Жизнь кажется прекрасной до следующего приступа отчаяния. Если не ешь двое суток подряд — отчаяние подкрадывается очень близко. И дурнота. Дурнота и отчаяние.
Письмо пришло во вторник, и съесть его было бы бесполезно.
«Я все вам прощу, все! Скажите, умоляю, лишь секрет своего фирменного вишневого пирога».
Никакого секрета у меня не было. Я смял письмо и раздосадовано пошел искать луковицы в городских садах. Все на меня смотрели, и я не смотрел ни на кого. Шел по улице, пока не встретил очередную любовь всей своей жизни.
— Я знаю вас, — сказала она.
— Нет, не знаете.
— ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ, ДА Я ХОЧУ ВАС ПРЯМО СЕЙЧАС!
— Ох, да ладно вам, прямо сейчас.. давайте через минуту, — добавил я шепотом.
— У меня лишь одна небольшая просьба.
— Да-да?
— Прошу, скажите, в чем же секрет вашего фирменного вишневого пирога?!
Я отошел от нее на другую сторону земного шара. Опять сумасшедшие, опять западня. Друзья сказали, что если станет совсем плохо — я всегда могу остаться у них. Ну, не то, чтобы остаться, скорее зайти. И не прямо к ним зайти, это было бы все-таки слишком, а вот где-то мы бы встретились. Ну, точнее, им-то и приходить особо не надо, то есть без них как бы встретились.
А в остальном все, как я и писал выше про своих прекрасных друзей.
— Мы знаем, что происходит, — сказали они.
— Нет, не знаете.
— Знаем, об этом уже все знают, стыдно же.
— Да нет, не стыдно..
— Стыдно-стыдно, ты посмотри на наших детей.
— А что с ними?
— Экзистенциальный кризис.
Я промолчал.
— Ты только скажи.. скажи, — подходили они ко мне на небезопасное расстояние, — умоляем, в чем секрет твоего фирменного вишневого пирога!?
Я побежал. Я бежал долго и безудержно, налево и направо, вниз и вверх, лишь бы добраться до полиции.
— Меня преследуют, — сказал я дежурному в кабинете.
— Это ужасно.
Потом мы оба сели. Полицейский закурил, и запах был мне знаком.
— Читали Селина? — спросил он.
— Читал.
— Просто отвратительно.
Мы продолжали сидеть.
— Что-то еще? — спросил полицейский.
— Эм.. даже и не знаю.. — замялся я.
— ТОГДА СЛУШАЙ СЮДА, УБЛЮДОК! — он резко вскочил и ударил кулаком по тарелке с омарами, — ЗДЕСЬ ТЕБЕ НЕ БРУКЛИН, ИЛИ ТЫ САМ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО Я СКАЖУ, ИЛИ МЫ ТЕБЯ ЗАСТАВИМ, ТЫ ПОНЯЛ?!
— Понял, вы очень убедительно говорите.
— И ЕЩЕ!
— Да..
Он вернулся к обычному тону:
— Скажи, прошу, в чем же секрет твоего фирменного вишневого пирога?
Я снова бежал, и прохожие набрасывались на меня. Газетчики, водители, проститутки и сутенеры, наркодилеры и обычные наркоманы — всем нужен был рецепт пирога, и они как заведенные повторяли: «РЕЦЕПТ ПИРОГА! РЕЦЕПТ ПИРОГА!»
— Да я только яичницу делаю! — пытался сопротивляться я.
Но они были везде.
Я сбежал в домик в лесу, и лишь белки видели мой страх и мое отчаяние. Белки держали язык за зубами, орехи за веткой, порно в чулане. Я держал белок в уме и выдерживал некие другие нагрузки. Один.
Жизнь так грустна, и нам не с кем на самом деле разделить свое горе, как и не с кем до конца разделись радость, и от этого горя все больше и больше. Остается ждать, когда на тебя это все свалится в очередной раз.
Однажды ночью я услышал шум за окном. Что-то гигантское ходило рядом и отбрасывало свою тень. Все отбрасывало и отбрасывало. Потом отбросило. Я вышел на крыльцо, обернулся.
На меня надвигался гигантский фирменный вишневый пирог.
И улыбался.