Поздно вечером, как стемнело, Тобик с Рыжиком сидели на лавочке возле дома, и размышляли вот о чем:
-- Рыжик, а как ты думаешь, сможем мы с тобой как-нибудь заработать денег? Продуктов бы купили, и ниток разных Дарёнке на вышивание.
Рыжик слегка подумал:
-- Да запросто! Я вот насчёт жратвы в городе вообще не парюсь. В парк бегу, там с ёлки перед мамочками с детьми соскочил, хвостом вильнул, глазками стрельнул, они мне сами орешки тащут. Даже говорить ничего не надо. Бери да лопай. А они аж визжат от радости. Давай там представление сделаем, как будто я у тебя дрессированный, ну, как в цирке. Я спляшу чего-нибудь, попрыгаю, побегаю, нам денежек в стаканчик и накидают!
-- Не, так-то здорово, только… стыдно мне чего-то…
-- Вот ещё! Настоящие артисты по городам разъезжают, билеты продают, чего стыдного? А мы не хуже! Давай завтра и попробуем!
-- Ладно, давай! Отпрошусь у бабушки в город.
На следующий день с утра отправились друзья в город. На окраине спрятали в кусты тележку, а Боцмана оставили пастись. В центр Тобик пошёл пешком, а Рыжик, по старой привычке, сидел у него за пазухой. Очень хотелось зайти домой, но Тобик решил – сначала дело. Ему было не по себе, стеснение и робость никуда не делись. И всё же надо было заработать денег и показать себя взрослым, самостоятельным. К тому же рядом друг Рыжик, с которым вообще ничего не страшно! Пришли в парк, выбрали площадку перед скамейками, где народу гуляло побольше, и начали свой концерт:
-- Начинаем представление! – громко, даже неожиданно для себя резко сказал Тобик. Рыжик выскочил, раскланялся во все стороны реверансами и пошёл плясать вприсядку.
-- Смотри, смотри, белка!
-- Во чего вытворяет! Во выплясывает!
-- Это ж надо! – раздавалось вокруг. Где-то в стороне играла музыка, получилось очень эффектно. Народ стал собираться. Прохожие останавливались, толкали друг друга, показывали пальцем. Тобик сначала готов был сквозь землю провалиться, а потом как-то сам засмотрелся на Рыжика и перестал обращать на людей внимание. Танец окончился. Тобик стал ходить по площадке, а Рыжик вертелся под ногами, огибая каждый шаг, как собачка в цирке.
-- Мальчик, у тебя белка, что, дрессированная? – громко спросила какая-то тётенька солидного вида.
-- Нет, учёная!
-- А в чём разница?
-- За сахар не пляшет! Берёт деньгами!
-- А мы думали она у тебя в школу ходит! – гаркнул толстый дядька. Все рассмеялись. «Ты даже не знаешь, мужик, насколько ты прав», -- подумал Тобик. А Рыжик взял большой листочек под мышку, как портфель, и важно так зашагал на задних лапках. Смех не прекращался, народу всё прибавлялось. Тобик достал из кармана конфету, повертел ею перед носом Рыжика и кинул подальше. Рыжик подскочил к ней, взял в лапки и принёс обратно, отдал Тобику. Тот снова кинул. Однако во второй раз Рыжик конфету не отдал, а, показав Тобику, неожиданно запустил её в другую сторону изо всех сил. Пришлось бежать, поднимать конфету и нести её бельчонку. Публика взорвалась от хохота. Рыжик тем временем ухватил пластиковый стакан, подбежал к народу и поставил, а сам сел за ним и стал махать лапками, выпрашивая мелочь. В стакан полетели монетки. Народ веселился от души, накидали много. Постепенно люди стали расходиться. Тобик взял монетки и Рыжика, сел на лавочку и пересчитал. Оказалось, приятели заработали за десять минут представления триста рублей. Настроение было -- лучше некуда!
Только вот счастливые наши друзья не заметили, что с дальней лавочки за кустами наблюдали за их представлением два совсем не добрых и не весёлых человека. Местные ханыги, скитавшиеся по парку в поисках добычи, сразу смекнули, что это им сегодня повезло, и к вечеру будут они сытые и пьяные. Как только вышел Тобик из парка, они отправились следом.
Что же делать? Не зря в народе говорят, чему быть, того не миновать… Никак невозможно обойтись в сказке без злодеев, никак! Примерно, как в жизни, хочешь, не хочешь, а какая-нибудь дрянь появится. Раз уж завелась она, чего ж делать вид, что нету, бесполезно и бессмысленно, придётся рассмотреть поближе. Эти двое, что плетутся сейчас за моим героем, из всего городского отребья отличались особой активностью и цинизмом. Один высокого роста, чернявый, с непомерно отвисшей нижней губой и совершенно дебильной рожей, звался Хомут. Длинные руки с огромными кулаками перемещал он при ходьбе, как маятники. Он имел непреодолимую страсть постоянно быть пьяным и просто зверел, когда трезвел. По слабоумию самостоятельным он быть не мог, и во всём слушался другого, слепо и бездумно ему повинуясь.
