![Побратимы / [отв. ред. Ю.З. Кантор]. – М.: Политическая энциклопедия, 2019. – 951 с.](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/3633274/pub_5f4ed7fd8201d608ab4aea81_5f4ed82a7767340f33d076ea/scale_1200)
Обложку этого солидного издания украшает надпись: «Регионам, принявшим жителей блокадного Ленинграда, посвящается». И далее следует перечень 23 областей и краев, ныне входящих в состав России, и трех бывших союзных республик – Казахстана, Киргизии и Узбекистана. То есть всех тех республик и областей большой советской страны, куда были направлены в эвакуацию жители города Ленина во время Великой Отечественной войны.
Уникальность издания, осуществленного под научной редактурой доктора исторических наук Юлии Кантор, очевидна и беспрецедентна: пожалуй, впервые в современной науке предпринята попытка дать панорамный обзор того, куда, каким образом и во имя чего были отправлены сотни тысяч людей и десятки предприятий и учреждений. Надо понимать, что эвакуация из Ленинграда до блокады и во время ее была лишь частью общего плана переброски производственной базы так нужной фронту вглубь страны. Более того, сегодня очевидно, что если бы она не была осуществлена в столь рекордные сроки и с такой эффективностью, то путь к Победе был бы намного длиннее, если бы его вообще нашли бы.
Руководство страны сумело сохранить производственный потенциал Советского Союза, его кадры в оборонных отраслях и тем самым предрешить исход экономического поединка с врагом в нашу пользу. В случае с Ленинградом драма эвакуации явно отягощалась положением осажденного города и трагическими испытаниями, выпавшими на долю его жителей. Все это описано и рассказано самой Юлией Кантор в обширной вступительной статье к изданию. Приведенные в этом разделе книги цифры, факты, свидетельства и документы – собранные все вместе, рисуют почти апокалиптическую картину паники и растерянности как руководства города и фронта, так и тех, кто оказался в этой круговерти эвакуации. Даже взгляд на «Дорогу жизни» у автора трансформируется в сторону ужаса и рассказов о том, как все было странно устроено (по крайней мере, на первом этапе эвакуации осенью 1941 года),
Думаю, что все было не совсем так, как рассказано в стартовом очерке. Потому что весь последующий строй книги доказывает и демонстрирует очевидное: эвакуация все-таки была организована и достигла важных результатов по спасению людей, предприятий, учреждений. Рассказы об этом содержатся в последующих очерках по регионам: Северо-Запад, Центральная Россия, Поволжье, Урал, Сибирь, Средняя Азия. Их авторы в большинстве своем – местные эксперты, которые владеют информацией из первоисточников и из первых рук. И в этом смысле гуманистический пафос, который, видимо, и был основным при реализации задуманного издательского проекта, берет верх над желанием рассказать «всю правду» об эвакуации.
Конечно, было трудно всем – и тем, кто уехал в эвакуацию, и тем, кто приехавших ленинградцев приютил. Помню, как моя мама вспоминала свою эвакуацию во время войны, когда она вернулась в родные края своих родителей в Ярославской области. Именно тогда я и услышал то обидное слово «выковренные». Именно так называли местные тех, кого прибыл в ту или иную деревню, поселок или город на постой из Ленинграда. Было-было и такое. Но почему-то об этом сейчас не особо хочется вспоминать и размышлять. Просто надо понимать: насколько нелегко было в суровую военную годину жить и выживать по принципу «в тесноте, да не в обиде». Именно в те годы эта русская поговорка и стала особенно популярной.
И еще об одном важном обстоятельстве, которое для данной книги является позитивно решающим, стоит вспомнить. В большинстве статей о том, как жили и трудились ленинградцы в эвакуации, есть достаточно свидетельств о том положительном влиянии, которое оказал на развитие этих республик и городов сам факт житья-бытья бок о бок советских людей из разных мест большой Страны Советов. Плоды этого влияния жители каждого города назовут почти сразу, как речь зайдет об эвакуированных из Ленинграда.
Эксклюзивным материалом завершается эта книга. В завершающей статье читатели могут узнать о том, с какими трудностями могли столкнуться ленинградцы, которые возвращались из эвакуации в родной город. И вновь хотел бы вспомнить мамины рассказы об этом. К счастью, флигель, в котором находилась их комната в коммуналке на набережной Фонтанки, остался цел. Но крыс в той многонаселенной квартире было великое множество…
Впрочем, уверен, что каждый из жителей нашего города хранит в своей семье устные предания и воспоминания о том, как оживал Ленинград после блокады, как город-герой возвращался вместе со своими жителями к нормальной, человеческой жизни после нечеловеческой блокады.
Сегодня на эти 872 дня (в книге почему-то названа длительность блокады на один день меньше) существуют разные точки зрения. Но для меня ясно одно: не было в истории человеческой цивилизации более трагического и более возвышенного в своей трагичности явления человеческого духа, о котором было сказано: «быт отступил, и проступило бытие». Имя ему – «ленинградская блокада». Но была еще и «ленинградская битва». Или если угодно – битва за Ленинград, которую выиграли все вместе. Даже те, кто был за сотни, а то и тысячи, километров от берегов Невы. И в этом братстве, объединившем всю страну – от края до края, был высший смысл. Об этом и повествует книга с таким выразительным и емким названием – «Побратимы».
Сергей Николаевич Ильченко, доктор филологических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет