В ста шагах, не больше! – есть рядом с нашим домом болотце не болотце, речка не речка, а так – водица да камыши. Ток вроде есть, по весне да осени особенно. Ну, купаются там. Рыбу не ловят, нет там рыбы. За этим делом на большую воду едут.
А чего там хватает, так это комаров да лягушек.
Мелкими мы были, ума с орех, а прыти – больше всех. Повадились лягушек на меткость камнями бить. Высунется из воды – ка-ак шваркнешь!
Ругали нас за это, да без толку. Вожак наш, Петр, солидного возраста был, двенадцать лет, куда нам! Он и рогатку под стрельбу приспособил. Серьезного урона лягушиному поголовью мы не приносили, каждую зорьку с воды слышался дружный хор пучеглазых.
Как-то утром собрались мы на стрельбище. Холодно не по-весеннему. А лягвы все одно тут как тут. Целимся… Пли! Петруха, как всегда, самый меткий. Гогочет, радуется. И тут – голос с насыпи. Тихий вроде, а всех нас перешептал.
- Чего, говорит, делаете?
Бабка это была. Старая, сухая, сморщенная. Серая какая-то. И глаза навыкате. Точь-в-точь лягуха отощавшая.
Петька штаны подтянул, отвечает: лягушек, мол, бьем. Сумничал даже: расплодились, мол. Бабка свое гнет: нельзя. Почему? Так живая тварь же, и комаров кушает, а ну как заедят?
Засмеялся Петька. Не заедят, говорит. Привычные мы. И этот… хумигатор дома есть.
Помолчала бабка, сказала коротко:
- Ладно, посмотрим.
И пошла по дороге. Засвербело у меня в глазах, не могу ей вслед смотреть, гляжу – Петька с мальчишками тоже глаза трут. Прошло. Я на дорогу – а дорога-то чистая, никого на ней…
Посерьезнел Петр – уже тогда соображал неплохо. Сказал: сматываем удочки. И пошли мы по домам.
Вхожу во двор – а там у колодца сестра моя прыгает. С ручкой колодца в руке. Я поначалу не понял, что случилось и куда подевался Анфискин разум, и тут они меня облепили. Разом, невесть откуда, десятков пять – здоровые, полосатые, и жала, что иглы у шприцов.
Через минуту мы с Анфиской прыгали вдвоем. Потом побежали со двора, говорили на бегу, рот прикрывали. Оказалось, родители с утра уехали в банк, кредит брать на стиральную машинку, а на Анфиску пришелся весь первый удар. Она как раз воды набрать хотела. Колодец теперь чинить придется: маленькая, не маленькая, а ручка у нее в руках так и осталась. Бежит, не выпускает. И я бегу. И туча звенящая за нами.
Глядим – поодаль Янек бежит, из наших, что утром лягушек били, и за ним тоже туча – еще больше, чем за нами. Мы уже выдыхаться начали, а он кричит:
- Домой бегите, вертайтесь обратно! В доме не тронут!
Глянули мы с сестрой друг на друга… и вслед за Яном. Наш дом далеко, успели убежать до самой трассы, а Янекова изба куда ближе. Он как увидел, что за ним гонится, наддал ходу, и домой. В дверь мы влетели вчетвером: в самом конце Петька-вожак к нам прицепился.
Туча за ним была – с полдома.
- Слушайте, - задыхаясь, проговорил Петька. – Слышите?
- Чего? Ай, как зудит…
- Лягушек нет.
Прислушались… И верно! Ни одной лягухи, как повымерли все. Только за дверью звон стоит – оркестр камерный, не иначе.
Вышел Петр на середину комнаты, штаны подтянул и как крикнет:
- Эй, бабка! Прости нас, мы не будем больше!!
Достал из-за пояса рогатку свою – новую, лаком крытую, под рога оленьи точенную – и хватил о колено, только треск пошел по дому. Пол затрещал, стены, крыша – все трещит, вот-вот обвалится!
И стало тихо. Мертвая тишина, ни звука из-за дверей. И вдруг – уорр, уорр, - запела лягушка. Одна, другая, целый десяток! Вышли мы из дома тихонько, огляделись – никого нет. Друг на друга не смотрим, глаза в землю, так и разошлись в стороны. И с тех пор повелось: как у лягушек весенние игры или осенний поход из грязи в лес, мы на трассе сторожим, мелочь глупую, пузатую, в родную стихию возвращаем, чтоб машины не передавили. С тех пор живем вовсе без комаров, а взрослые еще долго диву давались: и куда исчезли проклятые кровопийцы?
Спасибо за внимание! Если хотите больше интересных историй о Тайне, подпишитесь на канал прямо сейчас! И не забудьте оценить рассказ: это очень-очень важно для Мага В Городе!