А вот другой был личностью куда более интересной для психиатров и опасной для людей. Звался он Штырь, и был старым, убеждённым уголовником, всю свою сознательную жизнь упражнявшимся в науке жить за счёт других. Ему всё равно было: грабить, вымогать, выпрашивать или воровать. Всеми ухватками владел он изрядно, и соображал моментально, где какую применить. Мелкий и чрезвычайно тощий, с реденькими рыжими волосёнками, старушечьим лицом и бесьими глазами, он круглые сутки ошивался в городе и окрестностях в поисках добычи. По своей телесной слабости предпочитал грабить он как раз детей, стариков и женщин. Однако в последнее время прикормил, а точнее, припоил он возле себя Хомута, чисто как инструмент для «физической работы». В городе его знали, и предпочитали обходить стороной, считая сумасшедшим. Были на то основания -- Штырь имел пристрастие к нелепым и громким театральным выходкам. Бывало, останавливался он посреди улицы, вскидывал руку в фашистском приветствии и орал: «Работает ОМОН, всем лежать!» или «Наши в городе, мочи фраеров!». А то начинал ходить по городу на корточках с заведёнными вверх-назад руками, и приставал ко всем прохожим: «Попробуй, так удобней, ну попробуй». Употреблял он не меньше Хомута, но соображения при этом не терял.
Вот эдакие-то два упырка и шли по пятам за Тобиком и Рыжиком, а те, окрылённые удачей, ничего не замечали. Ближе к окраине, недалеко от дома Тобика, пройти нужно было проулком за гаражами. Тобик услышал за спиной крупные, тяжёлые шаги совсем рядом, обернулся и тут же получил жуткий удар по лицу. «Как же так, разве так можно, это же я, я никому не сделал ничего плохого…» -- отлетев, Тобик ударился об стенку, сознание поплыло, -- « у меня мама, бабушка, сестрёнки, Рыжик, меня любят все, я добрый, как же вы так, я…» Рыжик, сидевший за пазухой, вылетел, перевернулся в воздухе, шлёпнулся на лапы, тут же что есть силы запрыгнул на обидчика и вцепился когтями ему в рожу. Хомут заорал от неожиданности и боли, оторвал Рыжика и с силой швырнул на асфальт. Длилось всё это секунду, но той секундочки хватило, чтобы Тобик пришёл в себя и понял, что происходит! Он вскочил и ударил Хомута в челюсть кулаком. Только вот подоспевший сзади Штырь вновь свалил его на землю. Новый удар, и снова поплыло всё вокруг. Хомут держал, а Штырь проворно обшаривал карманы:
-- А вот и гроши! Э, щенок, очухался! Слушай сюда: я – Штырь, это – Хомут! Теперь ты на меня работаешь. Завтра, в это же время, принесёшь сюда столько же! Если нет – где тебя искать, мы знаем, и твоих знаем, порежем всех, как баранов! Понял, очкастый? Живи пока, до завтра. Пошли, Хомут.
Уроды не спеша удалились, очень собою довольные. Тобик поднял Рыжика, тот не шевелился. Ноги подкосились. Тобик сел прямо на дороге, согнулся и горько заплакал. Он не чувствовал боли разбитого лица и тела, не думал про обиду, ему не жаль было ничего на свете, только бы Рыжик очнулся! Слёзы текли сами собой, внутри было так горько, как не бывало ещё никогда в жизни. Он гладил рыженькую шёрстку, лапки, хвостик, а слёзы всё катились по щекам… Сколько прошло времени, Тобик не знал, ему казалось, что много. Рука, на которой лежал бельчонок, вдруг ясно ощутила частое биение сердечка. Сознание сработало моментально: «Бегом, в центре есть ветеринарная клиника, домой за деньгами, и туда».
Вихрем Тобик залетел в квартиру, уложил на кровати Рыжика и стал копаться в шкафу в поисках своей заначки.
-- Опять тебе очки разбили? – вдруг услышал он знакомый голосок бельчонка, слабенький, но такой же задорный, как прежде.
-- Вдребезги! – Тобик от радости закричал, мигом вернулась жизнь, отпустило, отлегла от души чёрная тяжесть, -- как же ты… Как я за тебя испугался! Сейчас к врачу пойдём!
-- А я за тебя… Больно, как тогда… Я этому гаду морду расцарапал, дальше не помню.
-- Не думай сейчас! Погнали в больницу!
-- Да не надо.
-- Надо!
Пожилой ветеринар с удивлением осмотрел влетевшего в клинику мальчишку с разбитым в кровь лицом и обувной коробкой в руках:
-- Вам, молодой человек, в травмпункт надо, а здесь зверюшек лечат.
-- Вот, доктор, это Рыжик, он убился сильно! Я деньги принёс, помогите, пожалуйста!
-- Да подожди деньги совать, давай своего друга, осмотрим, и тебя тоже, если уж ты такой герой.
Тобик молча положил Рыжика перед врачом. Тот медленно, основательно ощупал и осмотрел бельчонка, потом принялся обрабатывать раны:
-- Переломов нет, вывих лапки я вправил, ушибы сильные. Зверёк молодой, думаю, поправится! Теперь с тобой: кровоподтёки, синяки обработать. Без разговоров.
Через час друзья уже ехали в своей тележке в Отрадное. Боцман всё понял. Вид его был свирепым и задумчивым, а вёз тележку он с особой осторожностью. Дома сразу пришлось рассказать всё бабушке и Дарёнке.
-- Ай ты, господи! Не ладно-то как! Глупой ты… и заступа нету… -- Баба Нюра гладила по голове внука и старалась изо всех сил не плакать, -- на добыче думать головой надо, по сторонам-то глядеть, когда такое дело, это тебе не дома на лавке в шахматы играть! Энти-то не люди – шакальё! Много яво развелося, поскотинился народец, какия с гнильцом были. Энто раньше говорили – один с сошкой, семеро с ложкой, а счас их куда там семеро, семьдесят семь уж. И каждый себе царём мнить. А жизня твоя для них ничаво не стоить… Теперича деньги унюхали, дак не отстануть…
Дарёнка, не стесняясь, плакала над коробкой, где свернувшись, лежал Рыжик. Тобик сел рядом. Она уткнулась ему с плечо, тихо спросила:
-- Очень больно?
-- Да ничего, терпимо. Сначала вообще ничего не чувствовал, Сейчас ноет. Пройдёт.
Баба Нюра вышла, потом вернулась, поставила около печки топор и вилы.
-- В дом-то вряд сунуться… А сунуться, тута мы их встренем, отобьёмся, Бог дасть… Глядеть надо. Дарёнка-то у нас нехожалая, вот беда. А там-то уж прятаться придётся тебе от них. И выпускать тебе теперя боязно, и дома через них сидеть – много чести для гавна. От ведь горя… -- баба Нюра ещё долго вздыхала и ворчала что-то себе под нос.
Вечером по телефону маме Тобик ничего не рассказал. Решил не расстраивать. Следов того, что он заходил домой днём, когда все были на работе, не заметили. Там было всё нормально. Алёнка по нему скучала, мама и отчим работали, а денег всё равно не хватало. Одна из двух погоревших соседских старух вернулась жива и невредима, уже делала ремонт. Другой так и не было.
Пришедший в себя окончательно к вечеру Рыжик рвал и метал. На вывихнутую лапку наступать он пока не мог, прыгал на трёх. Обещался за всё рассчитаться, выследить и наказать злодеев. Баба Нюра его поддержала:
-- Поглядеть за ними надо. Как лапка заживёть, займись. Да и рассчитаться можно, если только с умом… Таким укорот давать надо, больно распоясалися. Я вам старую сказку обещала, дак садитесь, расскажу на сон грядущий, можа, не так тяжко будеть. Хотите?
-- Да, да!
-- Ну слухайте!
Завечерело. Раны и ушибы стали ныть потише. А главное – душа у Тобика успокоилась, оттаяла. Он не один, все живы, вокруг родные люди – значит, всё хорошо. Выстоим, отобьёмся, всё заживёт, горе забудется, а добро останется…
-- В одном селе жил барин, и уж до чего злющий был да жадный – ни в сказке сказать, ни пером описать, весь народ им битый да должный был ему. Мироед, а не барин. А ещё любил он премудрости разные, и при всяком случае учёным себе показать хотел. Раз нанялси к тому барину один бедняк, за скотиньи харчи, с утра да до ночи. Велить в первый день барин печь затопить, а как батрак развёл огонь, спрашиваить: «Что энто ты, дурак, в печи устроил?» «Огонь, господин хороший! – отвячаить работник. А барин -- хрясь яво по морде: «То не огонь, а красота!» Стерпел батрак, уж такая бедняцая доля…
На другой день опять барин с вопросом. Сидить в уголку хозяйская кошка, сметанку с блюдца лижеть, мурлыкаить. Показываить барин на кошку, и спрашиваить: «Эй, дурак неотёсаный, знаешь ли ты, кто это?» Батрак отвечаить: «Ето кошка, добрый господин!» А хозяин его опять по морде, да приговариваить: «То не кошка, а чистота!» Утёр кровь работник, да опять стерпел.
На третий день барин велить натаскать воды из колодца. Несёть батрак вёдра с водой, а барин яво и спрашиваить: «Чаво у тебе, дубина сиволапая, в вёдрах?» «Энто вода там у мене, хозяин-батюшка!» -- говорить батрак. А барин опять на него с кулаками, бьёть да приговариваить: «Энто не вода, а божья благодать!»
Утомился барин лупить своего работника, пошёл на двор до ветру, а батрака такое горе взяло, могуты терпеть больше нету. Поймал он кошку, привязал ей к хвосту на верёвке горящую головню из печки, да пустил на чердак. Приходить хозяин, а бедняк ему и говорить: «Чистота красоту потащила на высоту, тащи-лей божью благодать, а то те хаты не видать!» Пока барин думал, чаво это значить, хоромы его и сгорели! (1)
( (1) Версия народного сюжета из Балашовского уезда Саратовской губернии)
-- Нельзя так с кошками!
-- Да. И с людями тожа. Боцмана я во дворе оставила, он у нас животина боевая. С вечера я посижу, а там уж тебе, Тобик, поране встать придёться. Рыжик, как раненый, пущай спить. Они вряд знають, где дом-то, так, трепался урка энтот, страху наводил… А всё ж бережёного Бог бережёть. А завтра Рыжик околемается, проведаеть, чаво они думають.
Ночь прошла, наутро пошли ребята в школу. Посмотрев на Тобика, Иван Никитич просто сказал:
-- Рассказывайте. Всё как есть. Очень подробно.
Выслушав, тяжело вздохнул:
-- Н-да… Развелось отребья. И я ничего сделать не могу, потому что нет меня… А война продолжается. Разве только слова сказать нужные.
