НАЧАЛО
Рассказ о судьбе девушки, младенцем найденной в лесу.
Хлопцы и побежали. А Устя с бабкой распеленали дитя и видят: на шейке крестик у него. Вместо пеленок рванье, а крестик необычный, дорогой видно.
- Золотой крестик. Это точно! - определила Устя, хотя золота никогда и не видела, - но, какой-то он ненашенский. Надо сравнить его с нашим.
- Я тебе и без сравнения скажу: католический у дитя крестик, - сказала бабка, - Точно знаю! Пришлось мне одной панночке в молодости прислуживать. Так у нее такой был.
Не успели крестик рассмотреть, как пришла соседка. А вскоре набежало людей столько, что в дом не поместиться. Это хлопцы в сельсовет бежали и всем встречным новость рассказывали.
- А что с пустыми руками? - спросила Устя, - А, ну, марш за молоком! Дитя голодное! Да и пеленки нужны!
Устя - авторитет! Сказала, значит, сделать надо. Скоро и молоко было и пеленки, и даже готовая каша манная. Нагрели воды, купать начали.
- Девка! - сказала Устя, - А я сразу поняла, что девка. По девчачьи кричит.
Запеленали дитя в чистые пеленки, кормить начали. Тут и, сидевший в сенях Ванька подошел к ребенку.
- Мой, мой! - и руки протягивает к ребенку.
- А, ну, не лезь к дитю своими грязными руками! - Остановила его Устя, - Видишь, выкупали её?! Выходи из хаты!
Ванька, хоть и не услышал, что сказала Устя, но понял, отступил, но из хаты не вышел. Сел на пол в углу.
А тут и из сельсовета приехали. Посмотрели на ребенка, послушали, что Устя им рассказала.
- Надо в Ростов везти, - сказал важный человек из сельсовета, - а уже вечереть начинает. Придется завтра с утра. Пусть пока до утра тут дитя будет.
Но, бабка возразила:
- Я же стара! Разве же с дитём я справлюсь? Пусть кто-либо из молодых к себе домой возьмёт.
Да, и то правда! За ней самой уход нужен.
- А, может быть, желающие найдутся удочерить? - Спросил важный человек из сельсовета, - и везти не надо было бы никуда.
Желающих удочерить не нашлось, но бабы пообещали поспрашивать у соседей. Домой к себе ребеночка на одну ночь взять тоже желающих не нашлось. Усте ничего не оставалось делать, как самой взять. Сама нашла, сама и определить должна. Не обрадовалась этому сестра Полина.
- Ты зачем ведьменого выродка домой притащила?
Но, Устя сестра старшая. Полина её во всем слушаться должна и она перестала ворчать. Ворчать-то перестала, но спать в хате вместе с ведьменым дитем отказалась. Ушла к соседям. Зато Тоська-кацапка прибежала. Помощь свою предлагать стала. На ночь осталась.
А девочка, бедненькая, не избалована вниманием, пососала соску из марли и уснула. Сидят Устя и Тоська возле неё и любуются. И такой она им хорошенькой показалась. И так ее жалко стало! У Усти свои-то давно выросли, а у Тоськи они еще только намечаются.
Рано утром из сельсовета приехали. Устя сама вызвалась отвезти дитя в детдом, Собралась и поехала. Отвезла. Только не стало ей покоя. Не могла забыть она крошку малую. Через неделю поехала снова в детдом, навестить. А вернулась вместе с дитём. Надей назвала девочку. Дочкой она ей стала.
Только не одна Устя Надю дочкой называла. Ванька контуженый часто приходил. И тоже: "Дочка! Дочка! Моя дочка!" Не нравилось все это Усте. Решила она не пускать его во двор к себе. Да, как не пустишь? Не будешь же палкой выгонять? А слов Ванька все равно не слышит. И приходит. По-хозяйски ведра сразу берет и в ярок, к кринице за водой идет. Наносит воды, на целый день хватает. Дров наколоть, уголь принести, печку растопить, все это Ванька мастерски делает. Нет в Устином доме мужика, и такая подмога кстати приходится. Но, все равно, не нравилось это Усте
. Особенно было не спокойно когда она на работе трудодни зарабатывала, а Ванька мог в любой момент в хату зайти и к Наде подойти. Дурной ведь! Что от него можно ожидать? А хату не закроешь. Не водились в ту пору замки в слободе. Подопрут лопатой дверь - значит дома никого нет. И все!