АВТОР ПРОИЗВЕДЕНИЯ - АЛЕКСАНДРА РУДЭН. 04.07.47.
Григорий Потапович, протоиерей монастыря, как все домашние его называли - батюшкой, главой большого дома, седьмой сын боярина, князя Потапа Семенова, проснулся от радостного выкрика, прозвучавшего где – то внизу на первом этаже в покоях жены. Он надел турецкий халат с золотой вышивкой и спустился по узкой деревянной лестнице в спальню жены, Екатерины. Повитухи в холщовых сарафанах бегали с подносами и с котелками горячей и холодной воды. Старая повитуха обтерла лоб белой тряпкой роженице. Замочив эту тряпку в холодной воде, сказала:
- Сейчас зажгу травку, поспишь барыня.
Екатерина пересохшими губами от потуг и недомогания, прошептала:
- Куда сына унесли?
- В купель. Обмоют его и чистеньким тебе обратно принесут. Там и знающий человек из монастыря, об мерит твоего сына, поглядит, как локотки с коленками соединяется и решит все ли нормально в его спине. Ты не переживай, я и без этого ученого монаха знаю, что ладный сын у тебя родился. Говорят, что монах восхищен ребенком, чешет не по - нашему.
- Поляк он, христианство принял недавно, - сказал Григорий Потапович, входя в спальню жены.
- Не нравиться мне этот халат, на басурмана ты похож. Сними его, - прошептала Екатерина.
- Еще один сын, четвертый, седьмой ребенок в семье. Спасибо, Катюша за сына.
Екатерина прикрыла глаза.
- Что вложил, то и получил, - сказала повитуха.
- Ты чего тут надымила вереском, - возмущенно сказал Григорий Потапович.
- Не только ним. Пусть, спит барыня. Роды были тяжелыми. Больше нельзя ей рожать, не потянет. Жалей ее, - сказала повитуха и оставив молодую девушку, которая была ей в услужении возле Екатерины, собрав свои какие – то мешочки, двинулась к выходу.
Григорий Потапович, наклонился над головой девушки, что – то прошептал.
Девушка вся вспыхнула румянцем, что не было скрыто от повитухи.
- Не трогай ее. Она еще не искушенная. Пришлю я тебе Дашутку, что в прошлый раз была.
- Жених есть?, - спросил Григорий.
- Ее готовят в монашки. Они тебе этого не простят.
- Вовремя сказала. Иди голубка к родителям. Старшая повитуха пришлет кого ни будь, присмотреть за ребенком и женой моей.
Старшая повитуха вышла и сразу вернулась со старухой.
- Она будет тут сидеть, а Дашутка, уже, в твоих покоях. Плутовство это. Священники узнают, не простят этого тебе.
- Понимаю. Жена, святейшей, не бывает женщины. Но, сама сказала, к ней сейчас нельзя. Это не баловство, а ради моего здоровья. Иди уже, всезнающая старуха. Там, тебе кошелек выделят за услуги.
Григорий Потапович заглянул в людскую и крикнул.
- Иван, выдели повитухе кошелек. Да не воруй, моя жена скоро оклемается и все до монетки посчитает.
- Как можно…
Григорий Потапович поднялся на второй этаж. Вдова Дашутка с подоконника вытерла тряпочкой пыль.
- Чего пришла Дашутка?
- Так позвали вы меня, здоровье ваше поправить.
- Иди с Богом. Пойду, кается. Грех какой - то, пожелал не тронутую девицу, даже, ветром неприкасаемой.
- Лизку что ли? Монашки возмутятся.
- То - то и я говорю. Бесовское племя вы, женщины. Так и смущаете меня. Не вводи меня в грех, уходи Дашутка.
- Как скажите. Может быть, спинку потереть от застоя в теле.
Григорий Потапович, вытянул монетку из кармана халата и протянул вдове.
- У купца, что – то купишь мальцам своим. Иди. Господи прости меня, за мои плутовские мысли.
- Батюшка Григорий, пора вам в монастырь, проповедь читать, - крикнул крепостной Иван, с первого этажа.
Дашутка спустилась по лестнице и толкнула Ивана в грудь.
Иван засмеялся и тихо сказал ей.
- Что Дашутка, масленицу я тебе испортил?
- Сгинь, - прошипела Дашутка и выскочила в сени.
Батюшка Григорий, из рода бояр, уже переоделся в рясу, стал спускаться по лестнице.
- Там и покаюсь, - сказал он и направился в комнату жены.
Екатерина лежала на кровати, раскинув белые руки в разные стороны.
Григорий Потапович дотронулся до руки жены, она открыла глаза.
- Григорий, куда ты?
- На вечернюю молитву в монастырь. Как сына назовем?
- Это же не девочка родилась, чтобы я ей имя давала. Мальчик родился, тебе все права.
- В честь святого Василия назовем. Праздник недавно прошел. Согласна?
- Василий Григорьевич. Очень красиво. Вася, как судьба его сложиться? Не первый сын, наследником не станет. Он такой славный родился, белый - как снег на Рождество.
- С пяти лет уйдет к братьям в монастырь. Там и наукам научиться. Так что - не привыкай к нему. Расти дочек. Петр поедет со мной, а то, ведению хозяйства обучаем и купеческим делам, а к Богу мало он тянется. Боюсь, что без Божьей помощи, он может не по той дорожке пойти.
- Не наговаривай на Петра. А в монастырь свези на год, пусть молится и кается, а то, садится за стол, забывает креститься, - сказала Екатерина мужу.
- Так и решили, матушка. Говорят, что через неделю я могу заглянуть к тебе под одеяло.
- Баловник…
- Эту неделю я побуду в монастыре. Плутовские мысли одолею с помощью всех святых.
Екатерина отвернула голову к стене и ничего ему не ответила.
Григорий Потапович вышел, потирая рукой длинную бороду.
Екатерина долго смотрела в стену. Слеза потекла через переносицу и капнула на подушку. Григорий Потапович и раньше в критические дни по бабской вине, был не терпелив. В эти дни к нему наведывались на покаяния крепостные молодые бабы. И вроде было, все шито – крыто и никто не мог догадаться, что уважаемый всеми человек живет, слегка, в греховном омуте. У Григория Потаповича было веское оправдание перед собой. Он, как добродетель семьи искренно каялся перед образами и вымаливал у Бога прощение. Екатерина была умной женой и никогда не обвиняла его в грехе. Она понимала то, что с годами утихнет страсть в сердце ее мужа. Она была из многодетной семьи и родственницей семьи князей Пронских. Екатерина понимала то, что для нее лучше было быть женой священника, чем женой купца, за которого ее посватали, а Григорий убедил всех ее родственников в том, что он родом из старинного боярского рода и что их дети с Екатериной унаследуют, когда нибудь все состояние князя, боярина Потапа Семенова. Пронские знали, что он седьмой ребенок в семье и что никогда ему не достанется родовое состояния старого боярина, сделали вид, что поверили ему. Их поженили, так как Григорий был грамотным человеком. Но, поссорившись с боярином Потапом за лесные угодья, Пронские отказались общаться с Семеновыми и Семеновы, в свою очередь, отреклись от такого родства. В то время Екатерина была женой Григория, и ей ничего не оставалось, как принять сторону мужа и отвернуться от своих родственников. Так потерялась связь между двумя влиятельными родами из сословия бояр. У Екатерины была в девичестве другая фамилия и только по линии матери она нет, да нет, вспоминала о том, что у нее течет частичка крови князей Пронских. Со временем с памяти родственников стерлось, с какого рода властная матушка Екатерина, но хорошо помнили то, что кто – то кого – то объегорил, то ли Потап Семенов, то ли братья Пронские его, не выдав ему из своих лесов бревна сосен. То ли купцы прикарманили деньги боярина Потапа, и обвинили во всем князей, но добрые отношения были потеряны, и это будет передаваться на генетическом уровне из поколения в поколение. Со временем и разговоры угасли, так как род бояр Семеновых был грамотным и уже славился своими сыновьями и внуками священниками, они уже жили по всей Руси, прославляя царя, и утверждаясь в вере к Иисусу Христу.
Григорий Потапович на своей двуколке догнал по дороге женщину с котомкой в руках и проехал мимо, так как, сзади него ехал верхом на лошади его двенадцатилетний сын, Петр. Это шла по дороге Дашутка, добиралась в последний по счету имения, в хилый дом, где она обитала с детьми. Григорий Потапович целую неделю каялся перед образом в своем нетерпении и монах, который присутствовал при родах матушки, принял у него покаяние. Оставив заплаканного, по - барски холеного, старшего сына Петра у монахов, Григорий сказал сыну:
- Год проживешь здесь и никаких праздничных приездов к мамке. Она будет присылать тебе сладости – не принимай, молись и вырабатывай в себе силу духа. Монахи помогут.
- Как вы, папенька, вырабатываете в себе терпение? Труд и терпение все перетрут, с Божьей помощью.
Григорий ничего не ответил сыну, забравшись в двуколку, поехал домой. На крыльце он встретил своего ключника Ивана. Тот поцеловал руку протоиерею и приготовился принять благословение, низко опустив голову.
- Ванятка, тебе нравиться Дашутка?
- Справная бабенка, все при ней есть. Что с нее взять – вдова.
- Ты все в моих покоях трешься, не имеешь ни кола ни двора. Женись на Дашутке.
- Да, она не захочет. Может быть, надеется она на что – то…
- Дашутка крепостная, как и ты. Иди и говори о том, что я повелел… Рад?
- Еще как. Надо и ребят расти Дашутки, скоро они станут помощниками мне.
- Иди уже. Да, смотайся наверх, принеси мой турецкий халат.
- Я мигом, - сказал Иван и помчался по ступенькам.
- Вот, еще одного болвана я сделал счастливым, - сказал сам себе Григорий Потапович.
Со ступенек соскочил Иван.
- Отнеси Дашутке, пусть кофту себе сошьет из этого халата. Покаялся я брат в маленьких грехах своих и Бог мне велел научиться терпению. Сам понимаешь какому… Ну, ступай же, а мне матушку нужно проведать. Скажи всем, чтобы не называли меня больше по отчеству, и батюшкой не называли, для всех я - протоиерей Григорий.
- Как повелите…
Матушка спала, когда вошел Григорий Потапович в опочивальню. Он присел возле нее.
Она проснулась.
- Прости.
- За что?
- Больше не будет Дашутка подниматься наверх ко мне. Я велел ключнику Ваньке жениться на вдове.
- Это правильное решение…
- Я прилягу…
- Гришенька…
- Дал клятву Богу на воздержание. Ты выздоравливай, матушка.
Екатерина вздохнула, воткнувшись в плечо мужа, заснула.
Григорий поднялся и пошел наверх, в свою опочивальню. Он долго стоял перед маленьким окошком, всматриваясь вдаль, и благодарил Бога за то, что он послал ему понимающею, не скандальную жену. Он благодарил Бога за то, что в нем нет ни капли крови подневольного человека, низкого происхождения, благодарил за то, что Бог послал ему хороших родителей, хороших детей и хороших родственников, а в монастыре, куда он попал с детства – хороших наставников. Слеза прокатилась у него по щеке. Он сам не знал, почему он заплакал, но понял то, что он не свободный человек, так как возложены на него Богом обязанности, возложены люди со своими грехами и добрыми делами, за которых он несет ответственность перед ним. Как не крути свои мысли, он тоже является подневольным человеком и находиться во власти Бога, людей и большого своего семейства. Крохотная свобода для человека, существует только по отношению собственного тела, а все остальное - мечты, фантазии и сказки о ней. Григорий Потапович вздохнул и отошел от окошка.
Раздевшись, он прилег на кровать и сразу заснул…
Когда исполнилось Василию пять лет то, как было задумано Григорием, его отправили в монастырь познавать науки. Благословив очередного сына на благое дело, Екатерина всплакнула и ушла в свои покои. Так воспитывали ее с детства, что дети являются рабами Божьими и как велит глава семейства, так она и поступает, без слез и уныния. Тем более, скоро должен вернуться ее первенец с обозами от купцов, в котором она души не чаяла, скрывая свою любовь к сыну от всех.
Васю она увидела лет через десять, когда, тот, уезжал в услужение патриарху и продолжения познавания наук в военных и судебных делах. Она увидела перед собой тонкого, как тростинка и высокого парня, так похожего на ее мужа в молодости.
- Благословите меня, матушка, - сказал он, наклонив голову перед маленькой Екатериной.
- Вырос как, весь в батюшку пошел, те же льняные волосы и синие глаза. Отец твой доволен тобой. Преуспел в науках. К самому патриарху поездишь служить. Ты знаешь, что тебя готовят в услужение самому царю батюшке. Умен, наш батюшка государь.
- Будя, матушка его тискать. Он не девица красная. Лето он с нами пробудет, еще успеешь издалека налюбоваться ним, - сказал жене Григорий и обратился к сыну. - Твои покои никто не занял, иди и тепло всели в них. А завтра утром поедем к нашему благодетелю, к деду, боярину Потапу. Нынче у отца моего померло немного народа, от какой – то заморской болезни. Подсобить ему надо, пока новых душ он не обменял на что - то. Сеять некому. Будешь работать в поле вместе с пахарями. Так что отдыхай сегодня сынок и сил набирайся. После посева вернешься домой, отдохнешь и поедешь в наш монастырь, братьев проведать и Богу помолиться. Ближе к Юрьеву дню, снова деду поможешь с покосными травами, поживешь у него пару годков, уму научит он в государственных делах, научит он тебя, как лавировать в интригах при дворе. Вернешься домой и будешь собираться служить патриарху и царю. Вот такие мысли меня посетили на счет тебя. Все по уму будем делать, а прохлаждаться – это не наш удел. Только работа и молитва может очистить человека от дурных мыслей.
Дед Потап, зажиточный боярин, старый князь Семенов, не очень нуждался в рабочих руках, так как заразная болезнь прошла мимо его владений. Он потребовал у сына внука, чтобы понять, на что тот выучился в монастыре. С Григорием у него были натянутые отношения. Он был седьмым ребенком, и ничего ему не было уготовлено руками отца - ни путь, ни состояние, а только, благословение и слово сказанное самому патриарху о сыне. Имущество и земли боярина Семенова достанутся первородному сыну, Михаилу, такой был обычай в Руси. Другие сыновья сами должны пробивать себе дорогу. Ну, конечно, не без помощи своего отца. И когда им исполнилось по семь лет, он определил их кого куда, чтобы набраться ума – разуму от труда и учения. Григория он отдал в монастырь и остался доволен своим сыном. Но виду Потап не показывал, что скучает за своими детьми и что желает их почаще видеть у себя. Дочерей он выдал замуж и всегда считал то, что они отломленные куски от краюхи хлеба и что прибыли ему они не принесут, так как прилепятся телом и душой к семье мужа. На приданное дочерям Потап не скупился, чтобы родственники со стороны мужа дочери, не осуждали его, дал им земли и людей. Жена Потапа давно умерла, и он больше не женился. А жил сам в большом рубленом доме с балкончиками, построенном плотником голландцем, да десяток дворовых жили с ним в доме, которые его обслуживали в бытовой жизни. Возраст уже катился к закату, уже и старший сын обзавелся внуками, а Потап все жил и власть над людьми и землями никому не передавал. Он обрадовался приезду пятнадцатилетнему внуку.
- Голубь мой, науки постиг в монастыре?
- Постигаю. Наставник у меня поляк православный.
- Значит, и язык его знаешь?
- Больше, от него придворного этикету учусь и как промолчать, если тебя об этом никто не спрашивает. Знаю Литовский и Польский язык. Начал учить испанский.
- За языки иноземные уважения у меня тебе. А молчание … О, это целая наука – молчание. Не каждому удается постичь ее. Я так и не научился этой науке, поэтому меня редко приглашают ко двору царя. Все что – то скажу не вовремя, опережая события. Может быть, и живу долго, что не держу злые пары в себе. В своих стенах выговариваюсь. Слыхал я, что тебя готовят к царю в услужение. Постель заправлять будешь царю или ключником станешь?
- Нет, я больше по военной части науки постигаю. Да, как защитить царя, когда будет бунт или не довольствие горожан.
- Судьей будешь при царе? Не благодарное это дело, так как, человек склонен ошибаться в деле. Один Бог знает истину. Один Бог, все знает. Когда пойдешь к царю в услужение?
- Еще не все науки я постиг. Подучусь еще и пойду к услужение к царю – батюшке. Да и жениться мне надобно, чтобы я весомей был при переезде в Москву.
- Это правильное решение твоих родителей. Невесту подыскали они тебе?
- Нет.
- Могу помочь. Видел Глашку косоглазую, что на крыльце тебя встречала. Не девка, а огонь.
- Вот и женитесь на ней, дедушка Потап. Вы же вдовец. А мне не нужно огня, мне нужна девица покорная, чтобы меня понимала с одного взгляда, как матушка понимает отца.
- А говорил, что научился молчать?
- Мою личную плоть. затронули вы. Простите, значит еще нужно поработать над собой. Нельзя выдавать наружу свои эмоции и переживания.
- На счет эмоций. Недавно царь женился, по любви. Это, тоже, эмоция, да такая сильная, что разум затмевает. Милославская Мария, девушка – красавица, а изнутри, телесно слабая она. Может она детей слабых царю нарожать. А обратил бы он свой взор на ее сестру младшую с крутыми и широкими бедрами, то было бы лучше для государства. Вот ты, как раз, попадешь к ним, в то время, когда будут выходить из чрева царицы на свет Божий царевичи и царевны. Кажись, она уже на сносях ходит. Служи верно царю и его детям, а царице – погоди. Из – за ее слабости будут ее родственники пользоваться ее положением. Ты слушай все и мотай себе на ус, не высказывай своего мнения, тогда дослужишься до высот, станешь значимым человеком для матушки Руси и станешь больше, чем, твой дед. Мишка ленив, возможно и ты станешь наследником моих земель. Трудись. Ну а теперь, обедать пошли, и мне спать после сытного кушанья, а тебя, челядь отвезет к пахарям. Поживешь у меня, украсишь своим присутствием мою жизнь, наездами, будешь проведывать монастырь и родителей...
Наступило время, когда Василий стал собираться в услужение царю батюшке. Его родители женили на дочери богатого купца, Агафье, девушке не красивой, милой с лица и молчаливой. Агафья, тоже была из боярского рода, да отец ее был пятым ребенком в семье и его определили в купцы, дав монеты на первое его купеческое дело. После свадьбы Василия и Агафьи, отец сказал:
- С ней проживешь всю жизнь свою. Вернее жены тебе и не найти. Так, что с Богом отправляйся в Москву. Наладишь свой быт и тогда ее заберешь к себе. Сейчас, пускай она мамке нашей помогает по хозяйству и живет при нас.
Прощание было коротким с женой.
- Не забывай меня Василек. Верна, я тебе буду до самого гроба. Ждать тебя буду, - прошептала маленькая Агафья, уткнувшись в плечо мужа, заплакала.
- Но, будя реки разводить. Не скоро я тебя смогу забрать к себе. Благо, что рядом, буду наведываться, чтобы утешить тебя.
Екатерина, мать Василия стояла в стороне, а потом не выдержав ревности к невестке, сказала:
- Не хорошо на прощание слезы лить и его дорогу делать мокрой. Не на войну же он едет, а в услужению к царю. Радоваться нужно такой чести, что твой муж удостоился.
Екатерина улыбнулась сыну, и отодвинув невестку от него, обняла его.
- Я еще при твоем рождении знала, что ты прославишь наш род. Служи верно, и никогда не предавай царя батюшку. С Богом сынок, - сказала Екатерина и перекрестила сына.
Отец прочитал молитву над сыном, стоящим перед ним на коленьях, тоже благословил его на путь.
Взобравшись на коня, Василий проезжал мимо жены, наклонился и, подхватив ее одной рукой, приподнял, поцеловал в губы.
- Ой, - вскрикнула она, и когда ее Василий поставил на землю, она не удержалась на ногах, повалилась холопке на руки.
Василий пришпорил коня и галопом умчался по дороге.
Агафья опомнилась от поцелуя мужа и посмотрела на свою руку. В руках она держала кисет, вышитый золотыми нитками, подарок для мужа.
- Вася, - тихо позвала она и помчалась по пыльной дороге, вслед за скрывшимся, в лощине Василием.
- Как же так, - спросила она себя, когда остановилась.
Повернувшись, она побрела к дому, метя пыль по дороге, черного цвета сарафаном, обшитым золотым бисером.
Патриарху Никону доложили о том, что прибыл диак из монастыря в услужение к царю.
В покои зашел высокий молодой человек, низко поклонился патриарху.
- Не перевелись на Руси русичи. Ты боярина князя Семенова внук? Вестимо, мне уже. Знал я твоего деда – молчуна. Давно отошел от царского двора. Жив ли он?
- Жив. Благословил меня на путь - дорожку.
- Куда его определить к царю? Может быть в спальники? - спросил боярин у патриарха.
- Грамота была из монастыря. Ученого диакона надобно пристроить к полезным делам. Коль он из рода бояр, то, в думу его определите. Посмотрим, на что он способен. Пристройте его к приказному делу. Сколько тебе годков, Василий?
- Девятнадцать минуло в прошлом году.
- Молодые умы нам очень, как, нужны. С самим царем Алексеем Михайловичем будешь общаться. Приказы, изготовленные по его воле ему зачитывать будешь. Мой совет тебе – ничего не проси у царя для себя. Заметить он тебя, сам отблагодарит. Ничего не проси для других, не дорос еще. И пусть тебе питание наладят. Тощий ты, какой – то. Иди с Богом. Встретимся в думе. Я сам доложу царю о пополнение в Боярскую думу. Готов на себя приказ. Мои люди проведут тебя к царю после собрания. Пока, будешь помощником, а там посмотрим, на что ты способен.
Василий сидел на лавке, около углового окошка и с великим уважением смотрел на представителей Боярской думы. Говорили бояре о денежной реформе. Серебро и золото ввозили из заграницы, для своих монет, и нужно было платить помощь всем, кто за счет войн или, по своей воли к Руси присоединился. Нужны были деньги на содержание армии, которая воевала на польско – литовской границе. Денег не хватало. Своих рудников не было в Руси, и бояре приняли решение печатать деньги из меди на старых монетных дворах, где раннее печатались серебряные монеты.
- За морем деревянный Лондон сгорел. Купцы сказывают, что каменный город будут они отстраивать.
- Когда соленной бунт был в Москве, то пол Москвы тогда сгорело. Леса славу богу на Руси не перевелись и нечего думки гадать и сравнивать себя с альбиносами.
- Лесов много, но мы хотим построить Москву на века. Нужен камень. Нужно сделать Москву - белокаменной, - сказал царь Алексей Михайлович, окинув строгим взглядом всех бояр.
- Подумать нужно, как и где добывать этот камень, - сказал боярин, с густо заросшей бородой.
- Это князь Долгорукий, - шепнул кто – то сбоку Василия.
Василий поднял глаза на говорящего, промолчал. Сбоку его стоял юноша, моложе его возраста, держа в руках большой кувшин с водой.
- Что делать с протопопом Аввакумом. Неугомонный он, вокруг себя старообрядцев собрал. Переписку с ними ведет, - сказал патриарх Никон.
- Вот еще, я не занимался вопросами какого – то протопопа, - возмущенно сказал царь и с укором посмотрел на патриарха.
- За такое поведение, пусть будет расстрижен протопоп Аввакум, - сказал кто – то из думы. Знатные лица загудели все сразу, выражая свое недовольство по поводу Аввакума.
Царь стукнул о пол посохом.
- Вот и решение, само собой пришло.
- Как скажите, мой государь, - сказал мудрый патриарх, так как Аввакум был когда – то его хорошим знакомым, и ему не хотелось, чтобы решение о протопопе пришло от него.
Вопросы и ответы на собрание думы были закончены. Все стали расходиться, после ухода царя из палаты.
- Хочешь попить? – спросил тот, кто сказал ему о князе Долгоруком.
- Царское питье, не хорошо свой нос совать в кувшин.
- Это для всех питье, кому плохо станет на собрании.
- И такое бывает?
- Бывает, что виновника воровства, сразу отсюда, волокут на конюшню, чтобы высечь его.
- Такому, и вода не поможет. Меня Василием зовут, а тебя, как?
- Тимоша, на посылках я при дворе .
- Сколько тебе лет Тимоша?
- Пятнадцать. Пошли, мне приказали тебя отвести к царю батюшке.
- Чего – то страшно мне стало, - сказал Василий.
- Что ты? Он тихий царь, больше заботится о семье. Жена у него – красавица.
- Кто?
- Царица наша – красавица. А ее сестра замужем за Морозовым Борисом. Так что, Морозовы стали родственниками царю – батюшки.
- Это не новость для меня. Мы в монастыре первыми узнаем о переменах при дворе, - сказал Василий.
Его величество посмотрел усталым взглядом на Василия.
- Я доволен тем, что меня будут окружать деловые молодые люди. Определю я тебя под начало князя Долгорукого. У него есть тебе чему поучиться. Ты уже устроился при дворе?
- Да, но я уже женат, ваше величество и мне нужно подыскать дом, чтобы перевести семью к себе.
- Смело. Ни дня еще не работал, а уже хочешь забрать семью. Надеюсь, что ты не пошел в своего деда. Едкий на слова был старик. Помню, мой батюшка его жаловал. Мудрый старик, а отошел от двора, как будто его и не было с нами. Жив ли он?
- Жив. Наставление дал мне, чтобы я верно служил вам, мой царь.
- Время покажет, кто есть кто. Займешься приказами, так что видеться будем часто. Ступай.
Василий весь в поту вышел из палаты.
- Ну, как? – спросил молодой слуга, Тимоша.
- Кажется, я сказал лишнее.
- Царь у нас справедливый и тебе нечего боятся, если не будешь много говорить. Он мне сказал так: «Рано тебе Тимоша свое мнение о боярах высказывать» Я теперь и молчу, все распоряжения посыльного выполняю точь – в - точь. Не кручинясь, живи с улыбкой на устах. А теперь, пошли к князю Долгорукову, поближе познакомитесь. Он еще в думе остался, говорит с патриархом Никоном.
Из сада вышла толпа женщин и несколько стрельцов шли впереди.
- Поклонись, Марья Ильинична идет с прогулки. Она на сносях, - прошептал Тимоша. и сам низко опустил голову.
Царица проходила мимо молодых людей, склонивших голову перед ней, остановилась.
- Это Василий, внук боярина, князя Потапа Семенова. Направили его к нам служить из монастыря по ходатайству патриарха Никона, - сказал кто – то из толпы.
- Да, слышала я уже о нем. Подыми голову юноша, - приказала царица мягким голосом. – Правда ли это, что знаешь польский язык?
- Да, - ответил Василий и посмотрев в глаза царице, оробел.
- Русская стать у тебя. Широкоплеч, голубоглазый и льняной волос. Отец твой, какой по счету ребенок в семье?
- Седьмой.
- Значит, наследство деда не получишь. Несправедливо это. Как ты думаешь?
- На все воля Божья.
- Да, - сказала царица и задумалась.
Она отошла от молодых людей и толпа теток и нянек с маленькими детьми на руках двинулась к зданию. Василий и Тимоша стояли и смотрели им вслед, до тех пор, пока не скрылся последний человек за дверью…
Прошло четыре года, как царь, Алексей Михайлович, подписал приказ о том, что Василия Григорьевича Семенова определить при Боярской думе диаконом, с ведением приказного и судебного дела. Он перевез свою жену, она без него родила сына Якова и уже в Москве Агафья родила дочь, Прасковью. За хорошую работу в думе и верное служение царской семье, царь Алексей Михайлович вознаградил Василия Григорьевича домом в Москве и поместьем в центральном Черноземье с 500 дворами. Прежнее наименование перестало существовать, так как владеющий боярин был вольнодумцем и посылал передачи семье протопопа впавшего в немилость и патриарху Никону. Деревня стала называться - Семеновское.
Старый боярин Потап был еще жив. Узнав о том, что внук Василий владеет поместьем, раннее принадлежавшее его хорошему знакомому , сказал:
- Не огорчайся. Времена такие. Спокон веков меняются властелины, и меняется его окружение. Все норовят родственников подтянуть ко двору или, угодных им людей. А где взять на новых людей дворов с людьми? Вот и …
- Платон Семенович, что вы говорите такое. Васенька верно служит и поместье останется за нами и дай Боже мы увеличим свое состояние, - почти выкрикнула Агафья со страха, представляя то, что вековые дубы в лесу, который отошли им вместе с поместьем, может принадлежать другой семье.
- Радуйтесь жизни, а не состоянию. Состояние – это наживное А жизнь… Не угодишь взглядом царю батюшке и считай, что снова будут переименовывать поместье. Царь дал, царь и забрал. На все его воля, - крякнул старый боярин.
- Платон Семенович, хватить язвить, - сказала косоглазая служанка Глафира. – Прошу к столу, гости дорогие.
Когда женщины ушли, боярин Потап, спросил у внука.
- Что нового в царствовании нашего батюшки царя?
- Алексей Михайлович, приказал пошлину брать с иноземных купцов, да не пускать их в глубь Руси, а нашим купцам перекупать товар у них, он приказал.
- Умно. Нечего им глазеть на то, как живут наши люди.
- Еще мы подписали перемирие с Речи Посполитой. Да, на Оке построили верфи, где суда будут клепать . Голландцев пригласили. Те, знают толк в строении судов. Чудно они одеты. Я сам их сопровождал на Оку. Продолжает бушевать Стенька, нет покоя от него боярам и от его набегов. Одним словом – бандит с большой дороги, - сказал Василий.
- И эти люди нужны для Руси, - сказал старый боярин.
- Зачем? – спросил Василий.
- Чтобы жир не оседал в мозгу бояр. А что слышно о протопопе Аввакуме?
- Воюет с Никоном. А ты как крестишься дедушка?
- Когда помню, то соединяю три пальца в кресте, а когда забываю, то и ладошкой крещусь, Пальцы мои не сгибаются. Стар, я стал уже.
- Ересь говоришь. Хорошо, что нас никто не слышит. Поостерегся бы ты, Потап Семенович.
- Какая разница, как креститься. Вера в Иисуса должна быть в душе. Я набожный человек и верю в Бога. Налаживать крест, это событие человек делает для себя, а не для людей. Аввакум старой веры и упрям, как у меня старый козел. Переводишь его на новую лужайку с сочной травой, так он упирается, рытвины в земле делает и не идет. Видите ли, он не выщипал всю траву со старой лужайки. Так и Аввакум. Чего уж там. Не остановить Русь, она шагает к жизни Запада и Востока. Вот увидишь, скоро кафтаны мы поснимаем и бороды подстрижем, как те, голландцы будем ходить. Давеча был я в Москве, видел я купцов иностранных. Смешно одеты для нас, а у них, это норма в одеяниях. Что – то мы заговорились, пошли к женщинам. Обед уже стынет, - сказал старый Потап Семенович и, кряхтя, встал с кресло – качалки. – Лозы у нас много, а такую прелесть, как качалка сплели поляки. Недавно обменял я качалку на пару овец у купцов. Как поживает Григорий Потапович, седьмой мой ребенок.
- Усердно молится за наше благополучие в монастыре.
- Каждый должен молится, сам за свое благополучие, иначе толку не будет. То, что кому - то с его колокольни будет видеться добром тому, за кого молятся, будет в тягость.
- Стар ты стал, дедушка. Хорошо, что ты не при дворе, а то, сказал бы такое при патриархе, враз бы, он тебя определил в друзья к Аввакуму. Пошли обедать. Помочь тебе идти?
- Еще могу и не только ходить… - сказал Потап Семенович и подмигнул внуку, заулыбался.
Василий наложил на себя крест, как будто защищая себя от настроение деда, пошел следом за шаркающими ногами своего предка.
С некоторых пор, произошел раскол между царем Алексеем и патриархом Никоном. Никон, увлекшись греческими книгами, создал свои труды, исправляя в старых книгах священнослужителей писание. Это вызвало негодование среди священнослужителей. Василий каждый день встречался с царем и тот ему давал указания, кого в дворяне перевести, а кому пожаловать титул бояр, а кого отлучить от двора. Василий ведал царской печатью и сам ставил подпись на грамотах и приказах. Его положение дел говорилось о том, что царь доверял молчаливому Василию в ведение государственных дел. Достаточно царю сказать Василию свое желание тот в точности выполнял его. Василий Григорьевич стал доверенным лицом царя в его делах. Царь Алексей Михайлович говорил часто Василию.
- Похвально. Работу выполнил безукоризненно. Ты раб своей работы. И у нас с тобою доверительные отношения, ты мой работник по обоюдному соглашению.
От таких похвал Василий Григорьевич был счастлив, его назвали работником на иностранный манер, и он старался не подводить своего царя.
Когда Василий уезжал надолго в глубинку Руси, то он писал царю свой отчет и подпись ставил такую: «Верен тебе, мой царь. Твой навеки Васька – работник». Василий больше разъезжал по матушке Руси , чем жил со своей семьей. Агафья уже смерилась со службой своего мужа и больше времени проводила с детьми и слугами в имении, куда переезжали они жить из Москвы с весны до осени, заготавливая впрок соленье и варенье в бочонках.
Василий ездил в Тверь к воеводе с верительной грамотой о переписи города и составления плана дворов с улицами. Его напарник из Боярской думы, посланный им в Воронежскую губернию, сделать отчет описи имущества вдовы бунтаря Стеньки Разина. На прощание он сказал, перед отъездом в Воронеж.
- Говорят, что Степан свою жену и детей оставил без средств существования. Ты будь там аккуратнее, не все вноси в опись. Ребятишкам надо выжить, не в ответе они за своего отца, - сказал Василий. - Приеду, проверю свой приказ.
В Тверь пришло письмо с отчетом, казначея и диакона из Боярской думы. В письме было сказано, что битые горшки и кастрюли не могут подлежать описанию, так как были непригодны для продажи. Также, одежда вдовы и детей была изношена . Изба ветхая. Во дворе сломанная повозка без колес стоит, да собачья будка без пса, который сбежал от них, по случаю голода. Все подворье и избу оценили в три рубля. Да, кто купит такое имущество из казны? Решать пришлось Василию Григорьевичу, лишать ли подворья вдову и выгонять всех на улицу или оставить все, как есть.
Василий Григорьевич поспешил в Москву. С другим бы человеком он сам мог решить вопрос, а тут касается семьи преступника, которого казнили за то, что он организовал бунт.
Царь Алексей был в расположении духа, он только сейчас оправился после продолжительного времени болезни и с радостью принял своего работника Ваську Григорьевича.
Василий Григорьевич описал, как обстоят дела у бояр и помещиков в Твери, и оставил на последнее, сказанное им - новость из Воронежа.
- Три рубля за все подворье у вдовы Стеньки, так оценил казначей. Пишут, что никто не купит захудалый двор, разве пустить избу на дрова, тогда, вдову с малыми детьми нужно будет выгнать на мороз.
- Чувствую, что жалеешь их. Жалость в нашем деле плохой советчик. В том, что Стенька стал таким, и вдовы вина есть. Плохая она жена, что не сумела отговорить безумца от восстания. Не сумела, поделом ей, что бросил он ее. Дети невинны.
- Оставить подворье вдове?
- Три рубля - не велики деньги для казны, но много он бояр убил и пограбил. Может быть, вдова знает, где Стенька клад зарыл?
- Не знает. Люди говорят, что зарыл он на берегу Волги, в каком – то холме.
- Вот и снаряди ловких людей на поиск клада.
- Хорошо, мой царь.
- Давеча, ты меня, Алексеем Михайловичем кликал.
- Прости меня.
- Прощаю, за верность твою. Тимоша просится к тебе в помощники. Уже вырос он из юнцов. Научи его всем премудростям, которым ты в монастыре обучился.
- Хорошо, Алексей Михайлович.
- Ты будешь работать в паре с князем Василием Васильевичем Голицыным. Думаю его в Боярскую думу ввести. Тимошу с собой всегда бери, пусть привыкает к делам, он не из простого люда.
- Хорошо, Алексей Михайлович.
- Ладно. Оставь хату вдове до лета, пусть думает о том, к какой родне она будет переселятся, в пределах губернии. И пусть учит она своих детей - не бунтовать. Устал я. Иди.
- Может быть, прислать к вам врача?
- Нет. Загляни на половину Марье Ильиничне. Скажи ей, что я велел детям не шуметь и не бегать по коридорам Кремля.
- Будет исполнено.
Из детей царя, Василий Григорьевич привечал только одного ребенка. Это царевича Федора. Царь после болезни наследника Алексея большое внимание уделял образованности царевича. Были выписаны самые плодовитые в творчестве учителя, сына Алексея царь обучал не только иностранным языкам и истории стран окружающих Русь, но и творчеству всех детей обучали. Все дети царя могли складывать вирши. Как и Алексей, Федор увлекался играми и чтением книг. Царевна София имела рачительный склад ума, и она не отставала от занятий братьев. Хотя, это ей было не обязательно быть ученой, так как она была женского пола. Царь часто брал Федора на собрание в Боярскую думу, чтобы тот привыкал к царским делам. Тогда, вступала роль воспитателя у Василия Григорьевича. Он шептал царевичу о положении дел на Руси, когда тот отвлекался и был задумчив.
- Почему я? Я не вижу себя царем.
В отличие от брата, царевич Алексей сидел рядом с царем и внимательно слушал, о чем говорят бояре, Федору было скучно.
- Так угодно было Богу, царевич, - шепотом отвечал ему Василий, стоя за спиной у сидящего в кресле небольшого Федора.
Марья Ильинична была на сносях. Все ожидали тринадцатого ребенка, продолжения рода царей.
Она уже не выходила на прогулки, слонялась по палате, перебирала простынки и снова, садилась в кресло, читала книгу на греческом языке. Как – то ей тоскливо стало на душе, она вспомнила своего сына Алексея, который отдыхал у тетушки. Затосковав, она задремала в кресле, и ей снился маленький царевич Алеша. Он протягивал ей руки, и она молодая, уже готова была подхватить его, вздрогнув, она проснулась. В ее покои зашел врач.
- Голубушка, Марья Ильинична, как себя чувствуете? – спросил он, подходя к ней, и сразу взял ее за руку, пощупал пульс.
- Слабая я стала. Кажется, я сегодня буду рожать.
- Пульс учащенный. Организм уже готовиться высвободить ребенка.
- Проводите меня доктор в келью с иконами. Я хочу помолиться перед родами.
- Позвать слуг?
- Нет.
Кельна для молитв была на женской половине Кремля, и они дошли туда без труда.
- Оставьте меня доктор одну. Я хочу быть наедине с Богом.
- Выполняю ваш приказ. Я за дверью стою.
Оставшись одна, Марья Ильинична наложила на себя двоеперстный крест, подходя к иконе. Она, как многие другие, не понимала Никона, за что он устроил травлю на старообрядцев. Она сожалела о том, что протопоп Аввакум сидит в земляной тюрьме и не желает покориться новым веяниям новых священнослужителям. Молясь, она вспомнила умерших своих детей, которые сейчас, якобы стояли рядом с ней и взяв ее за руку, уводили в угол комнаты. Марья Ильинична потеряла сознание и ударилась головой о каменный пол. В ту же секунду вскочил в комнату доктор.
- Скорее сюда. Марье Ильиничне плохо. Скорее сюда, идите, - кричал врач, стоя на коленях перед царицей.
Няньки и слуги уже бежали в келью на призыв доктора. Той же ночью Царица тяжело родила слабенькую дочь. Температура не спадала и собравшиеся доктора возле кровати царицы, не могли понять причину такой болезни.
Дворяне, бояре и священники стояли в проходе и дворцовых переходов и молились. Молились и служители церквей и монастырей за выздоровление царицы. Ребенка срочно окрестили и дали ей имя - Евдокия, младшая. После родов Мария Ильинична не приходя в сознание, умерла от послеродовой горячки. Дочь ее Евдокия младшая пережила мать свою на три дня. Горько рыдал царь, уткнувшись в холодеющею руку царицы. Плакали все бояре, из рода Милославских. Плакал и Василий Григорьевич, так как он еще и потерял покровительницу при дворе, царицу. Вытирая намокшие глаза от слез, Василий Григорьевич пошел в Вознесенский монастырь, чтобы оказать какую – ни будь помощь в погребении царицы.
Этот год был тяжелым для царской семьи. Умер еще царевич Сименон и царевич Алексей. Горе царя было неутешительным, и он срочно приказал усилить обучение царевича Федора. Видя, как устает царевич от наук, Василий Григорьевич как – то сказал царю.
- Все науки Федору даются, а вот царской охотой он мало уделяет внимание. А ему нужен свежий воздух, чтобы румянец заиграл на щеках.
- Согласен я с тобой.
С этого дня, царь на птичью охоту брал с собой всегда Федора.
И теперь, на собрании Боярской думы сидел рядом с царем малолетний Федор.
Какое горе не было сильным, но одиночество стало сопровождать царя повсюду и он срочно решил жениться, еще раз. Он уже не рассматривал родовитых невест, а взгляд его пал в спешке на дочь небогатого и незнатного помещика – на Наталью Нарышкину, девятнадцать лет от рода.
Василий, как и прежде, служил в Думе и работал в паре с боярином Голицыным по приказному разряду, верша судебные разборки между боярами. Он часто бывал у своего деда, так как тот, последнее время, хворал. Василий рассказывал деду о дворцовых интригах, в которых он никогда не принимал участия, а молча, отходил от собеседника. Его давно прозвали – Семенов молчун, зная о том, что никакие дворцовые секреты он не расскажет. Единственный человек – это был дед, который был уже прикован к постели, но живо интересовался дворцовыми делами.
- Как – то непривычно видеть в покоях царицы Наталью Кирилловну, - сказал Василий.
- Говорят люди, что хороша она.
- Молодость ее хороша. Все изменилось в Кремле. Ты прав был, говоря о том, что одни уходят, другие приходят, угодные венценосным царям. Свою родню притягивает царица во дворец. Кончились посиделки, которые устраивала Марья Ильинична, кончились тайные семейные прогулки по Москве. Даже в деревню отдыхать они вдвоем ездили, без детей. Огорчаюсь я за детей Марьи Ильиничны.
- Слыхал я, что царице Наталье дали кличку во дворе « Медведица», - сказал Потап Семенович.
- Не слыхал я этого. Молода, строптива и во все дырки, свой взгляд сует. Узнал я, что она приказала сделать слуховую дырку в стене. Когда собрание думы идет, она там сидит и прислушивается. Зачем ей знать тонкости в государственных делах?
- Она ничего в них не понимает. Она боится, что Федор станет наследником. Вот и слушает, владеет ли он ситуациями, - ответил Потап Семенович.
- Деда, ты больше знаешь о дворцовых интригах, чем я. Откуда у тебя новости?
- Вестимо, откуда. От купцов, а те, от тех, кто дырку эту делал. Нет на свете более всезнающих людей, как купцы. Ну, не серчай на молодую царицу, привязался к ней царь, вот и вьет она веревки из него. А ты тоже не обиде уже пятьсот дворов имеешь, перегнал ты уже мои родовые поместья.
- Все для детей…
- Говорят о том, что царица Наталья образованная личность. Ее воспитывали наравне с сыном Матвеевым. Да и сам Артамон принес немало новшеств в Русь. Это он задумал сделать первую Аптеку при Кремле. Типографию настроил и все с помощью иностранных людей. Образованные люди принесут новшества в процветание Руси. Вот посмотришь, как лихо развернется новая царица. Уже балы устраивает. Пусть танцует знать, сбрасывая свои кафтаны. Говорят, что царь в угоду жене бороду подстриг, это правда?.
- Да. И сразу как – то помолодел. Процветание дело заразительное, многие на примере царя подстригли бороды, а молодежь, решила вовсе бороды не заводить.
- Это зря. Что за мужик без бороды? На кого он похож? То – то, я бы сказал крепкое слово, да стар я стал и мое мнение тебе ни к чему. Своим умом живи.
По весне родила царица Наталья сына и назвала она его - Петром. Через год она родила дочь, и Алексей Михайлович настоял на том, чтобы дочь назвали в честь любимой жены. Царица была молода и легко сошлась с детьми царя от Милославской. Одна царевна Софья держалась в стороне. Она не принимала участие на балах и в светский разговорах, где правили царица и жена боярина Матвеева. Увеселительные вечера переносились иногда в усадьбу Матвеева, где царствовала роскошь, и где принимали на отдых послов. На стенах весели картины художников всего мира, была большая библиотека, напечатанная на иностранном языке. Золотые вазы и посуда поражала иностранцев, и они описывали дом Матвеева, как райский островок, затерянный в миру нищеты и войн. В доме царствовал немецкий язык, даже, слуги были присланы немцами для услужения. Все гости были уже давно переодеты в немецкие, голландские одеяния. Женщины в платьях оголили плечи и это казалось для священнослужителям - кощунством. Но, в открытую они не выражали протест, так как Матвеев был в далекой родне с царем. Священнослужители ждали, когда же споткнется советник царя, чтобы восстановить не только справедливость, но и язык русичей в его доме.
Царю нашептывали негодование со стороны священнослужителей, которые шумели по поводу вечеров царицы и поэтому он решил поговорить с женой.
- Моя дорогая царица, какая – то резкая перемена произошла в тебе. Немного осади свой нрав и будь поближе к моим детям. Они ведь не виноваты, что у них умерла мать и я женился на тебе.
- Софья дичится меня.
- Она же не выказывает тебе протест.
- Словами нет. Но ее глаза так и сверлят меня. Любимый, а может отправить всех детей в вотчину Милославских, пусть там они подрастают.
- Как? Федор мой прямой наследник. Да и не хорошо мне своих детей воспитывать у родственников.
- Федор часто болеет. Ну, какой он царь будет и доживет ли он до венчания короной.
- Федор будет хорошим и грамотным царем. И этот вопрос не обговаривается никогда с тобой, - разгневано, сказал Алексей Михайлович жене.
Наталья Кирилловна поняла, что в ее муже, царе « Тишайшем», заложена огромная буря протеста, которая подавит ее. Она наклонилась и поцеловала мужа в лоб.
- Я хотела все сделать, как лучше тебе было бы. Прости, что разгневала тебя. Прости.
Она снова наклонилась над царем и распущенными волосами пощекотала лицо царя.
- Вставай, соня, пора царствовать, - прошептала она и засмеялась.
Засмеялся и царь и поблагодарил он Бога за то, что тот послал ему веселую жену.
Наталья Кирилловна поняла то, что после смерти мужа на пути у Петра, ее сына стоят еще два претендента на корону. Это Федор и Иоан. И с утра поспешила в семейство Матвеевых обсудить, мучивший ее вопрос.
Артамон Матвеев выслушал ее, сказал:
- Не время начинать войну с Милославскими. И не время выставлять малого ребенка, Петра на свет Божий. Расти его, а там все сложиться по велению Бога.
Вернувшись от родственника, она встретила во дворе царевну Софью со свитой теток и с другими родственниками. Софья и ее челядь низко поклонились царице, и та позволила всем поцеловать ее руку.
Она погладила рукой, наклонившею голову Софье, прошептала:
- Юная царевна, пора тебе уже переодеваться в светское одеяние. Приходи ко мне. Мы подберем тебе несколько платьев и накидок на плечи. Последняя коллекция от немцев пришла.
Софья смутилась, и ничего не ответив мачехе, пошла прочь от нее вместе со свитой. Они направлялись в собор на дневную проповедь.
- Говорят, что Софья похожа на мать, своим характером. Та, до смерти своей молилась двумя пальцами.
Сопровождающая ее жена Матвеева, сказала.
- Натали, будь снисходительна к детям.
Но через полгода, Натали снова завела разговор с царем насчет того, чтобы детей отправить в вотчины Милославских.
- Нет, - резко сказал царь.
Наталья Кирилловна отшатнулась от мужа, а потом пришла в себя, завела снова разговор.
- Ты сам хотел перестраивать внутри Кремль. Эти комнаты клетушки, которые занимают Милославские, могли бы стать большими залами, для проживания иностранных гостей.
- Идея эта мне по сердцу. Сделать много залов с каменным полом.
Наталья Кирилловна поняла его так, что он дал распоряжение выселить всех Милославских из Кремля.
Она объявила всем, когда царь был в отъезде по военным делам, что пришла пора Милославским покинуть Кремль.
- Завтра будут стоять повозки. Хватит всем, чтобы увести свой скарб в свои вотчины. Не хватит повозок и карет, добавим. Пора начинать жить новой жизнью, соответствующей вашему положению.
Целую ночь стоял вой тетушек и родственников умершей бывшей царицы. Софья послала гонца с письмом к отцу. В нем она писала то, что мачеха не справедлива к ним. Гонца перехватили люди Нарышкиной и с самого утра уже стояли повозки возле ворот Кремля. Далеко было нести поклажи и мебель, Милославские собрали котомки и закутав в простыни все, что можно было унести, двинулись к воротам. Дети Милославской стояли в стороне обнявшись, горько плакали.
Василий Григорьевич наблюдал отъезд из Кремля Милославских, не вытерпел слез детей, вышел во двор. Взяв за руку царевича Федора, он увел его со двора, за ними гуськом пошли царевны, уже, не плача.
В покоях Федора они обступили Василия Григорьевича.
- Вы вели себя не подобающе, рыдали, как крестьянки. Отцу вашему это не понравится. Так угодно Богу, что Милославские покинули двор. А вы мужайтесь и не ведите войну с царицей Натальей. Нет ее вины, что умерла Ваша мама, царица Марья Ильинична. Я, тоже, ее любил и помнить буду ее всегда, но и новую царицу не надо обижать. Она несет процветание в Русь.
- Я не хочу оголять плечи, - дерзко, сказала Софья.
- И не надо. Никто никого не неволит. Но, уважайте своего старого отца, он любит молодую царицу. Меня накажет царь, если узнает, что я веду с вами такие беседы, у меня другая ипостась – служить верно ему.
Дети Милославской молчали.
- Вы умные дети и найдете правильное решение в своем поведении с царицей и никто вас не осудит, если вы найдете с ней общий язык и полюбите ее детей - Петра и Наталью. Они чудные дети и похожи на вашего отца. Вы одна семья.
- Спасибо тебе, Василий Григорьевич, что подошел к нам. Остальные боялись гнева царицы, не смогли с нами, ни о чем, поговорить, - сказала Софья.