-- Иван Никитич, а что бы Вы сделали на моём месте? – Тобику это на самом деле было очень интересно.
Повисла тишина. Подумав, учитель начал говорить:
-- Уж не знаю, правильно ли я поступлю, или нет… «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся». Попробую обсказать всё, как думаю, без лирики. Если заденет вас чего – заранее прошу простить. Одно только в утешение могу сказать – за одного битого двух небитых дают. Опыт, он, как известно, «сын ошибок трудных», и по-другому никак. Давайте как следует подумаем, чтобы страдания ваши не прошли даром.
Первая и самая большая ваша ошибка в том, что они застали вас врасплох. Вы своей неосторожностью и невнимательностью позволили им напасть внезапно. Детская, глупая ошибка. Неужели вы не знали, что такие нелюди на свете есть, что вы привлечёте всеобщее внимание, а значит, и их тоже. Тобику, как ребёнку, ещё кое-как это простительно, но ты, Рыжик, дикий зверь, как ты мог забыть про осторожность?
Рыжик сидел, поджав лапки и опустив мордочку. Иван Никитич продолжал:
-- Внезапность – это половина победы. Они сидели и планировали свои действия, и весь их план удался. Тобик, не вини себя за то, что ты после первого удара не сразу понял, что происходит. Это свойственно любому человеку. Получив неожиданный удар, невозможно моментально начать действовать в ответ, какое-то мгновение -- секунда, или доля секунды -- на осознание всё равно уходит. К сожалению, вот это иногда жизни стоит… Потому-то и нельзя позволять застать себя врасплох. Так что отчаянная храбрость Рыжика вчера, возможно, вас спасла.
Бельчонок поднял мордочку. На глазках видны были слёзы. Дети слушали очень внимательно.
-- Дальше. Нужно было сразу кричать и звать на помощь. Чем громче, тем лучше. Вероятность того, что кто-то поможет, очень маленькая, но это немного спутало бы их планы, убавило им уверенности. Потом надо было стараться убежать. Вступать в открытый бой с таким преимуществом врага нельзя. Тобик, ты зря пытался ударить его по лицу. В тех условиях следовало что есть силы въехать этому, большому и молодому, ногой в коленку, сразу хватать Рыжика и бежать. От старого ты смог бы убежать.
Теперь ещё на будущее. Правило первое: никогда не слушай врага и не верь ни единому его слову. На все унижения, запугивания, угрозы, требования, посулы тебя помиловать, если ты чего-то сделаешь, как им надо, -- на всё это не нужно вообще обращать внимания. Враг всё равно причинит вам столько зла, сколько сможет. Ваша задача -- сделать так, чтобы враг ничего не смог сделать.
Второе. Никогда не показывай свой страх. Бесстрашных людей не бывает, но страх должен быть внутри, и под контролем разума. Такие сволочи чужой страх чувствуют лучше, чем дикие звери добычу. Они должны видеть в любых обстоятельствах только спокойствие и вашу силу.
Третье. Действуйте непредсказуемо для врага. Как угодно, но только не так, как он ожидает. Прежде, чем напасть, враг строит свои планы. Их нужно спутать, заставить его нервничать и ошибаться.
Четвёртое. Нужно быстро определить у врага главного, и стараться вывести его из строя первым. Без командира вражья сила рассыпается на части и уже ни на что не годна. В вашем случае главный -- тот, что говорил, старый, тощий и маленький. Большой, который напал первым, без него действовать не способен.
И самое главное ещё раз: будьте всегда начеку и думайте, просчитывайте заранее опасности и возможности. Побеждает тот, кто умнее. Ваша задумка подработать в свободное время, чтобы помочь бабушке, очень даже хорошая, отказываться от неё из-за этих двух подонков не стоит. Представлений в парке давать больше не надо, слишком внимание привлекает. Есть старый пионерский способ, трудовой и полезный – собирать металлолом. В поле, в семи верстах от села, около плотины старого пруда был пятьдесят лет тому назад колхозный полевой стан. Там же и технику чинили, а детали сломанные, как правило, бросали на месте. За это время они, конечно, дёрном заросли, но, сколько я знаю, у друга нашего Рыжика обоняние почти как у собаки. Рыжик, ты сможешь железку большую унюхать?
-- Вот это идея! Как я сам не догадался! Конечно, смогу! Запрягаем Боцмана, Тобик, ты берёшь лопату, едем на место, я железки нахожу, ты их выкапываешь и в тележку складываешь, потом везём в город и сдаём!
-- Классно!
-- Эх, жалко я с вами не могу, только лишним грузом буду! – сокрушалась Дарёнка.
-- Ничего, мы тебе ниток для вышивания купим! Будет и тебе работа!
-- Так, так, загорелось! Думайте! Перед каждым шагом! То, что я сказал вам, не забывайте, осторожнее будьте! – Иван Никитич, глядя на такое рвение, уже пожалел, что идею подал.
-- А я уже в порядке! – Рыжик подпрыгнул на парте, -- я вечерком этих гадов выслежу, ничего они нам больше не сделают!
