Автор произведения - Александра Рудэн, 04.07.47,
В доме Ярцева был переполох. Бабушка на кухне спешила с приготовлением обеда. Клавдия собирала сыну рюкзак.
- Вот и настал день, когда ты стал самостоятельным человеком,- говорила она сыну, который перебирал школьные тетради. сидя у письменного стола.
- Все выброшу, чтобы не вспоминать больше школу.
- Не все выбрасывай.. вернешься домой, на месяц уезжаешь к бабушке Нине, наберешься сил от парного молока и снова - будешь повторять школьную программу. Кто будет поступать в институт? Не я же... Я и папа уже отучились. Постарайся сынок, возьми с собой учебник математики. Я кладу его в рюкзак.
- Не надо. Мама, я не буду поступать в политтех. Забудь.
- А как же династия инженеров?
- Я биологом стану.
- Ваня ... Мы же договорились...
- Ты договорилась с папой, а не я с вами.
В комнату вошла бабушка.
- Не спорьте. О, как быстро время летит, когда - то был первый класс, вчера, был выпускной вечер, а сегодня, Ваня уезжает самостоятельно в Смоленск, то есть в Ярцево, на родину своего папы. Бабушка Нина будут гордиться тобой. Хочет он быть биологом, пусть будет им. Не спорьте с его желанием. Улетает птенец, голубь наш, со своего гнезда.. . Ах.- всплакнула бабушка.
- Ну, не плачь, дорогая, не рви мне сердце. На месяц уезжает..., - с дрожью в голосе сказала Клавдия.
- Вот и все , собрались, жаль, что папа в командировке и Майя в пионерском лагере. Буду я тебя одна провожать. Кажется все...Посидим на дорожку.
- А пирожки я не уложила и Нине я килограмм сосисок купила, - сказала бабушка, поднимаясь с кресла.
- Не буду я брать сосиски...
- Мама, вы бы еще рыбы сырой положили. Жара на улице. Какие сосиски?
- Хоть пирожки возьми, Ванечка, - попросила бабушка.
- Пирожки возьму. Пора, бабушка прощаться.
- Посидеть бы.
- Уже посидели.
Чтобы не плакать на перроне Клавдия поджимала дрожащие губы и все твердила:
- Все будет хорошо, Ванечка. С Мишкой побольше будь на природе, там воздух чистый и прозрачный, дыши всей грудью, молоко пей.
- Ну хватить, мама. причитать. Все будет хорошо, я уже взрослый. Сам подойду к вагону. Стой здесь.
Клавдия, мама Ванечки обняла сына, прошептала:
- Как хочешь,так и будет, я тебе биологию положила...
- Спасибо, мама, - сказал сын и решительно шагнул в сторону вагона.
Она видела, как он, маленький ростом, худощавый, вернее, тонкий в теле, подал паспорт проводнице.
Таща в руках рюкзак, он скрылся в вагоне.
Клавдия подбежала к вагону.
- Пожалуйста, присмотрите за сыном. Первый раз.., - попросив проводницу, задохнулась на слове, не договорив..
- Ну, что же вы. мамаша, рыдаете. Не на войну сына отправляете.
Испугано спросила Клавдия:
- На какую войну?
- Так, к слову сказала. Не мешайте. Проходите граждане в вагон, через пять минут отправляемся. А вы, мамаша идите вдоль вагона, в окне увидите сына.
Клавдия побежала по перрону.
В окнах вагонов она не увидела сына, вернулась к проводнице.
- Нет его в окошке.
Проводница уже зашла в тамбур и в сердцах сказала.
- Куда такого мальца одного отправляешь?
- Он школу закончил. А, что? Приглядите за ним.
- Пригляжу, люди говорят, что не спокойно на границе.
- Слухи.
- У меня брат там служит. Невестка приехала с детьми, каждый день там провокации. - сказала проводница и закрыла вагон.
Клавдия стояла на перроне, как вкопанный столб в землю. Ноги ее одеревенели.
Поезд тронулся и Клавдия закричала:
- Верни мне сына. Пусть выпрыгнет он из вагона.
В тамбуре мелькнуло лицо Вани.
- Ваня... Ванечка, -кричала Клавдия.
Он что - то ей сказал и лицо его скрылось от ее зрения вместе с вагоном. Клавдия побежала за уходящим поездом.
Ее остановила старушка.
- Ты что, ополоумела, бежать за вагоном.
- Говорят, что война будет. Она соврала мне, у нас пакт о не нападении.
- ТС, тссс, молчи, а то меня и посадят вместе с тобой. Не будет войны, так как в войне только теряют, единицы - что - то приобретают, остальные теряют. Не будет войны. Эх, детка кто захочет голод, разрушение, иметь покалеченные судьбы в двух сторонах. Она глупая женщина, что сказала тебе такое. Тссс, иди домой, все будет хорошо.
На станции встречал Ваню двоюродный брат, Миша. Не по годам рослый и угловатый парень с юношескими угрями на лбу и на переносице.
- Братуха, наконец - то тебя отпустили одного. Погуляем.
- Погуляем, - передразнил его Ваня.- Тебе еще семнадцати лет нет, батяня не заругает?