- А, теперь за книги и как будто, ничего не произошло. По приезду отца не жалуйтесь на царицу, он примет ее сторону, разрывая свое сердце, Сказал Василий и отходя от детей, подумал: " Когда - то, царица припомнит мою вольность. Сейчас, она не будет со мной враждовать, так как я верно служу царю. Тогда и царь узнает, что она желала вышвырнуть его детей от первой жены из Кремля".
Царь вернулся из похода со стрельцами через две недели.
Первое, что ему сообщили то, что уехали многие Милославские из Москвы. Он нахмурил лоб и уже собирался поговорить с женой о ее поспешном решении, но увидел, что возле крыльца Кремля его встречает царица вместе со всеми детьми, в том числе с детьми Милославской, смягчился. И его поразило то, что царевна Софья держала на руках младенца Петрушу. Царь прослезился и всех расцеловал, принял от дочери сына, поцеловал его в лоб, передал нянькам.
Дома его ждал пир, по случаю возвращения Царя из похода. В семье наступило время перемирия. Дети Марии часто бывали на половине царицы, и та им рассказывала о других странах, в которых она никогда не была, а знала, со слов иностранцев. Дети заворожено слушали ее.
Возобновились царские прогулки всей семьей, но уже не тайно, а обозримо для всего народа. Народ низко кланялся, медленно проезжающим каретам и с восхищением и радостным криком смотрели они на лица царя, царицы и всех детей, так как шторки не закрывались в каретах.
Дети подрастали у царя, так же росли дети у Василия Григорьевича. Его жена Агафья родила дочь и назвали ее Марией, в честь Марьи Ильиничной. Она была на два года моложе царевича Петра. Когда исполнилось Марии два года, неожиданно к дому подкатила царская карета. Из нее вышел царь и царица. С другой кареты вынесли на руках четырехлетнего сына Петра и поставили на ноги.
- Царь, - вскричал Василий Григорьевич и побежал на крыльцо встречать его.
- Ах, ты секретник. Говорят, что у тебя дочь родилась, и ты ее назвал, в честь моей покойной жены. Вот поэтому я здесь, царица пожелала увидеть ребенка.
Внутри у Василия Григорьевича все похолодело.
- Почему дом у тебя такой маленький? – спросил его царь.
- Думаем его расширить, да все времени нет, - ответил дрожащим голосом Василий Григорьевич.
- Я помогу тебе. Голландца пришлю, чтобы голландку тебе сложил. Почему в дом не приглашаешь?
- О, да, проходите гости дорогие. Не обессудьте, если что не так.
Царь первым зашел в дом, ведя за руку Петрушу.
В большом зале уже ждала их Агафья, переодетая в немецкое платье. Царица одобрительно посмотрела на нее.
- Ну, а где ваше белоснежное чадо, по имени Мария.
Нянька вывела крохотную девочку, похожую на куколку, из другой комнаты.
- О, какое чудо, - воскликнул царь.
- Петруша, познакомься с Марией, это твоя будущая подданная, - сказала Наталья Кирилловна.
Жена Василия Григорьевича густо покраснела. Стоящий рядом с ней Василий Григорьевич, почувствовал, как задрожала его жена от страха.
Петруша увидел в руках маленькой девочки деревянного коника, пошел на нее. И стал выдирать у нее лошадку из рук. Мария молча, сопротивлялась, сопела, сжав лошадку в ладони.
- Она не отдает, - сказал он матери.
- Уговори ее отдать, - сказал царь, смеясь. – Ты же будущий мужчина.
Напрасно сопел царевич возле двухлетней Марии, игрушку она не выпускала из рук. С полными от слез глазами и дрожащими губами, она посмотрела на отца.
Тот поспешил ей на помощь.
- Мария, отдай игрушку царевичу. Лука тебе много таких лошадок вырежет из дерева. Обещаю тебе.
Мария разжала ладонь и игрушка выпала на пол. Петруша и Мария вместе склонились над игрушкой и стукнулись лбами. Оба присели на попы и заревели, почесывая ладонью свои лбы.
Все расхохотались. Царь смеялся дольше всех.
- Ну и развеселил ты меня своим семейством Василий Григорьевич.
- Может быть, отобедаете с нами.
- Нет - сказала царица. – Мы проездом и по пути заглянули к вам.
- Простите за поведение Маши.
- Они же дети. Завтра забудут друг друга. Оставайтесь здоровыми.
Василий низко поклонился царице и провел их до кареты.
Он долго стоял возле крыльца и не входил в дом. Агафья уже переодетая в платье помещицы, вышла на крыльцо.
- Что это значит? Зло она посмотрела на Машу.
- Не знаю, пока. Но лучше если заберешь детей и уедешь на пару лет в имение. Я буду наведываться к вам.
- Зачем?
- Царь сказал, что поможет перестройку дома мне провести.
- Как лихо сказала царица о Петруше, как будто он наследник.
- Уговаривает она царя, Петрушу сделать наследником, так как Федор болен.
- Есть еще Иоанн.
- Толку с него мало, картинки бы рассматривал целыми днями. Ему бы к монахам на учение послать, так нельзя – царский ребенок. Пошли в дом мать, и ни слову ничего - никому не говори.
- Понимаю. Может быть, пронесет гроза над нашим домом?
- На все воля Божья.
Агафья с детьми через месяц на зиму уехала в имение, а Василий Григорьевич занялся перестройкой дома.
Зима была суровой и еще в феврале бушевали метели. Перед рождеством Христовым неожиданно заболел царь Алексей Михайлович. У него возобновилась старая болезнь – водянка. В народе ее называли так, из – за большого живота. Больны были органы, почки плохо работали у царя. Опухали ноги, и все тело налилось водой. Ходить он уже не мог. и Наталья не отходила от мужа. Ей предлагали сиделки сделать царю прокол, чтобы спустить жидкость из живота. Царица категорически отказала им, по совету немецкого врача. Все надеялись на чудо выздоровления, после капель, которые ему приписал немецкий доктор, но чудо не свершилось и царь умер в начале февраля. Люди заметили то, что сразу утихла вьюга, и солнце взошло на небосклоне, когда царь умер. Еще не убрали царя в смертное одеяние, как в гранатовой палате бояре уже присягали на верность новому царю – перепуганному Федору, которому исполнилось четырнадцать лет. В ту же ночь, когда царь еще был жив, многие Милославские вернулись во дворец и после смерти царя взяли опекунство над детьми Марии Ильиничны. Снова трясло всех бояр, так как не знали, как поведут себя Нарышкины. Василий Григорьевич не вникал в отношения дворцовых интриг. Он, как и прежде ходил в Боярскую думу, как и прежде, он создавал приказы, ставил подпись и ставил печать на них, по велению царя Федора. Только через год, он уже вплотную работал с царем Федором, тот взрослея, заинтересовался жизнью Руси и не пропускал ни одно собрания в Боярской думе и всегда он был в сопровождение Василия Григорьевича.
Наталья Кирилловна стала замкнутой и ходила по дворцу в траурном одеянии. Дети Милославской по прежнему общались с ней и часто бывали на половине вдовствующей царицы, играли в игры и читали книги малолетнему Петру. Но однажды Наталья Кирилловна по нашептыванию жены Матвеева решила перебраться из стен Кремля в село Преображенское, в имение. Она тайком вывезла сына из Кремля , отдав свою дочь на воспитание дворян Нарышкиным. Это не понравилось приближенным царю Федора - Долгоруким, Милославским и Одоевским. В ее поступке они усмотрели заговор против царя Федора. И в ночь бунтующие стрельцы осадили дом, в котором скрывалась Наталья Кирилловна с сыном. Они потребовали брата Нарышкиной на расправу, он ранние ведал военным приказом и уменьшал жалования стрельцам. В ту ночь, всех Нарышкиных, которые находились в этом доме убили на глазах у девятилетнего Петра и его матери. В туже ночь, погиб и Артамон Сергеевич Матвеев, он не успел спрятаться от бунтующих стрельцов.
Василий Григорьевич был в шоке от таких событий, которые произошли без ведома царя. Он написал своей жене в имение, чтобы та не приезжала в Москву, пока он ее не позовет.
Наталью Кирилловну с сыном вернули в Кремль. Федор их встретил на крыльце, обнял мачеху и пообещал, что их больше никто не тронет. Федор любил Петрушу, он еще приходился ему крестным отцом и в свободное время говорил с ним, рассказывая свои мечты о построение строя в Руси. По просьбе Петруши Федор разрешил Наталье Кирилловне на весну и лето уезжать в имение. Он и сам часто бывал в гостях у мачехи, сопровождаемый царевной Софьей. В селе каждое лето развивались военные баталии, играли в войну и деревенские дети. Но, Наталья Кирилловна позаботилась о том, чтобы молодые рекруты из богатых семей служили малолетнему Петру в играх. Федор дал согласие и построил для солдат Петра казармы недалеко от села. И уже солдаты стреляли из пушек не пареной репой, а настоящими снарядами в сторону леса. Федор хоть и часто болел, но решал все вопросы Руси сам.
Пришла депеша от боярина Потапа Василию Григорьевичу и тот, отпросившись у царя Федора, выехал срочно в имение деда.
Одетая по – барски, косоглазая Глаша постарела, она не вышла замуж, продолжала служить старому Потапу.
- Велел вызвать он тебя, барин. Умирает твой дед.
- В сознании он?
- Да. Все события помнит он, просит меня быть его слушательницей. Ослеп совсем. Почитай ему около ста лет, многих своих детей он пережил. Михаил умер, не знаю, кому он передаст свое состояние. Подерутся за состояние дети Михаила. Иди к нему, ему сообщили, что ты подъезжаешь.
- Как?
- На пригорке поставили в поле маленькую скирду, вот и внук нашего конюха, пожег ее при виде подъезжающей твоей коляски.
- Стратегия.
Он зашел в комнату деда. На белых простынях лежал дед, аккуратно причесанный. Седые волосы были длинными, и борода была еще густая у него.
- Как я рад тебя видеть, Василий. Чуть – чуть еще вижу, не совсем ослеп я. Ну рассказывай. какие дела у молодого царя, давно ко мне никто не приезжал?
- Женился наш царь на Агафье, племяннице диакона из думы. Хорошая жена ему досталась. Да злые языки ее и погубили. Умерла она при родах. И наследник царя, Ильюша, тоже умер. Второй раз он женился на Марфе Апраксиной, тоже хорошая девушка.