После обеда путник, случайно оказавшийся на просёлочной дороге, ведущей из Отрадного в город, смог бы увидеть диковинную картину: верхом на ослике скакала белка. Хорошо, что путника такого не случилось, а то разговоров бы пошло… Да и кто б ему поверил…
Рыжик бежать всё расстояние ещё поостерёгся, и его выручил Боцман. А уж в городе – с ветки на ветку, с дерева на дерево, незаметно для всех бельчонок обнаружил в парке своих врагов, слоняющихся в поисках добычи. Они побирались у прохожих по мелочи, а когда мелочи набралось, затарились самогоном и скрылись в одной из лачуг на окраине. Рыжик незаметно следовал за ними. Форточка в их доме была открыта, рядом росла старая яблоня. «Отлично! Место для наблюдения есть», -- подумал наш разведчик. У ханыг началась попойка. Бельчонок сидел на яблоне и слушал. Среди пустого разговора прозвучало:
-- А тот щенок очкастый с белкой денег не принёс!
-- Ага! Ниче я вчера так его уделал! Н-на по харе! Очочки вдребезги! -- Хомут засмеялся визгливым, гаденьким смехом.
-- Ты его раньше не видел?
-- Не-а!
-- И я тоже. Непорядок, я ему приказал, а он не сделал. Надо наказать. Вот ты – все мои приказы выполняешь! Молодец! Хвалю пока! – Штырь потрепал по щеке Хомута и подлил ему самогона. Хомут сразу залпом выпил:
-- А-а! Да я за тебя… Ты же знаешь…
-- Где щенка теперь искать? Он со своей белкой реально большого бабла нам поднял бы!
-- Ну… я…,-- Хомут уже захмелел, -- ты хозяин, Штырь! Я за тебя…
Рыжик выяснил, что хотел. Перед походом он обещал не рисковать и никуда не лезть. Но так хотелось… Сомневался он недолго: соскочил с яблони и пролез через приоткрытую дверь в прихожую. Уже смеркалось, в комнате, где сидели злодеи, горел свет. Под электрощитком в прихожей висело старое пальто. Рыжик по нему взобрался и нажал на кнопку, потом спрыгнул и свалил ведро. Свет погас, раздался грохот. Оба негодяя вскочили и пошли выяснять, что случилось. Рыжик прошмыгнул в комнату, вскочил на стол, залез на литровую банку с самогоном, присел, поднял хвост трубой, и, что было беличьих сил, по-быстрому туда наделал. Справившись, он выскочил в форточку и снова занял своё место на яблоне. Злодеи включили пробки, загорелся свет.
-- Че за фигня? Раньше не выбивало, -- Штырь опьянел ещё не сильно, а Хомут уже еле ворочал языком:
-- Да-а, че там… Наливай, Штырь!
-- Че-то бухло пожелтело, на дне дрянь какая-то плавает! Ты чтоль уронил туда чё?
-- Нормалёк, Штырь, не тормози! Бухло как бухло! Наливай!
Пиршество продолжилось, скоро уже оба негодяя набрались до беспамятства и отвалились спать. Рыжик хотел бежать к Боцману, и домой, но тут его внимание привлекло нечто необычное. В жилище злодеев заползла гадюка, и направилась прямо на кровать Штыря. «Ну что же, приступим», -- явно расслышал Рыжик. Змея обвилась вокруг шеи и начала душить. Спящий Штырь открыл рот, и гадюка залезла ему прямо туда. «Фу, жуть какая! Никогда ещё такой мерзости не видел!» -- подумал Рыжик, и продолжил наблюдать. Подонка начало трясти, ломать, корёжить, но он не просыпался. Через какое-то время гадюка вылезла так же, изо рта. Змеиный глаз зыркнул в окно, Рыжику показалось, что она его заметила. Он слез потихоньку с яблони и хотел уже было бежать, как внезапно его уцепил и обвил вокруг чёрный гадючий жгут.
-- Стой, белка! Что ты тут шпионишь? Говори! – прямо около мордочки Рыжика возникла змеиная пасть.
-- Ну, так, бегаю, прыгаю, мы, белки, любопытные, везде лазим… Ну ты же тоже, некоторым образом, фауна, знать должна…
-- Должен! Я змей! И всё знаю!
-- Извини, не разобрал впотьмах! Вот теперь ясно вижу – змей! А ты тоже, я смотрю, разговариваешь… Как так?
-- Работа такая! Не завидуешь ли ты кому?
-- Кому – этим? Да нет, вообще никому.
-- Может, алчешь ты денег, пышешь злобой, хочешь быть выше и главнее всех?
Рыжик посмотрел на змея, как на больного.Тот уныло прошипел:
-- Да, согласен, глупо было надеяться. Ты не мой клиент. Пошёл вон!
Чёрная удавка отпустила Рыжика. Он прыгнул, отряхнулся:
-- А-а, я понял! Ты -- Змей из Туманного леса! А чё такой маленький? Болел в детстве?
-- На себя посмотри, наглец рыжий! Я выхожу из Туманного леса и распадаюсь на множество таких вот, обычных змей. Одержимых пороками людей много! Видел бы ты меня, собранного воедино, там, в тумане, в лесу! Но ты же не человек, тебе туда вход закрыт.
-- Значит, как здесь душить и допрашивать, так можно, а как в Лес, так хода нет?
-- Кабы было мне в твоей глупой беличьей душонке за что зацепиться, я бы тебя и здесь придушил! Но увы…
-- А чего ты с этим делал? – Рыжик кивнул в сторону дома, где спали злодеи, -- смотрелось – жуть просто! Как это ты… бр-р, залазишь-то?
