Художник и дизайнер Александр Коротич раскрывает свои творческие секреты и погружает нас в историю отечественной рок-культуры
Надо вам заметить, что, осознав свои изобразительные таланты к одиннадцати годам, я тренировал их везде, где находилось свободное место: на обложках тетрадей и учебников, на одежде и обуви, даже на парте (прекрасно зная, что это строго карается школьным законом). Но в ряду предметов, удостоившихся чести стать носителями моего искусства особое место занимал портфель.
Портфель в школе начала 70-х гг прошлого века был предметом особенным. По большому счёту это был единственный НЕФОРМЕННЫЙ предмет в облике ученика. Только портфель выдавал индивидуальность в подростке одетом в стандартную серую форму. Портфель носили за девчонками в период гормональных обострений, портфелями дрались, на портфелях сидели, катались с горок зимой, их метали на свою парту через весь класс от самой двери. Потерять портфель было страшнее смерти.
У меня был портфель из мягкого коричневого кожзама, больше похожий на вместительный кошель, чем на твёрдые подтянутые «сидоры» одноклассников. Поэтому, долетая до парты, он размазывался по столешнице, а при особо удачном броске распахивался, изрыгая из чрева учебники и тетради. Но главное в нём было не это, а татуировка в виде дракона, которую я, однажды, нанёс ему на бок шариковой ручкой в приступе художественного недержания.
Не я один разрисовывал портфели, этим грешили многие, но мой портфель значительно выделялся качеством росписи, и это придало мне некоторую известность среди учеников средней школы №36 города Свердловска. Ничем другим я не могу объяснить то, что именно ко мне на перемене подошёл старшеклассник Вовчик с просьбой разрисовать его портфель. Вероятно, это был самый первый заказ на художественную работу в моей жизни.
- Что нарисовать? – уточнил я, потея ладошками от предвкушения.
- Битлов.
Про битлов я впервые услышал от товарища по парте Димона Федотова. Его мама, Инга Петровна, преподавала студентам УПИ инглиш, и, в силу этого обстоятельства, обладала доступом к самой передовой культурной информации. Димон рассказывал мне, что битлов в ансамбле четверо, а двоих даже называл по фамилиям: Макарти и Стар. Вот и всё, что я знал про битлов к тому моменту, когда жизнь неумолимо столкнула меня с ними, что называется, лицом к лицу.
- Может у тебя фотка есть или картинка из журнала? – Спросил я Вовчика.
Вовчик грустно развёл руками.
- Если была бы, я бы и сам по клеточкам перевёл. Ты же художник: придумай что-нибудь! Если красиво выйдет, я тебе их переписать дам.
Такой шанс упускать было нельзя, и я решил воспользоваться методами Шерлока Холмса.
- Ты хоть раз их видел? – спросил я. - Опиши, а я попробую нарисовать.
- Ну… у них волосы такие… - Вовчик покрутил руками вокруг головы.
- Ну и что. У меня тоже волосы.
- Балда! У них длинные волосы, а у тебя полубокс!
- До пояса?
- Нет. Покороче.
- У всех одинаковые?
- Ну… Нет, вроде. Один такой, покудрявей…
Я с упорством Холмса продолжал составлять фоторобот:
- Усы есть?
- Есть.
- У всех?
Вовка наморщил лоб и посмотрел вбок, словно стоял у доски, не выучив географию.
- Нет… - Выдавил он, наконец. – У двоих.
- Борода?
- Есть! Борода точно у одного есть. – Встрепенулся Вовчик.
- Особые приметы?
- В смысле?
- Ну, шрамы, увечья. Может нос крючком, или уши торчком?
- У самого у тебя уши торчком! – Обиделся Вовчик. – Они красавцы! Понял?
- Понял. – Вздохнул я и, взяв Вовчиков портфель (а вернее и не портфель даже, а модную сумку с молнией на длинном ремне) пошёл выполнять заказ.
Весь вечер я рисовал эскизы, так и этак располагая 4 волосатые головы. Получалось ничего, только одна мысль меня тревожила: уж больно все рожи у них были одинаковые. «Надо что-то придумать!» - решил я, и на свой страх и риск закрыл пол-лица одному из усачей большущими тёмными очками. Получилось круто! К утру произведение было выполнено на боку сумки чёрной шариковой ручкой в лучших традициях трафаретного стиля.
