У нас на хуторе молодежь очень любит проводить время вместе за каким-нибудь весёлым занятием. Летом ходят на реку вместе, зимой - на санях кататься. Девичьи и мальчишечьи компании ходят по отдельности. Не всегда, конечно. Но у нас так заведено. Любим мы с девчонками и погадать. Гадания у нас выпадают на ночь с двенадцатого на тринадцатое декабря, как раз на большой церковный праздник. Ох, как мы только не гадали, и на крупе, и на коре березовой, и даже на шерсти наших домашних кошек. Но все это было дурачеством.
И вот, уже десятое декабря, а мы с подружками еще так и не придумали, на чем же гадать будем. Все "методы" уже были испробованы и, хоть результата мы никакого и не получили, нас это не смущало. Был важен сам процесс.
- А давайте к знахарке сходим! - предложила Света, - Она нас чему-нибудь новому научит!
Мы, посовещавшись небольшой нашей компанией, решили, что пусть уж лучше старая знахарка над нами посмеется, чем мы останемся в этом году без гадания. Было решено сегодня же, пока еще не стемнело, отправляться к нашей местной целительнице и ворожее.
Жила она, как водится знахаркам, на краю хуторка, ближе к лесу. Но, так как хуторок у нас маленький, идти долго не пришлось. Знахарка наша была очень милой женщиной, не многословной, но доброй. Мы это знали, поэтому идти к ней было совсем не страшно.
Приодевшись по-теплее, мы выдвинулись в путь и уже через полчаса подходили к её воротам. Маруся, самая старшая из нас, подошла к окошку и постучала. Спустя мгновение в окошке показалось лицо тёти Зои. Она махнула нам рукой, чтобы мы заходили в дом. Она угостила нас чаем, и мы приступили к расспросу. Решили, что спрашивать будет Светка, так как она все и придумала.
- Тёть Зоя, а научи нас гадать, а? - Жалобно пропела Света.
- О как, а зачем вам? - с улыбкой спросила Тётя Зоя, - Уж не на женихов ли?
Тут мы покраснели все разом. Женихи - это была любимая и единственная тема наших гаданий. Тётя Зоя, хорошенько над нами посмеявшись, дала нам по гребешку и сказала в заветную ночь положить его рядом, когда ляжем спать. Ничего при этом говорить не надо, ночью нам должен присниться наш возлюбленный, который будет во сне причесывать нам волосы, кто волосы нам причешет, тому в жены мы и достанемся. Дала по гребешку всем, кроме меня, самой младшенькой, мне было на женихов гадать еще рано, и Кати.
- Ой, а гадальные гребешки - то и закончились. Ну ничего Катюш, в этот раз будешь с Алёной в группе поддержки.
Катя весьма огорчилась, тем более, что мы все видели, что гребешки еще были. Уходя, мы попрощались, а тётя Зоя еще раз обратилась к Кате:
- Ты не гадай, Катюш, хорошо?
Та кивнула головой и мы довольные пошли в хутор по домам. Через день мы увиделись снова, чтобы провести контрольное собрание перед предстоящим мероприятием. Катя решила гадать вместе с нами, но на своем гребешке. Просто сделает то же самое. Ей было стыдно отставать от девчат и быть лишь в "группе поддержки", как в шутку назвала нашей с ней общество тётя Зоя, в котором теперь оставалась лишь я одна.
Ночь с двенадцатого на тринадцатое декабря миновала и мы с утра уже сбежались послушать рассказы подруг и похвалиться своими. Все пересказывали свои сны и только Катя не спешила делиться впечатлениями, но очередь дошла и до нее. Она была бледноватая и не выспавшаяся. Сказала что смутно помнит, но приснился ей какой-то кошмар и она с половины третьего ночи никак больше заснуть не могла.
На следующий же день Катя нашу компанию не пополнила. Мы решили пойти к ней в гости, но родители её сказали, что Катя плохо чувствует себя и к нам сегодня не выйдет. А еще через день родители Кати собрали нас сами.
Они выглядели взволнованными и отец Кати потребовал от нас, чтобы мы рассказали, чем мы занимались в ночь на тринадцатое. Мы не хотели говорить, ведь всё таки это дурачество, но отец Кати сказал, что она не ест, не спит, а по ночам вскрикивает, чуть только прикроет глаза. Самое страшное - она перестала говорить. Мы тут же все им поведали, а они без промедления побежали к знахарке.
Сначала ругаясь, а затем прося помощи, они сквозь эмоции всё же рассказали ей о случившемся. Та собрала вещи и сказала, что эту ночь она проведет у них дома с Катей.
Уже потом мы узнали, что пришла в ту ночь к Кате какая-то сила в виде тени. Пришла и во сне причесывала ей волосы. Сначала во сне, а затем и на яву, только лишь закроет Катя глаза, как видится ей тень в тусклом свете. Тень запрещала ей есть и говорить, заставляла ее распускать волосы и ложиться спать, Катя заснуть не могла, но тень говорила ей, что рано или поздно, она заснет.
С приходом тёти Зои Кате стало хуже. Уже хотели вызывать скорую, которая к нам из райцентра доезжала по несколько часов. Но тётя Зоя сказала, что скорая не поможет. Она осталась на ночь. Что происходило ночью, никто не знал, но по утру тётя Зоя вышла к родителя Кати с седой прядью волос, Катя же долго спала, а как проснулась, тётя Зоя дала ей пить какую-то настойку и сказала, что теперь скорую вызывать в самую пору. Катя была обессиленной и едва могла говорить. Как только она открыла глаза, тут же начала звать тётю Зою и просить не оставлять её одну.
Катя долго поправлялась, мы не видели её около двух месяцев. При встрече она очень была рада нас видеть, но от наших распросов улыбка с её лица пропала, она рассказала нам то, что мы уже и так узнали от соседей, которые дружили с их семьей. Было видно, что она рассказывает не охотно и многого не договаривает. Мы отстали от подруги с распросами, быстро развеселив ее нашими веселыми историями, которых за время ее отсутствия накопилась целая уйма.
Тётя Зоя переживала последствия той ночи куда как серьезнее. К ней самой часто приезжала скорая. Соседки не оставляли ей одну ни на минуту, так как она очень болела и сама не могла вести домашний быт. Впервые мы увидели её лишь весной, чуть раньше, чем повстречали Катю. Она сильно похудела, но уже выходила в магазин сама. Она смотрела на нас добрым, но слегка укоряющим взглядом. Мы дружно попросили у нее прощения, а она, улыбнувшись, а затем слегка задумавшись, сказала, что наши гадания здесь не при чем и ей отпускать тогда Катю с нами домой было нельзя. Мы ничего не поняли, но с тех пор гадать в ночь на тринадцатое решительно перестали, даже в шутку.
