъезд в Одессу; 23 февраля 1900 года — на Урал; 23 октября 1894 года по новому стилю родилась я. Александр Степанович говорил: "Значит, ты судьбою была мне назначена". 23 февраля 1921 года по старому стилю мы с ним поженились».
Нина Николаевна была больше, чем жена - другом, поддержкой, соратником. Из письма Грина жене:
"Спасибо тебе за твои дорогие письма, свет мой тихий. В субботу я поеду домой, при всяком положении - я больше не могу быть вдали от тебя".
И получает в ответ:
"У нас есть любовь - главное, что мы оба хотели от жизни. Остальное можно потерпеть или не иметь".
Грин не был тщеславен, не держался за славу, не стремился быть ПЕРВЫМ, ПРИЗНАННЫМ.
Это было и невозможно: в эпоху строительства социализма прекрасные рассказы Грина, прославляющие вечные ценности, были ненужны государству, потому что противоречили политике партии.
Грин не заботился о том, как к нему относятся современники, а о будущих читателях, то есть о нас с вами, говорил так: "Если потомки захотят меня хорошо узнать, пусть внимательно меня читают, я всего себя вложил в свои произведения".
Я очень люблю его творчество. Даже не могу сказать, что больше всего. "Гнев отца"? О маленьком шкодливом мальчике, запуганном тёткой гневом отца, который должен был вернуться из поездки. Непонятное слово "гнев" превращается для любознательного ребенка в некого монстра.
Или "Вокруг света"? О герое, который готов ради любви стать игрушкой для развлечения богачей и пройти пешком многие-многие километры?
Мои одиннадцатиклассники наверняка назовут "Зеленую лампу", ведь история Джона Ива - иллюстрация ко многим проблемам, по которым надо писать сочинения.
И конечно же, "Алые паруса". Эту феерию можно читать бесконечно, наслаждаясь самим звучанием строк
"В Каперне расцветет одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая; и ты будешь стоять там. Корабль подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки".
В 1909 году воображение Грина позволило ему создать несуществующую страну. Вымышленные леса, острова, долины, города. Зурбаган, Лисс, Покет, Гель-Гью. И люди там необычные, с необычными именами. Есть настоящие герои, а есть самые что ни на есть уроды, как в любом другом мире. Все они не похожи на сказочных персонажей, потому что они ЛЮДИ, лучшие из которых живут сердцем. Пожалуй, это можно сказать и о самом писателе.
Грин ушел из жизни на пороге страшного времени - тридцатых годов. Что его ждало бы? Какой была бы судьба неугодного романтика в эпоху тотального доносительства?
В 1914 году в анкете на вопрос "Что будет через 200 лет" Грин напророчит:
"Я думаю, что появится усовершенствованная пишущая машинка. Это неизбежно. Человек же останется этим самым, неизменным... Он будет делиться на мужчину и женщину, влюбляться, рожать, умирать... Наступит умная, скучная и сознательно жестокая жизнь, христианская мораль сменится эгоизмом...И много будет разных гадостей".