Можно по разному относиться к группе «На-На», но то, что это уникальный культурный феномен – отрицать невозможно. Взлетев на музыкальный Олимп в период излома двух эпох, они почти на десятилетие стали лицом заново родившейся страны. Их песни «Фаина», «Зинаида» и «Всё перемелется» звучали отовсюду, их клипы каждый день крутили по музыкальным каналам, они шли на все риски, выступали в горячих точках, под огнём боевиков и под бомбёжками НАТО. О шоу, которое они устраивали на сценах, ходили легенды, даже сейчас с развитием развлекательной индустрии мало кто из мировых артистов способен повторить их трюки.
В прошлом году группа отпраздновала свой юбилей. В разговоре с «Жизнью» Владимир Политов, Вячеслав Жеребкин, Леонид Семидьянов и Михаил Игонин рассказали о 30-летнем итоге своей работы.
– Вы были в Чечне во время войны, ездили на концерты под бомбёжками НАТО, вас брали в заложники. Вы ставили свою жизнь под смертельную угрозу, хотя могли спокойно работать в комфорте и безопасности. Как и почему вы решались на такие риски?
ПОЛИТОВ: Мы об этом не думали. Были абсолютно бесшабашные. Ездили в Чечню, Югославию. Во всех горячих точках есть живые люди, которые тоже имеют право на положительные эмоции. И мы эти эмоции им дарили.
ЖЕРЕБКИН: Да, у нас была цель дать людям отдохнуть от ужасов войны.
– Вас действительно брали в заложники? Расскажите, как это было.
ЖЕРЕБКИН: Да, раз такое случилось в Чечне. Мы не успели испугаться и не поняли, что это такое происходит. Нас погрузили в «пазик» и повезли куда–то. Мы даже не поняли, что нас не туда везут. Когда мы приехали в какое-то непонятное заведение, нам говорят: «Располагайтесь!» А мы: «Вот покушать бы хотелось...» Они водки наставили: «Вот. Кушайте». Мы были в недоумении – явно что-то не то происходит! А потом через какое-то время приезжают наши ребята с автоматами. И тут мы поняли, что нас захватили.
– Что захватчики от вас хотели?
ЖЕРЕБКИН: Чтобы мы у них там спели. Хотели концерт в своей части. На халяву.
СЕМИДЬЯНОВ: То, о чём Слава рассказывает, – это 99-й год. А был ещё 92-й.
ЖЕРЕБКИН: Да, тоже история с захватом. Мы ехали из Минеральных Вод на автобусе в Тбилиси на концерт по Военно-Грузинской дороге. Через Цхинвал. Там проходили военные действия. И вот нас остановили у одного поста. На концерт мы уже опоздали. Мы говорим: «Ребята, нам осталось 80 км до поста. Не можете ли вы нас сопроводить?» Они нам: «У нас расчёт. Мы не имеем права покидать. Но ехать мы вам не советуем без сопровождения. Здесь очень опасно. Здесь стреляют». Перед нами проехала машина – её тут же расстреляли. Мы решили остаться, чтобы не рисковать. Хоть доехать. Сидели у костра, пытались что-то приготовить. И началась перестрелка. По костру начали стрелять. Мы видели, как летели трассеры, и бросились кто куда. А темно уже было. Непонятно, кто стреляет и откуда – ночь. Я к дереву какому-то прижался – от пуль прячусь. Ракета взлетела. Шло это минут 5-7. Но было очень страшно.
ПОЛИТОВ: А в Югославии мост на наших глазах разбомбили. Мы до него чуть-чуть не доехали, помнишь? Да… Остановились и благодаря этой остановке мы к смерти в гости опоздали. В ту же секунду ракета попала прямо в тот мост. А водитель так спокойно: «Ну, – говорит, – что делать, поедем по другому. Ещё один тут есть…»
СЕМИДЬЯНОВ: Была ещё история, когда взяли в заложники не только «На-На», а целый автобус, в котором и другие люди ехали. Зашёл человек с автоматом. Намерения у него были самые неприятные. И только за счёт того, что он узнал, что это артисты, не случилось беды. Лёвкин тогда ещё ему «Фаину» спел. И отпустили всех.
– Такое ощущение, что вас посылали на верную гибель...
ПОЛИТОВ: Да в том-то и дело, что никто нас не посылал. Мы сами хотели.
СЕМИДЬЯНОВ: В этом есть особое чувство, когда ты приезжаешь в горячую точку и выступаешь не на сцене, а на крыше грузовика. И там ребята военные, которые каждый день сталкиваются со смертью. Они приходят послушать. Это совсем другие ощущения. И получается как свои. Родные.
ЖЕРЕБКИН: Когда мы были в Чечне, у нас был концерт в кузове. Посреди поля. Нам сказали: «До захода солнца надо закончить, потому что начнут стрелять». ПОЛИТОВ: А мы до этого ездили к Масхадову, договаривались, что будет концерт и чтобы не стреляли. И ни одного выстрела не было. А у нас ещё белые костюмы, жемчугом расшитые. Мишень для снайпера. Солнце садится. Частокол из автоматов нам сделали. Освещали из БТРов. – Тогда были бесшабашные. А сейчас на такой риск пошли бы? СЕМИДЬЯНОВ: Поехал бы. ЖЕРЕБКИН: Думаю, да. ИГОНИН: Слава и Лёня сказали: «Да». А полгруппы промолчали.
