Ефим, приемный сын Дарьи и Максима, испытал страх смерти, потому что сразу после рождения всю ночь пролежал в сумке. Малыш не знал, хочет ли он жить.
Дарья и Максим спасли мальчика, став ему родителями. А позже взяли в семью двухмесячную девочку. Она – в стремлении выжить – вцепилась в грудь приемной мамы, и Дарье удалось вызвать лактацию.
О том, как найти своих детей, как утолить их жажду жизни, подарить им силы и веру в родительскую любовь, Дарья рассказывает фонду «Измени одну жизнь».
От няни в доме малютки – к поиску ребенка
В студенческие годы мой муж десять лет отработал в доме малютки медбратом и ночной няней. Несмотря на это, он не был готов думать о приемной семье до тех пор, пока мы не испробуем все варианты, чтобы родить самим.
Я болезненно переносила неудачные попытки забеременеть, на фоне ЭКО у меня целый год держалась температура 37,2.
Доходило до того, что мне не хотелось жить – так я мечтала о детях, которых родить у меня не получалось.
Во время третьего и снова неудачного ЭКО мы решились на приемных детей, пошли в школу приемных родителей при Марфо-Мариинской обители, сделали документы и начали искать ребенка.
Читать также — 5 шагов к принятию ребенка в семью
В Москве его найти у нас не получалось. В отделении на Басманной улице нам показали всего 20 анкет, сказав, что остальные 200 анкет – это дети с V группой здоровья.
Мальчик ждал нас во Владивостоке
Однако в Интернете я случайно познакомилась с женщиной, которая нашла своих двойняшек во Владивостоке. Через нее мы вышли на главврача детской больницы в Приморье, которая от чистого сердца помогала приемным родителям найти своих деток.
Давайте сделаем так, чтобы у каждого ребенка была семья!
Она присылала нам их свежие фотографии, которые значительно отличались от тех, которые можно увидеть в базе. Также она давала нам более подробную информацию по их диагнозам.
Однажды она прислала нам анкету мальчика по имени Никита (Ефимом мы уже назвали его сами, когда усыновляли), ему было около трех месяцев. Он был подкидышем с контактом по гепатиту С, антителами по сифилису и гипоксией мозга средней степени тяжести.
Мы летели во Владивосток будучи уверенными, что мы его забираем, выбирать не собирались. В больнице мы его раздели, посмотрели, покормили из бутылочки, понюхали – все, как учат в ШПР.
Нас насторожило то, что ребенок не реагировал на нас и не смотрел в глаза. Также по телефону нам сказали, что по гепатиту сделали ПЦР и его не обнаружили, поэтому мы не волновались. Но на месте выяснилось, что этого анализа не сдавали.
Мы попросили провести независимую медкомиссию, но главврач предложила сначала побеседовать. За те два часа, что мы ее ждали, мы с мужем все проговорили и решили, что берем ребенка таким, какой он есть.
В конце концов к нам вышла главврач и строго сказала, что не нужно копаться в диагнозах ребенка. На что мы ей ответили, что уже все решили и подписали согласие.
Потом мы выяснили, что он не смотрел в глаза, так как не доверял нам. Как только мы принесли его в гостиницу, он начал гулить и улыбаться, как будто почувствовал, что он уже наш сын.
По два часа кричал у меня на руках
Полет Ефим перенес хорошо, только кашлял и хрипел после недавно перенесенного бронхита, еще болел живот после антибиотиков. Дома у него была адаптация к нашему часовому поясу и 7-часовой разнице между Владивостоком и Москвой.
В 16 часов он засыпал, и мы не могли его разбудить. Когда мы с этим разобрались, все равно продолжались проблемы с засыпанием.
Вместе мы можем сделать так, чтобы каждый малыш знал, что такое забота.
У меня большой опыт работы с детьми, но первое время я не могла понять, почему он по два часа кричал у меня на руках, когда я пыталась его укачивать.
Потом я его просто положила на кровать, и он за пять минут уснул. Так месяцев до 5-6 он засыпал: кладешь его в кровать, ложишься рядом, держишь за ручку, и он быстро засыпает.
Ефим не знал, хочет ли он жить
Первый месяц дома был медовым, все было идеально. На второй месяц получилось так, что я осталась одна дома с ребенком, и это было тяжело. Несмотря на то, что я так долго его ждала, у меня началось выгорание.