-- Я – змей! Моя работа искушать людей, одержимых пороками! А у этого их – полный набор. Приходится забираться и жечь изнутри, думаешь, чего он такой? Спесь, алчность, зависть, злоба – всё искушения требует!
-- И чего, каждую ночь так? Вот трудная у тебя работа, не позавидуешь.
-- Я делаю всё, чтобы подогревать в людях их пороки, чтобы они поскорее оказались там, у меня, в Туманном лесу! Оттуда им нет пути назад, все мне на корм идут!
-- Ужас! Ты прямо само зло!
-- Обычная работа, кто-то должен её делать. Я не виноват, что душа вот этого негодяя полна пороков. Человек сам выбирает свой путь.
-- А говорили, что у тебя три головы. Сказки, да?
Теперь уже змей посмотрел на Рыжика, как на дурачка:
-- И как бы я с тремя головами лазить-то стал?
-- Да, вообще неудобно. Ну ладно, мне пора. Как говорится, успехов тебе в твоём нелёгком труде.
Змей прошипел что-то вроде: «Пошёл к чёрту», -- и уполз. Рыжик побежал к Боцману и поскакал домой, в Отрадное. Новости у него были хорошие – злодеи не знали ничего о наших друзьях.
На следующий день, как только рассвело, выдвинулись Тобик и Рыжик на тележке с Боцманом на дальний пруд, в поиски металлолома.
Баба Нюра наварила с собой яиц вкрутую, отрезала краюху хлеба, заправила термос чаем и долго объясняла дорогу, чтобы Тобик не заблудился. Ехать надо было полями, потом поворачивать в нужном месте к оврагу, а потом вдоль оврага до плотины и пруда. Всё вроде было понятно, только Тобик всё равно заблудился. Часа два искали пруд, даже поспорили: Рыжик говорил, что надо ехать по дороге дальше, а Тобик – что поворачивать. В итоге Рыжик оказался прав. Солнце стояло уже высоко, когда увидели друзья наконец за прорванной плотиной старый прудик, больше похожий на болото на дне оврага. Рыжик соскочил с тележки и стал бегать по густой траве:
-- Здесь! Вот тут что-то железное! Копай!
Тобик воткнул лопату, раздался скрежет по металлу. Он подковырнул и вытянул сломанный лемех от плуга:
-- Есть первая железка! Отлично, наконец-то мы на месте!
Рыжик подпрыгнул от радости:
-- Получается! Теперь мы настоящие пионеры. Погнал я дальше. Вот! Здесь ещё!
И точно, Тобик извлёк из дёрна вторую железку. Работа пошла. Боцмана распрягли, и он принялся жевать свежую луговую травку. Третья железка, а за ней четвёртая…
-- Ай, -- подскочил Рыжик, -- хомяк! Напугал, гад!
Бурый толстый хомяк пробежал в траве мимо Тобика, недовольно фырча.
-- Он сам тебя испугался!
-- А вот тут большая! – Рыжик обнюхивал со всех сторон, -- рублей на пятьдесят!
-- Вот это у тебя чутьё! – Тобик побежал туда. Прямо из-под ног шумно вспорхнула стая куропаток, -- Ух ты, какие красивые!
Краснохвостые птицы разлетались в разные стороны. С железкой пришлось попотеть. Большая толстая пружина никак не хотела вылазить из земли. Тобик еле вытянул её, а потом волоком тащил до тележки. Увлечённые делом друзья не заметили, как мимо, в густой траве проползла черная, блестящая гадюка.
Она подняла злую плоскую голову, стрельнула раздвоенным языком и быстро скрылась в камышах у пруда.
Обед в этот раз пригодился, и ещё как! За четыре часа беготни, копания и таскания железок Тобик проголодался так, что слона бы съел! Зато в тележке уже набиралось. К обеду подул свежий ветерок, небо покрылось белыми барашками кучевых облаков. Поработали после обеда ещё часа два. Тобик давно так на уставал:
-- Всё, хватит, уже руки отваливаются!
-- Да, и я тоже набегался, -- согласился Рыжик, -- поехали домой, и так хорошо набрали! Работа началась у Боцмана – тяжелую тележку надо было тащить по травяному лугу до гладкой дороги. Друзья шли пешком, уселись в тележку только на дороге. Приехали в Отрадное, когда солнце уже клонилось к закату.
Уснул Тобик сразу после ужина, только до подушки. Не заметил даже, что опять мозоли на ладонях набил. Спалось легко, крепко и спокойно. Он не знал, что в городе, в лачуге на окраине, змей в это время шептал на ухо Штырю: «Мальчишка с белкой завтра будут металлолом сдавать, много денег получат…»
Встали, как обычно, с первыми лучами солнца. Позавтракали, и сразу отправились в город, сдавать добытый металл.
Ехали долго, тележка была тяжёлая. Чтобы не перегружать старого ослика, все подъёмы шли пешком. За три часа всё же добрались до приёмки. Тобик переложил всё железо из тележки на большие весы. Приёмщик, весёлый молодой парень, полюбопытствовал:
-- Какой у тебя транспорт интересный. Никогда такого раньше не видел. Откуда?
-- Да, осёл, наверно, из зоопарка сбежал. Вместе с тележкой. Забрёл в нашу деревню. Теперь у нас живёт. Хорошая коняка!
-- Классно! – парень взвесил и углубился в подсчёты, -- итого на тысячу сто двенадцать рублей. Получите! Привозите ещё!