- Служит ли царь верно Руси?
- Служит хорошо. Многое уже успел сделать. Хочет заложить учебный центр для дворянских детей. Занимается обучением сирот. Школ много организовал при монастырях.
- Не учение – это тьма в народе. Похвально.
- Русь наша велика. От Балтики до Тихого океана прославляется христианством. Много церквей настроил он. Занимается картографией. Я сам выезжал во многие города и рисовал карты ему. Царь Федор хочет каменную Москву сделать, а деревяшки все снести.
- Похвально. Что еще он сделал для Руси?
- Наконец – то закончилась война. Планов у него - очень много. Царь часто с братом Петрушей общается. Наталья Кирилловна уже смирилась со своим положением. Она хорошая мать и старается дать образование сыну. Федор любит Петрушу. Кажется, в царской семье наступила идиллия. Делить - то некого. И нам всем спокойно.
- Ты один оправдал мое доверие, как жаль, что ты не мой сын, а внук. Иди, отдыхай, завтра поговорим еще. Устал я.
Ночью Василий плохо спал и только под утро, он задремал. Его разбудила Глаша.
- Дед твой скончался во сне. Легкая смерть ему досталась, без мучений.
Похоронив деда, он заехал к родителям, которые в последнее время часто болели.
Григорий сказал.
- Не мог я приехать на похороны деда, болел я. Пусть простит меня он.
- Как поживаете? Как торговля идет у брата Петра.
- Богатый уже стал, но не имеет столько дворов, как у тебя.
- Да, царь Алексей Михайлович постарался меня отблагодарить за верную службу.
Как вы, матушка? – спросил Василий у входящей в горницу матери.
- С божьей помощью живу. Отец не признает врачей. Лечимся молитвами и травами.
- Я привез вам деньги, золотые монеты. Глаша нашла их в сундуке и сверху была надпись « Передать Григорию, сыну моему, после моей смерти». Так что поправьте свое здоровье, выпишите врача к себе в имение. Мне пора. Долго не могу у вас гостить. Оставил я канцелярию на Тимошу. Подозреваю, что он подделывает мои подписи.
- Из простого люда он?
- Из дворян.
- Везде народ не чист на руку. Как простился с дедом?
- Одно я ему не рассказал, что умерли его хорошие знакомые. Протопоп Аввакум и Патриарх Никон.
- Говорят, что царь вернул Никона из ссылки.
- Да. Но в дороге он умер, не дожив до лучшей жизни, которая его ожидала.
- Езжай с Богом. А Тимошу, выведи на чистую воду. Голицыным передавай привет. Хоть и далекая родня, но родня все – таки.
- Обязательно, батюшка. Оставайтесь здоровыми мама и отец. Благословите меня на дорогу.
Весна входила в свою силу и везде зеленела трава, деревья распускали свои листики, цвела черемуха, и поэтому с утра было прохладно. Продрогший Василий Григорьевич вернулся в Москву, и тут его сразила новая новость. Царь Федор находится в тяжелом состоянии.
Василий Григорьевич поспешил в Кремль. В коридорах стояла гробовая тишина. Он зашел в покои царя.
- Тебя , несколько раз, спрашивал умирающий Федор, - сказала царевна Софья. – Василий Григорьевич, что с нами будет?
Василий Григорьевич остался возле царя на ночь и горько его оплакивал. Он был очень привязан к маленькому царевичу и к, уже, повзрослевшему царю. Врач отстранил Василия Григорьевича от умирающего Федора, сказал:
- Зови родню царя.
- Руки его еще теплые.
- Он умирает. Пусть помолятся рядом с ним.
- Что? - спросила Софья и не дожидаясь ответа зашла первой в покои брата. Все двинулись за нею. В толпе он заметил, плачущею Наталью Кирилловну с Петром.
И снова, Москву погрузила в потрясение смерть царя. Снова власть разделилась на два клана. Милославские и Нарышкины. Бояре подумали и дали согласие на то, чтобы Петра сделать царем. Так как на Ивана, сына Милославской, было мало надежды. Да он и не желал им стать. Плакал, когда его убеждали в том, что власть над людьми греет душу. Малолетний Иван отвечал, что ему страшно и он не хочет, чтобы его грела душу власть, пусть греет его душу любимые глаза Софьи, его сестры.
Но, Софья понимала то, что с приходом царя Петра, его регентшей станет Наталья Кирилловна и тогда Милославским всем придет конец. Она была тайно влюблена в Голицына Василия, красивого и статного человека, который помогал править Федору Русью и решила обратиться к нему за помощью.
Она поехала в его дом со своей свитой.
Жена Голицына была удивлена приездом царевны. Василий вернулся из поездки по Руси, сам был удивлен.
- Что – то случилось в Кремле?
- Нужно поговорить о государственных делах. Срочно.
- Прошу в мой кабинет.
После того, как Софья изложила свои мысли, Василий Васильевич задумался. Его царевна поставила перед выбором службы. Уйдут Милославские из Кремля и ему Наталья Кирилловна не простит того, что он не желал участвовать в ее спектаклях, еще при жизни Алексея Михайловича.
- Я помогу вам. Езжай Софья к своему семейству и пока никому ничего не говори.
Он смотрел на молодую девушку и ему было очень жаль ее. Где – то в голове мелькнула мысль, что она нравиться ему.
Пошел слух среди стрельцов, что Норышкины убили малого Ивана и хотят на престол посадить Петра. Они пришли в Кремль и требовали показать младшего сына Марии Милославской. К этому времени Наталья Кирилловна перебралась с сыном жить в Кремль и уже устанавливала свои порядки среди слуг. Напуганные дворяне решили показать детей стрельцам и царица Наталья вышла с двумя детьми на крыльцо. Но, толпа не расходилась и требовала венчать на царство двоих детей, а регентшей сделать царевну Софью. Боясь бунта стрельцов, бояре пошли на такие условие. И началось восьмилетние правление царевны Софьи. Василий Григорьевич продолжал работать при боярской думе в приказном приказе и при царевны Софье - при судебном приказе. Царевна Софья была довольна работой Василия Григорьевича, и часто советовалась с ним, по поводу правления Руси.
Шли годы. Мальчики царевичи превращались в юношей. Правление царевны Софьи и боярина Голицына Василия Васильевича создавало покой в Руси. Где – то делали набеги крымские татары и это немного было не по себе Софье. И она снарядив своего верного друга Голицына Василия в поход, занялась перестройкой монастыря. Татары подожгли степь и лишившись подножного корма для лошадей, армия прекратила наступление. Голицын в Москву вернулся без победы и это только подлило мало в огонь. Появились сторонники у Нарышкиных среди бояр и знати Москвы. И еще пошел слух о том, что Голицын является фаворитом царевны Софьи.
Почувствовав, как зашевелились родственники вдовствующей царицы, Софья вновь обратилась к стрельцам. Ночью прискакал гонец из Москвы в село Преображенское, где жила царица с сыном, сообщил он о том, что Софья ездила к стрельцам. Помня бунт стрельцов и убийство его родственников, по материнской линии, Петр побежал в ночных подштанниках на конюшню и вскочив на коня, во весь дух умчался прочь от деревни.
- Куда он, - спросила молодая жена Петра, ее выбрала сама Наталья Кирилловна сыну в жены, чтобы тот как – то отошел от игр...
Петру не нравилась сварливая жена и он не простил мать, что та не позволила ему жениться на Марии, правнучке боярина Потапа Семенова, дочери начальника судебного приказа Боярской Думы Василия Семенова. Они встретились в семье Голицыных, куда царица Наталья изредка приезжала к жене Василия Васильевича, так как, она была ее бывшей подругой. Иногда приезжала она с сыном. Однажды они в доме увидели красивую молодую девушку.
- Кто это?
- Воспитанница, родня Василия Васильевича, дочка Василия Григорьевича, бояр Семеновых.
- Семенова? Я помню ее маленькой. Господи, как дети растут, - сказала царица, и она рассказала сыну Петру о Марии и о лошадке, которая валяется у него в сундуке с детскими игрушками, и пожалела о том, что вызвала у своего сына интерес к маленькой красавицы Марии. Маленький интерес превратился в огромный интерес Петра к Марии. Нарышкина помнила то, что бояре Семеновы были обласканы царицей Марьей Ильиничной. Но со временем, она не могла ему ответить, за ряд событий, которые считала она не угодными для семьи Нарышкиных. К тому же времени, Василий Григорьевич укрепил свои позиции, за счет своих детей, Дочери его все были замужем за детей и племянников князей, которые имели вес в политической России. Сыновья его породнились, тоже, с богатыми дворянскими родами. Она ждала момент, когда Петр станет у власти, и в этом она ни на минуту не сомневалась, тогда она припомнит Семенову о том, что это он вернул детей Милославской в Кремль. Петр приезжал к Голицыным, хватал Марию за руку и уводил в сад. Взрослые наблюдали из окон, как Петр рвал ромашки и становился на колени перед Марией, предлагая ей цветы.
- Наталья Кирилловна, хотела женить сына. Чем, не невеста она?
- Думала я об этом, - сказала царица Наталья.- Да, род у них маленький, а мне нужно род большой, чтобы могли заступиться родственники жены за Петрушу. И, коробит меня то, что они назвали ее в честь покойной царицы, смущает меня это.
- Род у них не маленький и мы причастны к ним. Хитришь. Дети влюблены, - сказала Евдокия Ивановна.
- Баловство одно. Приезжайте с Машей с наше имение, потешные войска покажем, - смеясь, пригласила Наталья Кирилловна хозяйку дома.
- Правда, мое положение не позволяет мне много передвигаться, - сказала Евдокия Ивановна, показывая рукой на живот. – Ждем с Василием прибавление.
И все - таки, чтобы не огорчать царицу Наталью, они в какое – то воскресенье, поехали в ее имение.
Петр очень обрадовался приезду Маши. Он водил ее по своим военным позициям, показывал ей кораблики, которые он сам с крестьянами построил по его чертежам. Пошел дождь, и все укрылись на кораблике. Евдокия Ивановна, боясь простудиться, отправилась в дом, оставив на слуг Машу.
Слуги и Маша не вернулись в тот вечер в Москву, и Василий Васильевич сам поехал к Нарышкиным за воспитанницей.