Плюс, как объяснил психолог, Ефим не знал, хочет ли он жить, и мы весь первый год провели по больницам – то с обезвоживанием, то с бронхитом, то оперировали кисту на виске.
Каждому ребенку нужен взрослый, который сможет о нем позаботиться!
Адаптация длилась примерно год и шла волнами: было то лучше, то хуже. За это время мы сняли все диагнозы, осталась только повышенная нервная возбудимость.
Ефим гиперактивный, до сих пор ходит на носочках. Нейрохирург говорит, что это связано с его повышенной нервной возбудимостью, и ничего тут не поделаешь.
Плюс у него проявились аффективно-респираторные приступы, которые провоцирует истерика и незрелый мозг, в частности дыхательного центра. Год назад он в истерике посинел и внезапно потерял сознание с тонической судорогой.
Мы думали, что это эпилепсия, но это оказалось незрелостью нервной системы. Вследствие гипоксии у него пострадала часть мозга, которая отвечает за эмоции, и теперь он не может с ними справиться. Это делает его неуправляемым и расторможенным, из-за чего с ним бывает очень нелегко.
Всю ночь пролежал в сумке
Еще одна проблема – нарушение привязанности. В 1,5 года он мог назвать мамой чужую тетю.
Как мне объяснил психолог, Ефим испытал страх смерти, потому что после рождения он всю ночь… пролежал в сумке. Во время родов ребенок и без того испытывает страх смерти, а когда, родившись, он оказывается брошенным, то этот страх как бы подтверждается и увеличивается в сто крат.
Пусть ни один ребенок не чувствует страха!
Когда прошел медовый месяц, Ефим все время пытался довести нас до предела, испытывая наши границы. Какое-то время он провоцировал нас на физические наказания, так как это было для него подтверждением его худших ожиданий от жизни.
Дочку мы нашли случайно
Через полтора года, когда Ефим немного подрос, мы решили, что хотим еще ребенка. Скорее, это была моя инициатива, муж не сразу почувствовал себя готовым к этому шагу.
Дочку мы нашли случайно. В 2018 году за неделю до 19 января мне приснился сон о том, что мы забираем девочку из Владивостока. Потом я узнала, что этот сон приснился мне за неделю до ее появления на свет.
А спустя две недели после православного праздника Крещения наша знакомая – главврач из Приморья – написала мне о том, что у них появилась девочка, хотя ждать, как нам говорили, будем не меньше года.
Мы очень быстро собирали документы – многие нам шли навстречу, и на все ушло всего пару недель. Девочка тем временем еще не попала в базу.
Мы очень торопились. Я плакала в опеке и умоляла посмотреть документы побыстрее. Они были подписаны в тот же день.
От ревности до хороших отношений
Веронике (в будущем мы назвали ее Иларией) на момент знакомства было 1,5 месяца.
Когда девочка родилась, она весила 1900 граммов, и после родов у нее случилось кровоизлияние в правый желудочек мозга. Забирали мы ее, вес был 3100 граммов, дочка была очень худая и зажатая.
Когда Илария оказалась дома, Ефиму было 1,8, он начал ревновать. Это выражалось в том, что он снова начал сосать соску, от которой уже почти отказался, стал валяться на полу и устраивать истерики.
В тот момент я занималась с психологом из фонда «Измени одну жизнь», что мне очень помогло.
Сейчас у детей хорошие отношения, и я слышу от Ефима: «Как хорошо, что у меня есть Илария!»
Однажды дочка просто вцепилась в меня и взяла грудь
С Иларией адаптация прошла идеально, так как она взяла грудь. Мы с ней вместе купались, я носила ее в слинге, спала она на у меня на животе и очень быстро «раскусила» ручки. И так однажды она просто вцепилась в меня и взяла грудь.
Как медик я знала, что можно вызвать лактацию, хотя это казалось мне почти нереальным. Мы обратились к специалисту по грудному вскармливанию, и удалось вызвать лактацию – хотя и не полностью, то есть Илария кушала и смесь тоже.
Но для нас и это было чудом.
Сейчас Иларии уже два года, она до сих пор сосет грудь, хотя уже с года кушает все с общего стола. И я продолжу кормить ее до самоотлучения, потому что это невероятно укрепили нашу привязанность.
Я не представляю, как я жила без этих детей. Но мы уже хотим третьего…
Текст: Марина Глазкова, специально для фонда «Измени одну жизнь».
Фото: из личного архива Дарьи.