– Николай Максимович, в балете Шостаковича у вас была веселая такая, игровая партия. Это второй акт «Светлого ручья», где идет переодевание в романтический женский костюм, пуанты. И по этому поводу вопрос: как долго и трудно вы учились стоять на пуантах?
– Во-первых, с балета «Светлый ручей» меня сняли. Нельзя так хорошо стоять на пальцах и крутиться. Я никогда не стоял, только в детстве, когда мой размер ноги позволял мне влезть в пуант… Когда это все возникло, я попросил «Гришко», они сделали специально мою колодку, сделали под мою ногу эти туфли, и я попросил самую лучшую техничку нашего театра Галю Степаненко научить меня.
Я на бумажке выписал количество трюков, которые мне надо изучить, и пришел к ней. Надел туфли, все по последней моде сшил, как там надо. И, значит, Галя говорит: «Вот так вот встаешь, вот так вот делаешь». Я так встал сразу раз, два, три – и от страха сошел с ноги, потому что, люди, это так удобно! И так легко! Я встал и сказал: «Вот теперь не говорите, девушки, что вам сложно! У вас не профессия, у вас выходной день».
Потому что мужчине, чтобы провернуться на полупальцах, надо взять форс, женщинам не надо, потому что носок очень скользкий, и тебе надо просто раз встать, и оно само кружится. Два пируэта – это просто, это так «фьють» и все закончилось. А если ты взял форс, то четыре всегда. Это такое удовольствие!
Но надо объяснить такую вещь. Дело в том, что, допустим, Сережа Филин, у которого тоже очень большой подъем, жаловался мне, что у него очень болят связки, когда он стоит на пуантах, потому что мы все-таки весим больше, чем девушки, костяк у нас мужской и мышцы мужские, на связки очень больно. А у меня по-другому скелет сделан, мне на пальцах стоять вообще не больно, у меня связки не напрягаются вообще. У меня так стоят стопы, что я стою на костях, я связки не напрягаю. Каждая косточка попадает в лунку, и мне совсем не больно.
Мне очень больно было всегда стоять на целой ноге в пуантах, очень давит и очень неудобно, потому что мы не привыкли к этой жесткой стельке. Вот на целой ноге мне было очень больно, а на пальцах – да ради бога, хоть сколько угодно.
Вторая сложность, которую я опять-таки по своей глупости сделал. У мальчиков у всех костюмы сделаны по-мужски, на молнии, как колет. А мне сделали этот костюм по настоящим канонам, как сделаны все женские пачки, там корсет, там талия очень маленькая, и когда затягивали, естественно очень тяжело было дышать. И я-то это все сделал из-за красоты, а потом понял, что, дурак, зачем так убивался? Потому что дышать в этом очень тяжело.
Что еще смешно? Я когда репетировал, танцевал в репетиционной юбочке, и она, когда ты кружишься, по-другому создает сопротивление. А когда ты надеваешь этот жесткий костюм, то сопротивление с воздухом другое, юбка огромная, надо брать больше форса, и ты устаешь больше, потому что, несмотря на то, что это тюль, он создает большое сопротивление, и получается очень сложно. Ну а все остальное было очень весело.