-- Непременно!
Рыжик, между тем, сидел за воротами и смотрел в оба по сторонам. Тобик выехал.
-- Всё спокойно. Вперёд!
Но не проехали они и сто метров, как заметили впереди пару своих врагов.
-- У нас гости, которых не звали, -- Рыжик приподнялся, хвост трубой, -- соберу-ка я камушков, -- и соскочил с тележки.
-- Интересно, как они узнали? -- Тобик почувствовал ярость. Боцман замотал головой, как бы желая освободиться от упряжи. Тобик остановился и по-быстрому распряг ослика. Злодеи подходили. Кровь закипала в жилах, но надо было показывать спокойствие. Тобик помнил слова старого учителя.
-- Оп-а, -- Штырь прихлопнул в ладоши, -- знакомый щенок! А где очочки? Ты опять разбогател?
-- Люди! Эти два подонка грабят и бьют детей! – заорал Тобик, что было сил. Штырь немного отпрянул от неожиданности. Хомут, стоя позади его, начал тревожно озираться по сторонам.
-- Э, пацан, хорош орать! – снова заговорил Штырь, -- чё за проблема, мы стоим, спокойно беседуем, как мужик с мужиком, да? Всё мирно, никто тебя не трогает, да?
Тобик молчал. Рыжик, спрятавшись за кустик, бросил в Штыря камушек, попал в бок. Злодей отряхнулся, и, не обратив внимания, продолжал:
-- Мы с тобой договорились. Я те чё сказал – ты на меня работаешь. Я ждал, ты денег не принёс. Ладно, я добрый, не смог, понимаю. Сегодня за три дня отдашь. Ну ты взрослый уже, понимать должен, всё по закону, всё по понятиям…
Второй камушек прилетел в щёку.
-- Да чё такое-то… Короче, должок давай, а то…
И тут выступил Рыжик. Лукавая весёлая мордочка высунулась из-за куста:
-- Дяденька-а! А я вам в самогонку накакал! Позавчера, когда свет отключили, помните? Это я! А вы всё выпили! Вкусно было? Дураки-и!
-- Чо-о!!! Кто там?
Третий камушек угодил Штырю прямо в глаз:
-- А-а! Да я тебя…
Тобик сжал зубы. Вот сейчас! Штырь отвлёкся на Рыжика… Мальчишка резко, что было сил, въехал ногой в коленку негодяя:
-- На тебе должок!!!
-- У-а-а!!! – Штырь свалился набок, визжа и ругаясь:
-- Хомут, мочи его, чё встал?
Хомут, сжимая огромные кулаки, пошёл на Тобика. Мальчишка отбежал в сторону, на врага посыпался град камушков, но он не обращал внимания и с озверелой рожей шёл вперёд. Вдруг дорогу ему загородил Боцман, вскочил на дыбки и хлёстко зарядил Хомуту копытом прямо в лоб. Щелчок раздался такой, будто лопнул воздушный шарик. Хомут плашмя, с грохотом повалился на спину, как подкошенный. Подскочил Рыжик, глянул на него:
-- Глубокий нокаут. Браво, Боцман!
Штырь продолжал валяться, держась за коленку, и орать самые гнусные гадости и угрозы:
-- Мы ещё встретимся, я с тобой ещё рассчитаюсь! – можно было разобрать в его воплях. Тобик спокойно подошёл ближе:
-- Да мы ещё не расстались, дяденька. Я вот он. Давайте, рассчитывайтесь.
Визг и вопли превратились в сплошной поток. Цокая копытами, гордо, как боевой конь, к Штырю подошёл Боцман, и прекратил этот поток брани тем же, проверенным способом – копытом в лоб.
-- И второй. Чистая победа, -- заключил Рыжик.
-- Я уже два дня без очков хожу. Надо домой зайти, там ещё одни есть. Последние.
-- Да, пойдем, заодно прогуляемся. Подождёшь нас, Боцман?
Ослик закивал головой.
-- Может, этих сдадим в полицию?
-- Лучше в металлолом. Тащить ближе.
-- Ладно, не будем больше о них вспоминать…
-- Да, в жизни есть и получше занятия!
Рыжик взобрался на плечо. Тобик, не торопясь, зашагал по улице к своему городскому дому. Дышалось легко и радостно. Июньское солнце щедро купало в своих лучах маленький зелёный городок. Никогда ещё Тобик не чувствовал себя таким сильным и самостоятельным.
Подходя к дому, он ещё с улицы услышал, что во дворе оглушительно громко визжат девчонки. Рыжик спрятался за пазуху. На детской площадке шла потеха. Двое соседских мальчишек гонялись с чем-то в руках за стайкой девчонок, а те в панике разбегались от них и дико визжали. Тобик остановился посмотреть, что будет дальше. Девчонки снова собрались в кружок неподалеку от него, а хулиганы-мальчишки были на другом конце площадки. Один из них раскрутил что-то за верёвочку и запустил вверх, в сторону девчонок. Те опять с визгом бросились врассыпную. Нечто, так пугающее их, пролетело, шлёпнулось рядом с Тобиком, и оказалось обыкновенной полудохлой крысой. А крутил её мальчишка за хвост. Тобик смотрел с отвращением. Крыса дёрнулась, проковыляла пару шагов и свалилась набок. Любопытный Рыжик высунулся, и тоже стал внимательно рассматривать крысу:
-- Тобик, она тебе никого не напоминает?
