Рано или поздно, но к каждому из нас приходит понимание того, что в этой жизни если кому-то мы и нужны, то только своим близким. Женам, мужьям, детям, внукам - кому как повезет. Кому-то не везет совсем, в результате - одиночество и тоска.
Но вот то, что кому-то постороннему мы нужны со своими проблемами, со своими болезнями, маниями и фобиями - это большой вопрос. Очень трудно в наше время верить в бескорыстие и христианскую мораль. Хочется верить - но никак не получается. Особенно, если рядом чувствуется оживление журналистов и телевизионщиков.
Я сама всю жизнь связана с журналистикой. Сама, случалось, охотилась за хайпом, знаю цену искренности и профессионализму. Но при этом никогда не забываю, что журналистику считают второй древнейшей профессией, потому что слишком часто приходится наблюдать, как коллеги по цеху ради денег забывают и о сострадании, и об уважении к человеческой личности, о человеческом достоинстве. Деньги, хайп, рейтинг, конкуренция - это то, что всегда правило миром, даже если когда-то и называлось иначе.
Любе Нурдиновой на повезло. Причем, два раза. В первый раз, когда она умудрилась поправиться до 350 килограммов и превратиться в живую тушу, которая больше десяти лет пролежала голая в постели ( переодевание в какой-то момент превратилось в настоящую проблему). Больше десяти лет она ела лежа в постели, мочилась и опорожнялась в этой постели. Больше десяти лет за ней ухаживал ее сын - сначала десятилетний мальчик, потом подросток, затем - взрослый парень, который переворачивал ее, убирал грядное белье, мыл и подмывал. Он действительно оказался единственным человеком, которому она была нужна: потерявшая себя и потерявшаяся в себе. В “убитой” хрущевке с горами немытой посуды и шныряющими тараканами - в доме давно не было женской руки, а научиться вести хозяйство у матери сын просто не успел.
Трудно сказать, почему немногочисленные знакомые Любы, которые все-таки бывали у нее в доме, разговаривали с ней, поддерживали ее - почему они не посоветовали ей, как минимум, обратиться в органы соцзащиты. Почему не помогли ей найти соцработников или санитаров. Почему не оградили сына - тогда еще подростка - от необходимости наблюдать физиологические процессы матери. Почему не помогли ей тогда - лет пятнадцать - двадцать назад, когда она только начала набирать свой вес. Ведь все, что с ней произошло, происходило долгие годы.
Сейчас об этом можно только догадываться.
А второй раз Любе Нурдиновой не повезло, когда тюменская журналистка рассказала в местном издании Любину историю. Не повезло потому, что пронырливые редакторы из малаховского шоу нашли эту историю и вытащили ее на широкое - теперь уже всероссийское - обозрение.
Очень часто, когда я смотрю передачи Малахова, я задаюсь вопросом: действительно ли он не понимает разницы между нравственным и безнравственным, искренне ли он считает, что оттаптываясь на человеческом достоинстве и человеческих чувствах, он совершает благое дело?
Малахов на истории Любы Нурдиновой действительно “поймал хайп”. Миллионы зрителей, подавляя отвращение, не отрывались от экранов, где в разных ракурсах подробно демонстрировалось обнаженное тело бедной женщины, каждая грудь которой не поместилась бы в ведре, а жировой фартук свисал до пола.
Голая женщина, которую шесть мужиков выносили из дома. Голая женщина в окружении санитаров и журналистов. Она для них уже не была женщиной- только безобразной тушей. Но ведь она все-таки была женщиной, живым человеком.
Возможно, Малахов считает, что сделал для Любы благое дело: отправил в клинику, подремонтировал квартиру за счет канала. Это и было бы благим делом, если бы он делал это для Любы - тихо, деликатно, искренне. Для Любы - не для хайпа.
Увы, попирая человеческое достоинство, невозможно осчастливить человека.
Вряд ли мы узнаем, что привело к трагической гибели Любы: стремительно похудение на 200 килограммов за несколько месяцев, депрессия ли, презрение ли к самой себе, увидевшей себя со стороны на экране телевизора, осознание ли отношения к себе не только собственного сына, но и миллионов ( вдумайтесь - миллионов!) других, совершенно посторонних, людей.
В последнем эфире, посвященном Любе, Малахов выглядел жалко. Он призвал себе в союзники теледоктора Мясникова и психолога Анетту Орлову, и все они в один голос уверяли: Люба только-только начала радоваться жизни, ей бы жить и жить. Малахов судорожно пытается найти виновных в смерти несчастной женщины - больше всего ему не нравятся ее сыновья, их он и назначает “виновными”. Ведь если есть другие виноватые - никто не задумается о собственно его, Малахова, ответственности. Да и что ТАКОГО он сделал? Ведь он так старался ей помочь!
Пусть Люба Нурдинова до конца его жизни приходит к нему в самых кошмарных снах, напоминая ему о том, что никакие рейтинги, просмотры, деньги не стоят человеческой жизни. А еще о том, что хоть журналистика и считается второй древнейшей профессией, в этой профессии все-таки каждый сам выбирает для себя: цинизм или сострадание, искренность или беспринципность. И попытка любой фальши будет обречена.
Прошу вас, оставляйте свои комментарии, ставьте лайки - если согласны со мной. Подписывайтесь на мой канал!