Вовчик ждал меня на большой перемене с бобиной магнитофонной плёнки в руках. Причём, он был окружён кучкой любопытных одноклассников, решивших полюбоваться на вовчикову сумку.
«Сейчас увидят очки и засмеют, а то и побить могут!» - струхнул я.
Но вопреки всем моим опасениям портрет битлов вызвал у Вовчика бурю восторга, а у его однокассников завистливые взгляды.
- Понтово! – Похвалил меня вовчиков одноклассник, Вован.
- Слушай, а про очки-то ты как догадался? – Удивлялся Вовчик. – У одного-то ведь точно есть очки! Только не у этого, а у того. Но это неважно. Классно сработал, Шишкин. Держи – заслужил.
И он протянул мне магнитофонную бобину.
- Тут с одной стороны битлы, а с другой стороны другой ансамбль. Не знаю, как называется, но тоже классно играют.
Мы с Димоном еле дождались конца уроков и помчались ко мне домой. Установив трясущимися от нетерпения руками бобину на отцовскую «Ноту», мы нажали кнопку «старт» и приготовились к знакомству с самым знаменитым ансамблем мира.
Все наши ожидания с лихвой оправдались. Барабаны били по нашим барабанным перепонкам, гитары жужжали, а голос певца то и дело срывался на громкий хрип. Мне показалось, что даже отцовская «Нота», которая до сего дня проигрывала в основном Клавдию Шульженко и французский шансон, была потрясена услышанным.
Димону слёту понравилась одна песня, которую он лихо перевёл как «Путешествующий Бен». А мне врезалась в голову другая – бодрая и заводная с припевом: «Ууби-дуби! Ууби-дуби! Ууби-дуби! Ууби-дуби!». В общем, всё очень понравилось кроме одной занудной песни, которую Димон перевёл как «Бегство в джунгли». Мы несколько раз отматывали бобину назад и заводили битлов с начала.
- А что на другой стороне? – Спросил Димон.
- Какой-то другой ансамбль. Вовчик даже сам не знает, как он называется.
Мы перевернули бобину. Прослушав несколько песен, мы с Димоном загрустили. Нет, песни-то были красивые. Особенно медляки. Их пел хор парней сладкими кошачьими голосами. От песен непонятно щекотало в груди, в точности так же как щекотало, когда я думал о Любаше с соседней парты. Только вот не было в них той ударной силы, напора, отвяза, хулиганства, что-ли. Чего уж там говорить, до хриплых битлов этим парням было далеко!
- Под такую музыку разве что с девчонками обжиматься. – Вынес беспощадный приговор Димон.
Я с ним целиком и полностью согласился.
Время всё расставило на свои места.
Мы с Димоном не только научились различать Битлз и Криденс, но и стали кончеными меломанами. Мы горячо любили Криденс, но обжиматься с девчонками всегда предпочитали под Битлз. А что до вовкиного портфеля, то после этого случая все пацаны из старших классов средней школы №36 города Свердловска со своими портфелями выстроилась ко мне в очередь. Я научился с закрытыми глазами рисовать коллективный портрет любимого ансамбля в полном соответствии с каноническими ликами обложки «Лет Ит Би». И подписывал изображение уже грамотно, как и полагается: «Тхе Беатлес».
А Вовчик с Вованом потом создали группу Чайф, и стали знаменитыми рок-музыкантами.
P. S. Однажды мне приснился сон про то, как мы с Джоном, Полом, Джорджем и Ринго сидим в столовой, так, запросто. Я зачем-то рассказываю им эту историю про портрет на портфеле. Они смеются и хлопают меня по плечу, мол, Шурик, всё ништяк! Я тоже улыбаюсь им в ответ. Так и проснулся с глупой улыбкой на лице и ощущением абсолютного счастья. Сон прошёл, а счастье осталось. Вот оно - стоит на полке, скромно поблёскивая тонкими потёртыми корешками.
Жалко Бетховена. Не дожил он до битлов.
(Продолжение следует).
Читать на ту же тему: 1976 - Как я не стал рок-звездой
Начало всего читайте здесь: "С роком 40 лет". Как появилась эта книга
Спасибо, что дочитали до конца. Не оставляйте без внимания: оцените пальцем, похвалите в комментариях, делитесь с друзьями в соцсетях - мне не жалко!