- В коляске спица сломалась, - оправдывались слуги. – Маша ночевала в покоях царицы.
Петр чуть не плача просил Василия Васильевича оставить Машу у них, так как он собирается жениться на ней. Василий Васильевич посмотрел на царицу, та опустила глаза.
- Поехали, Мария домой.
Маша покорно села в коляску. Петр держался руками за коляску, твердо сказал:
- Скоро приедем с маменькой на переговоры к вам. Ждите.
Но через неделю и через две недели Петр не явился к Голицыным.
Получили они письмо от царицы с просьбой Марию отправить к матери, в имение.
- Медведица не дала сыну своего благословения, - сказал Василий Васильевич.- Имя Мария у нее вызвало оскомину, вспоминая покойницу Марью Ильиничну.
Марию они отправили к матери.
На следующий день приехал к ним Петр с матерью за Марией. И с порога царица сказала.
- Не поверил мне Петруша, что Мария упала из коляски и умерла в дороге.
Евдокия Ивановна разинув рот, не знала, что сказать царице.
Василий Васильевич сказал громко.
- Упала, умерла и похоронили. Почему такая печаль на лицах, не родня же она вам.
- Василий Григорьевич знает об этом, - спросил Петр.
- Нет еще, он на краю света, опись городов делает, через месяц вернется и тогда мы ему сообщим об этом.
- Просил же я тебя, не отдавать Марию. Ты же царица…, ненавижу я тебя , - выкрикнул Петр и выскочил из дома.
Он сел на коня, поскакал и его челядь помчалась на лошадях за ним.
- Бросили царицу. Придется одной возвращаться в коляске. Спасибо, что не подвели меня.
- Что произошло?
- Не знаю. Вдруг он объявил мне, что обязан жениться на Марии, так как влюблен в нее. Теперь, даже не знаю. Согласится ли он взять в жены Евдокию Лопухину? Некстати я к вам, в прошлый раз заехала.
- Но Евдокия из помещенного рода, не очень грамотная, а Мария из бояр...
- Все будет так, как я сказала, я так решила...
Она уехала, а Василий Васильевич стукнул кулаком о стол.
- Медведица..., - прошипел он.
Петру было все равно, на ком женится, так как понимал, что женатым человеком он скорее придет к власти и дал согласие.
Вернулся с дальних поездок Василий Григорьевич через месяц.
- Съездил бы ты домой, Василий Григорьевич. Агафья уже написала мне два письма, требует тебя. Маша вернулась домой.
- Почему?
- Сам я не знаю. Дома все узнаешь. Петр сидит в Новотроицком монастыре и требует Софью освободить от ее покровительства, требует, чтобы брат Иван отказался от престола. Может быть, и к лучшему будет, если ты уедешь к своим. Кто знает, как поведут себя бояре. Пиши приказ - от ведения дел отстранить тебя на год. Пусть Тимофей тебя в некоторых вопросах заменит. Софья еще у власти, подпишет сегодня, - сказал Галицын.
Василий Григорьевич приехал поздно вечером домой. Жена Агафья приложила палец ко рту и приказала мужу ничего ее не спрашивать. Он ее и спросил:
- Где Маша?
- Нездоровиться ей. Пошли. пройдемся к реке. Лучше, в баньку пошли.
Агафья долго рассказывала мужу о том, какое несчастье с его дочерью приключилось.
- Почему она это позволила? В строгости мало ее держали.
- Думаю, что царица специально ушла из покоев, якобы молиться. Полночи ее не было. Маша сопротивлялась. Думаю, врет мне. Влюблены они были. Понимаешь. Он обещался жениться на ней и Наталья все поняла, сказала что все вопросы она решит по приезду Василия Григорьевича, а потом приказала отвести Машу ко мне.
- Забудем, как будто ничего не случилось. Никому не говори об этом и я сделаю вид, что ничего не знаю.
- Маша страдает и знает, что Петра мать в спешке женила на Дуське Лопухиной.
- И мы выдадим замуж, свою красавицу. За племянника князя Долгорукова.
- Тут есть маленькое …
- Что? Она беременная?
- Да, Маша ждет ребенка?
Василий Григорьевич долго сидел в одной позе, думал.
- Не молчи.
- Отблагодарили меня цари за верную службу им. Но мы виду не подадим, что нас оскорбили. Объяви всем, что ты ждешь ребенка.
- От кого? Тебя полгода не было.
- Ты три месяца назад сама приезжала в Москву.
- Я к тетке ездила, а не в Москву.
- Скажешь, что ездила ко мне, я подтвержу, и все поверят. Прицепи думочку - подушечку к животу своему, и уезжайте с Машей на пастбища, там, добротный дом в лесу есть. Я найду косоглазую Глащу, что деду прислуживала. Она приедет к вам со своими людьми и поможет в родах. Привезешь с пастбищ рожденного ребенка и запишем его твоим и моим. Поняла меня.
- Да.
Василий Григорьевич остался жить в имении. Занялся делами коммерции. Жена уехала к тетке погостить вместе с дочерью Машей. Все уже знали, что Агафья ждет ребенка и Василий Григорьевич принимал поздравление от соседей, помещиков.
Зиму перезимовав, Василий Григорьевич поехал на пастбища. Подходило время родов у Марии.
Агафья радостно встретила мужа.
- Совсем мы одичали в лесу. Хорошо, что приехала Глаша со своими людьми, внук Потапа отпустил их с ружьями, так как в лесу водятся волки Что нового в Свете?
- Ничего хорошего. Софью сослали в монастырь, Голицыны все пострадали, отправили их в выселки, куда – то поближе к Архангельску. Иван отказался от власти в пользу брата Петра. Наталью, мать свою, Петр не допустил к власти. В кремле все верх ногами. Аресты и ссылки бояр идут до сих пор.
- Как хорошо, что ты вернулся домой. Может быть, забудут о тебе, как забыли о Потапе.
- Времена были другие. Дай Бог.
Схватки начались у Марии еще с вечера.
- Крупный ребенок будет, а таз у Марии узкий. Надрез надо делать.
- Может быть, врача привезти.
- Можно и врача, только твоя тайна станет всем известна. Не одни роды я принимала. Постараюсь, аккуратной быть, - сказала Глаша.
Ночью Мария родила сына.
- Ну и богатырь? Как тебя будут кликать?
- Федором назовем, в честь царя, - сказал Василий.
- Нет, мы дочь назвали в честь царицы Марии. Она из - за этого и дочь нашу осрамила. Мальчика назовем Иваном.
- Пусть будет Иван. Иван Васильевич Семенов, звучит хорошо, - сказал Василий Григорьевич. – Маша, ты себя чувствуешь?
- Прости меня, - прошептала Мария, пересохшими губами.
- Что – то не так пошло. Кровь все время сочиться. Может быть, сосуд я какой – то нечаянно задела, - сказала Глаша. – Врача бы вызвать. Далеко ехать в имение Потапа. Но, я пошлю коляску за врачом. Через сутки он приедет.
- Через сутки, - повторила Маша. – Покажите мне сына. Умру, я через сутки.
Через некоторое время она заснула и Василий Григорьевич не отходил от кровати дочери. Маша проснулась.
- Папа, я была влюблена, я сама этого захотела. Не было сил ему отказать. Почему так поступила его мать, не позволила ему жениться на мне. Объявила меня мертвой. Скажешь ей, что желание ее сбылось. Поклянись, что никогда не скажешь Петруше о сыне. Никогда.
- Почему?
- Лишний он будет в театре его военных действий.
- Не скажу, воспитаю его, как своего сына.
Как и дед Потап, тихо ушла из жизни его правнучка Мария. На рассвете приехал врач от внука Потапа.
- Как жаль. Кровью истекла ваша дочь. Как жаль. Такая красавица.
- Подтверди то, что она упала, катаясь на лошади.
- Понимаю.
После похорон Марии, приехала домой и Агафья с ребенком, якобы от тетки.
Василий Григорьевич получил письмо от Тимофея. Тот писал, что царь Петр призывает его на службу, так как никто не может разобраться в канцелярских делах.
- Значит, пришла и моя очередь. Оправь детей к внуку Потапа, сама уезжай к моим родным и ни слова о Петре.
Они долго сидели под деревом, обнявшись.
- Спасибо Богу, что ты есть у меня.
- Спасибо Богу, за посланного мне ссуженного мужа.
Петр встретил Василия Григорьевича, насупив брови. Рядом сидела царица Евдокия.
В стороне сидела царица Наталья Кирилловна.
- Почему не присутствовал на моем воцарении?
- Жена уже не молода. В ожидании ребенка, очень болела.
- Родила?
- Сына родила и Иваном назвали.
- Хорошо, что не Федором, - съязвила молодая царица.
Петр посмотрел на нее и она отвернулась к окну.
- Тут, как получается. Ты служил четырем царям и не разу не попал в опалу. Как тебе удалось избежать гнева царского?
- Трем царям он служил?
- Отцу, брату Федору, Софье, Иоанну. В чем секрет? – спросил Петр. -
Послужи и мне. Определяю я тебя к Стрешневу. Остаешься в Думе.
Но, в 1700 году царь Петр Боярскую думу разогнал. Стрешнев, родственник Лопухиной, не советовал идти Василию Григорьевичу к царю с прошением о новой работе. Царь Петр Семенова не принял. Зато, приняла его вдовствующая царица Наталья.
- Много ты благих дел сделал для Руси и поэтому тебе послабление. Петр желал тебя выслать с семьей за обман твой. Жена твоя рожала не дома, а значит, веры тебе уже нет. Да и доносы Тимофея дают все основания нам наказать тебя. Но, Петр добр и поэтому он не посадит тебя в земляную яму, а отпускает, лишая тебя тех даров, чем одаривал тебя его отец и брат с сестрой. Оставляет он тебе село Семеновское. И все. Приготовь бумаги, их мои люди заберут у тебя. Прощай Василий Григорьевич, ради твоей дочери, царь смягчился над участью твоей семьи. Помни это.
Семенов низко поклонился , вышел. Не заезжая в Московский большой дом, уехал в село Семеновское. Карета увозила его все дальше и дальше от Москвы, и он все больше чувствовал себя свободным человеком от суеты и от дворцовых интриг. Он ехал в будущее, где будет его размеренная и спокойная деревенская жизнь, как у его деда, боярина Потапа.