ЖЕРЕБКИН: Я помню, ещё тогда Бари Алибасов нас собрал и говорит: «Кто хочет – может отказаться от поездки». И у нас отказался один - Микембо – гитарист из Конго. Он говорил: «У нас в Конго каждый день революции. Стреляют. Я не хочу». Ну хорошо. Мы приезжаем в аэропорт и приезжает Микембо. «Ты чего приехал? – спрашиваем. – Мы не рассчитывали на тебя». А он: «Вот я жене рассказал, что не поеду…» А жена у него русская казачка. Он как сказал ей, что вся группа едет в Чечню, а он – нет, она ему сразу: «Не поедешь – разведусь!» И он поехал.
ПОЛИТОВ: Он там, правда, потерялся.
ЖЕРЕБКИН: Да, с ним было трудно, потому что он абсолютно чёрный и в темноте его вообще не видно. Он в туалет пошёл и потерялся. А мы жили в поле. Там палатка. Под утро на каком-то блокпосту его нашли. А солдаты-то срочники. Все из глубинки. На дворе 96-й год, и они первый раз видят негра. А он сидит на блокпосту и учит их воевать. Говорит: «Вы неправильно воюете. Вот мы в Конго...» И ребята рассказывали: «Давай его стрельнём, посмотрим, у него кровь такая же черная?» «Нет, стрелять не будем. Шуму наделаем. Давай ножиком лучше потыкаем!» В общем, вовремя мы его нашли.
– А что это за история с космосом? Действительно полетели бы?
ЖЕРЕБКИН: Да! Собирались. Это был не пиар. Мы, наоборот, всё это скрывали. Делали втайне, прошли медкомиссии. Подготовка в свободном падении. Самолёт. Подготовка скафандра. Под водой. Центрифуги, тошниловки всякие. Чтобы понять, что такое невесомость. Росавиакосмос и американцы нам помогали. Но главный спонсор наш умер, и полёт не состоялся...
ПОЛИТОВ: Полетел бы всё равно кто-то один и два профессиональных космонавта. Но готовились все, чтобы можно было заменить. Цель была такая: записать гимн планеты.
– В 90- х вы собирали стадионы. Сколько тогда стоило пригласить группу «На-На» на корпоратив?
ПОЛИТОВ: Тогда и понятия-то такого не было - «корпоратив». Мы играли по 800 с лишним концертов в год. В день 2-3 в среднем! Было и по четыре!
ЖЕРЕБКИН: Я как-то подсчитал, что мы на сцене проводили в день по 8 часов. Костюмы не успевали высыхать просто. Корпоративы начались уже в нулевых.
– Самое странное ваше выступление на частном мероприятии?
СЕМИДЬЯНОВ: Самые странные – в Новый год. Там за ночь получается концертов 5-6... Уже когда утро, все спят, приезжаешь на площадку, а там чья-то внучка. Стоит одинокий ребёнок с шариком в платьице. Взрослые, уже пьяные все, спят, и только один ребёнок. И ты устраиваешь ему праздник. Смешно.
– Говорят, деньги за концерты вам приносили сумками, как вы умудрялись их тратить?
ЖЕРЕБКИН: Мы сами себя окупали. Сами делали костюмы, декорации. У нас не было спонсоров. У нас был свой бюджет на запись песен, на пошив костюмов. Что оставалось – в долг раздавали. Бомжам еду покупали.
ПОЛИТОВ: Богатым я себя не чувствовал. Мы дурачки были, не покупали себе ни квартир, ни машин.
СЕМИДЬЯНОВ: Возникала иллюзия, что деньги будут всегда. Каждый день концерты, кажется, что это не закончится. Начинаешь тратить бездумно.
– Самая бессмысленная трата в вашей жизни?
ПОЛИТОВ: Я могу рассказать самую бессмысленную трату Бари Каримовича. Когда мы собирались делать большие туры по стадионам. Не на все стадионы пускали людей к сцене, чтобы траву не вытоптали. И он говорит: «Мы купим покрытие для стадиона в Германии и будем возить его и пускать людей на стадион! Будем и трибуны забивать, и все поле». Купил покрытие. Не знаю, сколько десятков тысяч дойчмарок отдал. Покрытие тормознула таможня. Короче, за хранение этого покрытия на таможне мы отдали денег в несколько раз больше, чем стоило это покрытие. Естественно, оно у них там так и сгнило на этой таможне.
– У многих артистов из секс-символов объявляется потом множество внебрачных детей. У вас были проблемы?
ЖЕРЕБКИН: Однажды пришла девушка и говорит: «Спасибо за ребёнка!» Я говорю: «Я вас не помню». А она: «Нет, вы неправильно поняли. Я была на вашем концерте со своим молодым человеком. Они, короче, завелись так на концерте, что во время концерта зачали ребёнка. И привела свою дочку.
– «На-на» уже тридцать лет зажигает. Каждый концерт длится почти 2 часа. Где вы берёте на это силы?
СЕМИДЬЯНОВ: Есть секрет: чем больше отдаёшь, тем больше получаешь. Многие люди как-то живут экономно. Не тратя себя. А нужно тратить. Тогда будешь получать. Но это должна быть созидательная энергия.
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)
Полную версию видеоинтервью можно посмотреть тут: https://ok.ru/video/2051308128893