Крыса лежала и жалобно смотрела на Тобика, но взять её в руки было противно.
-- Ты думаешь, это она, соседка наша Кристина Крисовна?
-- Ну сам посмотри, похожа ведь!
-- Так-то да… Только они все одинаковые.
Мальчишки подбежали и подняли крысу.
-- Чё, интересно? У-у! – один из них ткнул морду крысы к лицу Тобика. Он отпрянул, но в этот момент разглядел слёзы на глазах у крысы.
-- Как же вы можете, она же живая! А если с вами так?
-- Ты чё, дурак, это ж крыса! Их травить всех надо, они заразу разносят!
-- А ты руками берёшь…
-- Помою потом. Зато видел, как девчонки шугаются!
Тобик не знал. что делать. Уговорить мальчишек перестать мучить крысу явно не получалось. Непонятно было, обычная это крыса, или соседская старуха, у которой в пожаре сгорели все оборотные семечки. И всё же добрая душа победила сомнения:
-- Продайте мне её!
-- Тысяча рублей! – у мальчишки заблестели глаза.
-- Идёт!
-- Две тысячи!
-- Первое слово дороже второго! Не хочешь тысячу – не надо!
-- Ладно, забирай!
Пришлось преодолеть брезгливость и взять крысу в руки. Мальчишки радовались неожиданной удаче и смеялись над Тобиком:
-- Вот придурок, крысу за тысячу купил!
-- Э, лопух, там за сараями ещё мышь дохлая валяется, хочешь, я тебе её по дешёвке, за пятьсот отдам!
Тобик не слушал, повернулся и пошёл домой. Как обычно днём, родители были на работе, а Алёнка в садике. Сбережения давно кончились, очки были последние.
-- Да, Рыжик, придётся нам завтра опять за металлоломом ехать.
-- Не тужи, может, мы человека спасли.
-- Не спасли ещё, чего-то она плохая совсем. Давай опять к ветеринару.
-- Ну, гулять, так гулять!
Знакомый доктор даже обрадовался:
-- О! Постоянный клиент! Сегодня ты получше выглядишь! Как бельчонок?
-- Да вот он!
-- Спасибо вам, доктор! – ляпнул неожиданно Рыжик, выскочив из-за пазухи.
Тобик дёрнул его за хвост и прошептал: «Ты чё, офигел?»
Доктор переводил взгляд с мальчика на бельчонка, и обратно:
-- Шутим? Как у тебя голос-то менять ловко получается!
-- Извините, глупо вышло.
-- Нет, почему же, очень даже забавно. Я прямо Айболитом себя почувствовал. Так что на этот раз?
-- Крыса вот. Она серая, но домашняя. Только у меня денег сто двенадцать рублей.
-- Та-ак, посмотрим… Ты агентство по спасению ушибленных зверюшек открыл что ли?
-- Это соседская старушка… в смысле, соседской старушки любимое домашнее животное. Она убежала, попалась к мальчишкам в руки. Помогите ей, пожалуйста!
-- Ну, раз домашняя любимица старушки, грех не помочь. Посиди там пока.
Возвращались друзья в Отрадное уже ближе к вечеру, опять без денег, но совсем счастливые. Боцман гордо, не торопясь бежал по пыльной дорожке, Тобик смотрел вдаль и думал ни о чём…
Оставим на время наших друзей в эту счастливую для них минуту, любезный читатель. Я должен покаяться перед Вами. Оказалось, что в сказке моей очень мало сказочного. «Что же это всё так серенько, грубо и натурально? – законно спросите Вы, -- где, к примеру, сказочный главный враг, злодей-волшебник, всемогущий, ужасный, лысый, весь в чёрном и с жуткой физиономией? Отчего не летает он над миром, не орёт на каждом шагу, какое он зло? Это вместо него два убогих упырка? Незатейливо!». Разочарую. Злодея не будет. А вы много таких видели? Нет? А тех двух, или им подобных? Ежедневно. Вот. И герой мой весь мир целиком в конце книжки тоже не спасёт. Должна быть, конечно, в сказке, и ложь, и намёк, и урок. Но всё же стараюсь я врать, да не завираться, ровно так, чтобы кроме вымысла всё было правдой. А с фантазией наверстаем ещё! А то вот и герои мои уже от трудового сельского быта слегка утомились. Ясно вижу, выглядывает весёлая мордочка милого моего Рыжика, который, безо всякого уважения, и меня дразнит:
-- Что-то сказка без затей,
И она не для детей.
Волшебства на пятачок –
Видно, автор дурачок!
-- А сам-то ты чего вытворяешь? Ты – милая пушистая зверюшка-игрушка, герой доброй детской сказки! Вот как мне описать детям твоё поведение? Кто злодеям напиток испортил?
-- Нет, а чего? Они Тобика избили, деньги отняли, меня чуть не убили, а я им букет ромашек в банку поставить должен? Опишешь как-нибудь. Ты меня сам такого придумал. Взялся за гуж – не говори, что не дюж! А дети не дураки, быстрее взрослых всё понимают. И правильней. Главное – чудес побольше давай, чтобы скучно не было!
-- Ладно, будут тебе чудеса! Пора тебе! Иди назад в сказку…
А продолжение будет! Комментируйте, оценивайте, подписывайтесь!