- Батяня говорит, что пришла мне пора влюбляться. Боится, что я перепрею и буду стесняться девчонок.
- Со мной о том, что кто - то может перепреть - никто не говорит. Как это происходит?
- Батяню моего спросишь.
- Как - то неудобно.
- Все удобно, не мамы же спрашивать об этом. Ха, ха-ха, - - засмеялся Мишка. - На все лето к нам? - спросил он.
- На месяц, дальше, вернусь в Москву, буду поступать.
- В политтех?
- В университет на биологическое отделение. Давно я так решил, а ты? Тебе еще год учиться в школе, думаешь ли ты, на кого хочешь учиться.
- Нет, у меня мозги по другому скроены, я как батя, буду слесарить в мастерских. Обязательно женюсь, но только, после армии.
- Охота тебе рано жениться?
- Ох как охота, я бы до армии женился, так батя не позволит. Айда, поспешаем, бабушка наготовила всего вкусного, тебя встречает.
Неделя прошла, пролетела, как один день. Было весело. двоюродные братья и сестры не давали покою своему родственнику, столичному гостью. Они купались, загорали, а по вечерам всем двором гоняли мяч на лугу, а утром, сидели с удочками на берегу реки, опустив ноги в теплую, не успевшую остыть за ночь, воду. Ванечке не было времени заглянуть в учебник по биологии. Он думал о том, как легко живут его братья и сестры по крови, никаких забот у них нет, кроме домашних, не нужно спешить на учебу по фортепиано, не нужно им рисовать домашние задания из программы художественной школы, не нужно им посещать курсы по немецкому языку. Тут свобода и единение с природой и между собой, так как они все родственники и друзья и общаются дружелюбно. Тут,
девчонки рано замуж выходят, и подумал Ваня, а не остаться ли ему жить в Яркове и поступить ему в педагогический институт в Смоленске. Об этом он написал письмо родителям. На его удивления мама ответила телеграммой, что они решили, что не будут ему мешать строить по - своему свою жизнь. Аттестат зрелости и деньги они передали проводнице поезда.
Номер вагона и номер поезда был указан в телеграмме. Мишка. счастливый от того, что брат остается жить с ними, побежал на вокзал, узнать когда желанный поезд будет в Смоленске, чтобы убить два зайца: встретит поезд и погулять в городе.
- Сегодня первого июля, сдадим твои документы и ты еще сумеешь прилично подготовиться. Время у тебя будет.
Примчался он от автобусной станции, тяжело дыша.
- Три часа до прибытия поезда, айда на автобусную станцию. Паспорт не забудь.
Вот они уже стоят на перроне.
Поезд медленно вползает на станцию. Четвертый вагон оказался далеко
и мальчишки, во весь упор, помчались за движущими вагонами. Когда вагон остановился перед ними, то они увидели на стекле окна жирную цифру "4". Дверь тамбура отворилась и легко сошла по ступенькам молодая девушка.
- Вот, это краля, - с изумлением, воскликнул Мишка.
Стройная девушка повернулась к ним.
- Кто из вас Ваня, - спросила она, глядя в глаза Мишке.
- Он, а я Мишка. Мне восемнадцать лет, - соврал он.
- Наташа, значит, ты мой одногодка. Покажи Ваня паспорт. Почему не в Яркове встречаете.
- Дела в городе.
После процедуры опознания. она скрылась в тамбуре.
Вернулась Наташа с большой сумкой и пакетом в руках.
- Тут аттестат, отличник. И деньги, на первое время мама твоя передала. В сумке твоя одежда осенняя и килограмм сосисок московских.
- Мы что - то вам должны? - спросил Ваня.
- Твои родители уже рассчитались со мной.
- Наташа, дайте адрес московский. - попросил ее Миша.
Наташа смущенно улыбнулась, ответила:
-У родителей Вани есть мой адрес, буду я у Вани служить доставкой, так что - еще встретимся.
- Девушка, может быть, хватить любезничать с молодыми людьми, позвольте пройти в вагон.
- Да. да. Предъявите ваши билеты в развернутом виде, товарищи.
Тут только заметил Миша, что около четвертого вагона собралась не большая кучка людей, желающие уехать на Запад.
Ребята отошли от вагона и направились к зданию вокзала. Поезд загудел, Мишка вздрогнул, повернулся. Он помахал рукой движущим вагонам, которые скользили по рельсам. Мишка посчитал вагоны и в
четвертом вагоне из тамбура махала им девушка красной косынкой, которая недавно висела у Наташи на шеи.
- Я женюсь на ней,- вскрикнул Миша.
- На ком?
- На Наташке, вот посмотришь, я ей, тоже, понравился.
- Поздравляю, а сейчас, поехали в институт.
Никита Петрович, отец Миши, Сони и Аси остался доволен тем, что брат доверил ему Ивана, своего сына.
Дом был небольшой, но в тесноте и не в обиде все жили. Несколько дней сестры Миши, переезжали в одну комнату, освобождая Ивану маленькую комнатку. Мишка собирался идти работать учеником слесаря к отцу. Ваня просматривал химию и биологию, отдыхая на пляже реки с двоюродными сестрами. Воскресенье - был выходной день и все четверо, набрав продуктов на целый день ушли на рыбалку. Наловив достаточно рыбы они: Соня, Ася Миша и Иван возвращались домой.
По дороге встретили одноклассника Миши.
- А они прохлаждаются и не знают ничего.
- Что - то случилось? - спросил встревоженный Иван.
- Война. Немцы напали на нас.
- Какая война, пакт о не нападении.
- Не знаю, что они там подписывали, а сегодня наши объявили, что немцы Киев бомбили.
- Киев? Он же далеко от границы.
- Побежал я, некогда мне с вами говорить. Честно признаться, война под боком, а я спокоен, так как к нам она не дойдет. Папка сказал, что через три месяца мы будем бомбить Берлин. Он записался в военкомате. Ваш тоже записался.
Мишка насупив лоб, сказал:
- Поспешим домой. Может быть, Петька брешет, как сивый мерин. Больно он брехливый.
Заскулила Ася писком.
- Ну чего ноешь, брешет Петька, нет никакой войны, сегодня же воскресенье, выходной день. В воскресенье люд отдыхают, а не воюют, - сказал Иван.
-Чую сердцем, брешет Петься, - сказала Сонька, которая была на полтора года моложе Михаила.
В первых домах городка бабы голосили. Некоторых баб они встретили возле магазина.
- О войне говорят люди, - сказал дрожащим голосом Михаил. - побежали домой. С батей нужно наговориться.
Дома плакала Вера, мама двоюродного брата и и сестер. Бабушка Нина слонялась по дому с заплаканным глазами.
- Слава Богу, пришли. Получили телеграмму от мамы. Ванечка, она вызывает тебя на переговоры, сегодня, в семь вечера.
- Я пойду с тобой, Ванечка, - сказала Соня.
- Еще есть время, а дядя, где?
- На работу побежал. Завтра уезжает он на войну. Боже мой, пули у немцев не из хлеба сделаны. Боже мой, - причитала бабушка.
Девочки облепили бабушку, плакали вместе с ней.
Миша не мог найти себе месте, он вышел во двор и в сарае нашел спрятанную им папиросу с коробкой спичек, тайно от всех, закурил. Из бочки с дождевой водой он прополоскал рот, снова зашел в дом, сел на краюшек кровати, смотрел на всех пустыми глазами, и не понимал, что принесет эта страшная война в их семью. Начало несчастий уже положено, отец уходит на фронт, уходит кормилец из семьи. Что будет с ними, он об этом не знал.
- Я тоже запишусь, - пробурчал он. - Тоже, уйду бить немцев.
Вера подошла к нему и ударила полотенцем по затылку.
- Я тебе запишусь, а кто останется с нами? Тебе еще семнадцати лет нет, пойдешь работать вместо отца.
- В августе будет семнадцать лет, - огрызнулся Мишка.
- Молчи Мишка, не добавляй матери горести, - сказала Соня.
Иван с Соней пошли на почту. на переговори с Москвой. Домашний телефон не отвечал. Он заказал номер телефона одноклассника, который жил рядом с его домом.
- Петька сходи к нам и узнай , почему трубку они не берут, я тебе перезвоню.
- Ты, хоть знаешь о том, что...
- Знаю, беги к моим. Ехать ли мне в Москву или переждать, пока отгонят злодеев от границы. Я тебе перезвоню.
Послышались короткие гудки.
- Подождем еще немного, Сонечка. Моих дома нет.
Они сидели на лавке и Соня. чтобы скоротать время, рассказывала ему об одноклассниках. Ваня кивал головой, но не вникал в ее слова, он думал о том, что могло случиться с родными, что они не подняли телефонную трубку. Соня дернула его за рукав, спросила:
- Тебе не смешно?
- Не понял.
- Я тебе уже полчаса рассказываю о нашей математичке. Это же смешно, что она бьет линейкой тех, кто контрольную работу списывает. Я же говорю, что мы договорились по рядам. У окна списывает друг у друга, а тот ряд, что у дверей - шумят. Она идет к партам, что у дверей, мирить их. Понял? Она не знает, что таким образом, мы ее отвлекаем от парт. что у окна.
- Понял. Соня, ты иди домой, твой папа, наверное уже пришел.
- Да, я тоже об этом думаю. Рассказываю тебе об учительнице, а сама думаю о папе. Дорогу назад найдешь?
- Найду. ул Полевая 17.
- Не Полевая, а Степная, номер дома правильный. повтори - Степная.
- Степная, 17.
- Правильно, я побежала.
Ваня смотрел вслед уходящей Сони, дальше , она побежала и скрылась мгновенно,завернув на повороте дороги.
Ваня поднялся и вошел в здание почты.
- Мне наберите Москву.
Он больше часа ждал, наконец - то работница почты прокричала:
- Парень, Москва на проводе.
Он спросил:
- Петя, говори.
В трубке он услышал родной голос мамы.
- Мама, у меня три минуты. Говори. Может быть, не стоит ехать в Москву, прогонят их, а мне снова возвращаться в Смоленск. Я документы сдал в педагогический институт.
- У нас с обеда возле дома что - то копали, кабель повредили... Не знаю, как лучше поступить. Все говорят, что это не надолго. Все равно, нужно тебе вернуться, забирай документы, тут будешь поступать. Когда тебя ждать, сынок?
-Не ждите специально. Деньги у меня есть на билет, ключ от квартиры есть, сам приеду. Дядя уходит на фронт - завтра.
- Заканчивайте, молодой человек, - сказал кто - то в трубку.
- Мама, все. Ждите.... В трубке послышались короткие гудки.
Он не слышал, как возмущалась его мама, ругала телефонистку, за то. что ей не дали договорить с сыном.
Телефонистка охладила ее пыл.
- Есть постановление, подключать только госучереждения. А, для населения, только тогда, когда будет свободная линия. Ночью.
- Понимаю, - уже тихо сказала Клавдия. - Но там, почта не работает ночью.
На следующий день они провожали отца Миши на вокзале. Вера уцепилась в шею мужу и все твердила.
- Не снимай крестик, что мама повесила тебе. напиши, как доехал, чем вас кормят?
- Вера, перестань. Смотри, сколько людей на перроне, и никто так не голосит, как ты. Успокойся, все будет хорошо. Ну, что племяш, уедишь в Москву? Слушайте, а почему вам всем не поехать к брату моему. Переждете месяц - два, а там прогоним этих супостатов и вы вернетесь домой.
- Ваня нам предложил и Клавдия не будет против, но твоя мама, сказала, что никуда не поедет.
- Будет охранять добро наше.
- Ну, да.
- Может быть, правильно, на пустые дома охотников немало наберется.
- Батя, я тоже уйду на фронт.
- Миша, ты остаешься за меня. Кто будет наших девочек защищать?
- Война скоро окончиться? - спросила десятилетняя Ася.
- Скоро. В военкомате мне так и сказали " Не печалься дядя, оттесним врага до границы и снова будешь спать в мягкой постели с женой"
На перроне люди стояли кучкой, не поймешь, кто провожающий, а кто новобранец, так как форму не выдали, обещали по приезду в часть.
- Мало желающих воевать, - сказал Миша.
- Много, только всех распределили по поездам. Нас подсадят в военный эшелон, завтра других будут родственники провожать.
Засвистел свисток и в громкоговоритель кто - то сказал:
- Через сорок минут поезд приедет. Сопровождающих офицеров подойти к своим ротам, построиться. Провожающих, прошу отойти к вокзалу. Толпа не сдвинулась с места.
- Астафьев И.В. - выкрикнул офицер.
- Я, - откликнулся мужик. Наспех поцеловал он жену, детей, подошел к офицеру.
- Становись у меня справа, будешь формировать колону по двое.
- Артамонов И.Т.....
-Ярцев, будет последним, -сказал Никита. Давайте, я вас всех полую на прощание.
- Маманя, что вы как не родная, идите сюда, я вас первой поцелую.
- Не хотела мешать тебе прощаться с детьми и женой. Я буду молиться за тебя Никитушка. Вернись домой живой.
Никита обнял мать и по щекам у него потекли слезы.
- Не болейте, мама, дождитесь меня с войны...
Дошла очередь и до Ярцева и дядя Никита, еще раз поцеловал родных, строевым шагом подошел к выстроенным новобранцам.
Поезд заходил к перрону. Заголосили женщины.
Офицеры разводили новобранцев по вагонам.
Когда всех посадили в вагон и на перроне не осталось ни одного человека, люди ринулись к вагонам.
- Коля, Колечка,- кричала молодая женщина. - Я буду ждать тебя.
- Береги себя, сынок, - кричала бабушка Нина.
Заплакали сестры Ванечки, Они бежали вдоль вагонов, уходящего поезда и кричали.
- Папа. папа, мы тебя любим.
Вера протягивала руки к вагонам кричала:
- Никита, вернись домой с войны. Вернись. Не пей с кем попало и что попало.
Иван взял за руку бабушку.
- Не бежите, никто уже их не догонит, уехали.
- Плохо мне, Ванечка. Чует мое сердце, что - то недоброе, пока не знаю - что.
- Идем на лавку, подождем своих.
- Да, не мне уже кроссы делать, - сказала бабушка, вытирая слезы, она выпрямилась и Ваня повел ее к лавке.
Душевные силы были потеряны и они кое - как вернулись домой. В доме стояла гнетущая тишина. Никто ни кем не разговаривал. На утро Вера побежала в магазин, где она работала продавцом. Миша ушел в слесарные мастерские. Бабушка болела и не подымалась с кровати. Ваня засобирался в институт, чтобы забрать свой аттестат.
- Что нам делать? - спросила Ася у Вани.
- Будьте с бабушкой. Кур покормите, собаку накормите.
- Я буду готовить обед, бабушку заменю, - сказала Соня.
-Я скоро приду. Заберу аттестат, потом куплю билет на проходящий поезд.
В институте он не нашел председателя комиссии.
- Его сегодня не будет, завтра приходите.
Кассир на вокзале ему сказала:
- Билеты продаются за час до прихода поезда.
- А завтра я смогу уехать?
- Сможешь, перепиши расписание поездов на Москву.
Дома все говорили о войне, узнав, что Ваня не уезжает сегодня, все обрадовались.
Мишка сказал, меня тоже обломали, сказали, чтобы через неделю я приходил. За это время уйдут мужики на фронт, рабочие места будут.
- Одна мама работает, как будем жить? - спросила бабушка, которая после обеда занялась домашним хозяйством.
- Почему не хотите поехать со мной в Москву? Бабушка Нина, вы же к сыну поедете. Тетя Вера и там может найти работу.
- Сколько добра накопили и бросать. А куда хрюшку девать, куда кур девать, куда Жучку девать? Не хорошо будет, если я начну все раздавать по соседям. Тогда, какая я хозяйка? Да и чего вы всполошились? Не дойдет немец сюда.
На третий день войны стали появляться беженцы. Тут все и задумались, услышав рассказы бегущих от войны.
Вечером Вера спросила:
- Ваня, что у тебя с аттестатом? Второй день ходишь за ним?
- Все документы поступающих в кабинете председателя комиссии. Говорят. что он заболел. Сказали, подожди, мол, парень.
- За своих детей я перед Богом отвечаю, а за тебя - вдвойне. Домой тебе ехать надо. Немец так и прет, так и прет, отступают наши, чего доброго, до нас они доберутся до конца месяца. Миша, а Миша! Сходил бы с Ваней в институт, навел бы шороху, как ты умеешь, открыли бы дверь председателя и Ваня, наконец - то, получил бы свой аттестат.
- Завтра, с утра пойдем.
Они шли к институту. Пахло гарью в воздухе.
- Чья - то изба горит, - сказал Миша.
В институте все бегали с ведрами. Одни с пустыми, другие, с улицы с наполненные водой.
- Что случилось? - спросил Миша у старушки, сидевший на вахте.
- Что - что? Провокация. На другом конце города, кто - то поджег архив, у нас в подвале кто - то поджег склад, В клубе дорожников тоже пожар, не знаю, чего там горит.
- Бабушка, под шумок, выдайте нам аттестат этого парня. Ему к родителям ехать нужно, а председатель болеет. У вас же все ключи весят на стенде от кабинетов?
- Все. Ишь, чего задумал. Мало ли что находиться в кабинете у начальника, потом меня по ГПУ затаскают. После войны получишь аттестат. Помер наш председатель от аппендицита, а нового еще не назначили. Езжай, милок, домой, а после войны получишь свой аттестат. Ты такой не один. Все смирные, а ты все ходишь, да ходишь.
- Все бегают, не поймешь, кто есть кто. Кого просить? - сказал с досадой Миша.
- А знаешь, черт с ним, с аттестатом. Мне же восемнадцать лет, в Москве запишусь на фронт. Айда на вокзал, попробуем купить билет до Москвы.
Вокзал был заполнен беженцами, лавок свободных не было. Люди расположились семействами на полу. Кто спал, кто дремал, дети плакали, женщины и старики их успокаивали.
- Что так плохо там, что вы побежали?
- Слухи шли, что всех активистов расстреливают, а в каждой семье, кто партийный, кто комсомолец, у каждой семье воюют отцы, деды. сыновья. Вот и всполошились мы. Бросили насиженное место, достали билет. и кто в чем, и кто что мог унести сели в поезд. А тут нас всех высадили. Говорят, что много на передовой раненных, поезд отдали под санитарный. Говорят, что раненные лежат при больнице на открытом месте. Так что, милок, сидим и ждем, чтобы сесть на проходящий поезд до Москвы.
- Вы думаете, что война не скоро закончиться?
- Пусть военные думают, а я должна была быть дома, учить детей, варить кушать и ждать мужа с работы, а не получать в первый день войны извещение. что он без вести пропал. Идите ребята, куда шли, не до разговоров сейчас.
Две кассы облепили люди, как виноград висит на ветке. Не было возможности ни протолкнуться, ни спросить у кассира, если билеты. Крупная женщина на руке людей, желающих купить билет выводили цифры химическим карандашом и еще две крупные женщины, локтями отталкивали, желающих пробиться к кассе. К ударам локтем добавлялись слова.
- Куда прешь, скотина. Или куда прешь, шлендра.
На этих женщинах держалась очередь.
Ванечке достались такие слова от них.
- Куда прешь, щенок.
Чей - то женский голос сказал:
- Этих женщин надо было бы в начальники, враз остановили бы немца. Видели, как они ловко разняли двух дерущихся женщин в очереди. Номер не поделили.
- Видела, - ответила другая. - Хрясь одной и второй женщине по морде, те и примирились. Я бы так не смогла.
- А кто бы смог?
- Это же каторжанки, на поселения они под Смоленском, - сказала женщина со шваброй и ведром, наполненной раствором. - Начальство вокзала на помощь их позвало.
Завоняло хлоркой.
- Граждане, - крикнула она, - Марш все на улицу, чай не зима, лето ведь. А мне нужно провести санитарную обработку вокзала.
Люди сразу заговорили, перебивая друг друга, возмущаясь.
- Не галдите. Мне что милицию позвать. Номера на руках у вас есть, так что я помою полы, проветрю помещение и зайдете.
Никому не хотелось связываться с милицией, люди стали выходить из вокзала, подхватив свои вещи.
Миша спросил у уборщицы:
- Тетя, скажите, все сегодня уедут?
- Сомневаюсь, человек десять - двадцать посадят на поезд, а остальные будут ждать следующего поезда.
- Ваня, какой у тебя номер на руке?
- Сто пятьдесят.
- Если разделить на двадцать, то ты уедешь через семь дней.
- Что делать?
- Каждый день ходить и отмечаться в очереди. Пошли на улицу.
На вокзальной площади, где расположились беженцы, Миша крикнул:
- У кого номер сто сорок девять?
Никто не отвечал.
- У кого номер сто сорок восемь.
Ответил старик.
У внука моего сто сорок девять.
- Запомните его, моего брата, Ваню, у него сто пятидесятый номер.
Ладно, сказал старик. Держись нас. Присаживайся...
- Нет спасибо, ему еще в институт нужно сходить за аттестатом, - соврал Миша.
- Как знаете.
- Почему соврал? - спросил Мишу Ваня.
- Дурак, что ли? У них ни кола, ни двора и надежды ноль уехать, а ты на перине спишь, и у тебя будет крыша над головой, если не уедешь. Уловил разницу в вашем положении? Обозлиться на тебя, чего доброго, и не признает он тебя в очереди. Теперь, понял?
- Лучше промолчать, лгать не нужно было.
- Кому нужна твоя правда или ложь. Тут каждый сам за себя и свою семью. Пошли искупаемся в реке, жарко что - то.
- Пошли. Может быть девочек своих возьмем?
- Да, ну их. Пусть бабке помогают, она им каждый день говорит, что так делать хорошо, а так - не хорошо.
- Растут невесты, сестры наши. Побежали.
Несколько ней они ходили на вокзал. Мишка прихватил курицу, чтобы взятку дать проводнику и чтобы, тот, без билета посадил Ваню на поезд. Все отказывались от курицы.
- Только по билетам. У нас половину состава тяжело раненными едут. Не хватает санитарных поездов. Не просите.
- Немец прет и прет. чего доброго и до нас скоро доберется.
- По всему видно, может быть. Не могут остановить их напор. Больно, шустрые они.
Снова, поезд ушел, взяв на себя человек двадцать из беженцев.
- Пошли найдем старика. Не нести же курицу домой. Бабушка заругает, что я ее выкрал для взятки. А так, подумает она, что крот ее уволок.
Они нашли седого старика с внуками.
- Петрович. мы тебе с подарком. Курицу принесли. Вот там в лесопосадке, поджарь ее для внуков. А где их родители? - спросил Миша.
- Воюют на границе. Бабка давно померла, вот и решился я ребят увезти от войны. Все бросил. - заплакал старик.
- Моя бабушка говорит, что дома и стены помогают.
- Видишь, какие они чернявые, все в мать пошли. Говорят, что евреев немцы ненавидят. Выстреливают. Мне нужно их отвести в Москву к их тетке, а там хоть и помирай. Нестрашно мне будет помирать. Мне уже за семьдесят лет.
- Чем вы питаетесь?
- Раз в день нас кормят. Привозят бидонами борщи, сало, макароны с котлетами. Мне выдают дополнительную порцию на вечер для детей. Как - то живем. Благо, лето. не мерзнем.
- Пошли, дед к нам. Я местный. Ночевать будешь у нас, а днем будете есть свой дармовой борщ.
- Нет. Может быть, ночью, пройдет какой - нибудь дополнительный поезд. Сейчас железная дорога настроена на запад, чтобы вывести раненных солдат. Может быть, нам повезет. За курицу, спасибо.
Они ушли с вокзальной площади. Миша повернулся и увидел, что вязанная курица прыгала на двух ногах по бруковке, а черноволосые внуки Петровича; одному было десять лет, а второму - восемь, догоняли ее. Младший внук был проворнее, догнал и навалился всем телом на нее. Поднялся и пошел к деду, неся курицу за ноги.
- Наконец - то пришли, - сказала бабушка.
- Мы еще на вокзал ходили.
- Туда курицу отнесли?
- Бабушка, какая курица? - спросил Миша и с удивлением посмотрел на нее.
- Та, что ты под мышкой унес. Слышала, как вы ловили ее. Беженцам отнес?
Миша рассказал все - как было, бабушке.
- Спрашивай меня, в следующий раз. Бедные люди. Позови Петровича с внуками на ночлежку к нам.
- Он не придет.
- Понятно, напуган до смерти за своих внуков. Я была на базаре, яйца продавала, так люди говорят, что через месяц немцы уже будут у нас. Сегодня, десятое.
- Раньше, они будут здесь, через неделю, так проводник мне сказал, - сказал Ваня. На ее глаза набежали слезы. - Завтра с рюкзаком пойду, возможно, уговорю проводницу.
- Я с тобой пойду, - сказал Миша.
Было уже одиннадцатое июля. Люди теряли надежду уехать поездом, многие уходили пешком на Восток и на Север, покупая у местных жителей возики за золотые украшения. Петровича еще не покидала надежда уехать.
- Скоро поезд подойдет, идемте на перрон.
Проводники не открывали тамбуров, по сигналу открыли несколько вагонов. Дородные женщины с большими чемоданами шли за милиционерами, которые проталкивались к вагону. Некоторых детей несли на руках милиционеры, чтобы не помяла их толпа.
- Где справедливость? Почему эти крали уезжают? Мы в очереди их не видели.
Началась потасовка, Женщины - крали завизжали, так как с одной сорвал кто - то шляпку. Шедший впереди милиционер выстрелил в воздух. Толпа отхлынула от вагона, избранные женщины с детьми зашли в вагон.
Ваня сказал Мише.
- Жены и дети начальников. Много званных и мало избранных.
- Шутишь? Это же мамзельки.
- Бегут, значит совсем плохо на фронтах. Без вещей с маленькими чемоданами. Думай.
Открылась дверь соседнего вагона и девичий голос прокричал:
- Миша, Миша...
- Наташка. Это Наташка - закричал Мишка и схватив брата за руках потащил из толпы.
- Они подбежали к вагону. Наташа стояла на площадке.
- Миша, я тебя вывезу, Толпа набежала... Открою ступеньки и ты вскакивай. Одного могу взять.
- Одного? Я не еду, Ваню вывези.
- Детей возьми, Ваня,- кричал кто - то сзади.
Ваня повернулся и стал растаскивать толпу, пробираясь к Петровичу.
Он подхватил младшего внука из рук Петровича, который держал курицу в руках и снова стал пробираться к вагону.
- Пропустите, пропустите нас, - басил Петрович.
Мишка ничего не говоря, подхватил младшего внука Петровича и закинул его на площадку. Наташа подхватила ребенка, тот упал на колено, но корицу не выпустил. Следующий полетел на площадку второй внук Петровича.
- Довези их до Москвы.
- А, вы?
- Будем ждать...
- В котомках адрес тетки, - кричал дед Петрович.
- Наташа, знаешь адрес моих родителей, если что не так. завезешь детей к ним.
- Дочка закрывай дверь, милиция бежит сюда, - прокричал Петрович. Наташе отодвинула в сторону плачущих детей, закрыла на ключ тамбур.
В окне тамбура были видны головки детей, и руки, они махали деду.
- Я приеду к вам, - прошептал дед.
Подбежала милиция.
-Почему вагон открывали?
- Не знаю. Воздух свежим подышали. Никого не взяли.
- Идите на вокзал, ждите следующего поезда.
Впереди идущие женщины говорили между собой.
- Ты бы решилась на такое, отправить детей одних, вникуда.
- Я нет. Потому и соврала милиции, сказала, что проводница никого не посадила.. Видать, у деда крайность была.
- Я поняла уже, как жаль. За что их немцы так ненавидят.
- Не знаю, почему...
- Петрович, чего вам тут быть, пошли к нам и бабушке будет помощник. После войны найдете у тетки своих внуков, - сказал Мишка.
- Пойду, пару дней передохну и снова на вокзал... Нельзя мне их на долго оставлять. Сыну обещал, сберечь их.
Бабушка обрадовалась приходу Петровича.
- Будет с кем поговорить по душам, а то молодые мои, все заняты своими делами. Чаю или рюмочку?
- Можно и рюмочку.
- Тогда - к столу прошу?
Вечером вернулась Вера с работы. Она тяжело села на стул.
Бабушка Нина сказала невестке.
- Это Петрович, я тебе о внуках его рассказывала. У нас поживет.
- Пусть живет. А внуки где?
- Уехали на поезде с подружкой Миши, проводницей в Москву,- ответила бабушка.
- Когда успел? Ну, ладно, не отвечай - дело молодое. Тут я наслышалась такое, что сердце у меня выскочило из груди. Ваня, ты увезешь Соню в Москву, не по возрасту вымахала она у нас. Говорят, немцы наших девок насилуют. И Мишка поедет с тобой.
Собирайтесь прямо сейчас. Все, что нужно на первое время берите. Дядька вас не обидит, примет. Да и Клавдия не будет возражать. Там пойдешь работать, Мишка. слышишь.
- Слышу.
- Я не поеду, - сказала Соня.
- Побежишь, если я прикажу, побежишь от бесчестья.
- Я с ними поеду, - сказал Петрович.
- Нет, вы останетесь с нами. Они разыщут ваших внуков. Будут проведывать их. Вы старый человек, будете тормозить их.
- Хорошо, - ответил дед, находясь под влиянием командирского голоса Веры.
Несколько дней подряд они ходили на железнодорожный вокзал. Беженцев прибавилось. Их , как и раньше, кормил исполком горячими обедами. Для страховки, Вера посылала Петровича вместе с ребятами и каждый раз они возвращались домой.
- Сегодня уже тринадцатое число. Беженцев прибавляется, а посадочных мест мало, устал я бегать за вагонами, - сказал Миша.
- Соню пожалейте.
- Молчу. Бабушка, не пеките ничего. Я принес назад ваши пирожки. - -Поужинаем ими. Завтра хотя бы Соню посадить на поезд.
-А мы следующим поедем.
- Да, будем просить за Соню.
Вера заплакала, заскулила писком Ася.
Утром Соня сказала:
- Несколько дней давали нам напутствие, уже на зубок знаю. Сегодня ничего друг другу говорить не будем. Поцелуемся, обнимемся, присядем и побежим на вокзал.
- Да, правильно и никому не плакать, - сказал Миша.
Они быстрым шагом дошли до вокзала. Петрович ковылял позади них. Поезда не выдерживали расписания, приходили, как у них получалось. Они подошли к проводнику. Его поезд стоял на вокзале.
- Посади нас, мы заплатим больше. Домой, к родителям хотим добраться. Вывези нас. Уже близко фронт, сам знаешь.
- Не могу, железная дорога под ведомством, не милиции. Те, не будут церемониться. Отойдите от вагона.
Они еще походили, слонялись около вагонов. Проводники были не сговорчивые. В небе показались самолеты с крестами на крыше. Люди сбивали проводников с ног, кинулись к вагонам, они бросали вещи, брали детей на руки и карабкались в тамбур.
Иван сказал:
- Мы же не рыжие, айда в вагон.
Женщина с тремя детьми, один другого меньше. просила:
- Возьмите ребят на руки. Кто - нибудь. Вы люди или кто?
Соня подхватила малыша, Ваня другого карапуза, третьего - взял Миша на руки.
Через чур полная женщина не могла взобраться по ступенькам в вагон.
- Миша, она беременная.
- О Господи. Ваня бери ее за правую руку, а я за левую и потащим. Загудел гудок паровоза. Паровоз "чахнул" несколько раз и загудел протяжно.
Миша закричал:
- Давай, тетка, ногами упирайся в ступеньки, помогай нам, а то уедим с твоими детьми.
Ее затащили в вагон, проводник матерился, Но не стал никого выгонять из вагона.
Женщина отдышалась, сказала:
- Не все мои. Двое беженки, в больнице она умерла, вот я и забрала к себе, не котята ведь, а если бросить их, то подохнут они.
- А чего побежала?
- Соседка побежала с детьми, такого страха нагнала и я собралась, тоже, пошла на вокзал.
- Рожать скоро? - спросил проводник.
- Через месяц.
- Значит, родишь москвича.
Тамбур был закрыт и Миша через окно увидел Петровича.
- Открой дверь, - попросил он проводника. - Деду скажу пару слов.
- Черти полосатые, получили первое, захотели второе, а потом -
постельку будете заказывать? В тамбуре будете ехать до Москвы, только кипяток попить можно зайти в вагон, - сказал проводник и открыл вагон уже движущегося поезда.
- Дед, помоги нам, поторопись, мы и тебя вытащим.
- Езжайте с Богом, ребят моих поцелуйте, пойду отчитаюсь перед бабушкой Ниной,что вы уехали. Завтра буду пробовать уехать.
Проводник закрыл тамбур.
- Вы сидите здесь, а женщину с детьми я заберу в служебное купе, как - то разместимся. Посмотрю, может и для барышни я найду сидячее место.
- Как бабушка сказала: " Улетают неокрепшие птенцы во взрослую жизнь". Мы уже не птенцы, ведь завоевали мы место под солнце и едем, а кто нерешительный, остался ждать следующего поезда. Может быть, не дойдут немцы до моего дома. Кто - то должен их остановить. Почему они прут и прут?
- В Москве поступим в действующую Армию. Ростом, ты вымахал и усы уже пробиваются, я умею подтирать оценки. Из семерки сделаем в годе рождения четверку и будешь ты - совершеннолетним человеком.
- Лады. Мне бы Наташку повстречать. Сколько ходили на вокзал, искал ее глазами, не нашел.
- Все впереди, Миша. Завидую тебе, ты уже смертельно влюблен, а меня почему - то не волнует ни одна девушка.
- У тебя мозги заняты учебой, а они, у меня свободны для любви.
Часа в четыре дня, жара стояла невыносимая. В вагоне открыли все окна и тамбур был открыт, движущегося поезда. Проводник для Сони нашел место и она ушла подремать.
Через полчаса она вернулась в тамбур, сказала:
- Иди Миша на мое место, там сидя можно подремать, купе тихое, а потом пойдет Ваня. Будем делить место на троих.
- Лады, устал я чего -то, сказал Миша, уходя в вагон.
- Последнее купе перед туалетом.
- Смеешься, при такой жаре сидеть в воне? - спросил Миша, поворачиваясь к ребятам.
- Там чисто проводник хлоркой санобработку делает каждый час.
- Как будто и нет войны, тихо, а мы путешествуем по стране, налегке, - сказала Соня.
- Согласен, а в доме нас ждет сытный обед и чистая простынь для сна. Как я соскучился за своим домом. за папой и мамой, за Москвой.
- А я еще никуда не выезжала. Первая моя поездка на поезде, так интересно.
- Хочешь, спустим ноги и сядем на ступеньках.
- Не упадем?
- Нет за поручень будем одной рукой держаться.
Они сидели молча и любовались, пролетающей мимо них, природой.
- Какая красивая природа в России, - сказала Соня.
Какай - то послышался гул, Ваня поднял глаза в небо. Летели самолеты с черными крестами на крыльях.
- Что это? Немецкие самолеты?
- Мы уже с Мишей видели их, они не бомбили вокзал. Может быть, и сейчас пронесет их мимо.
Самолеты развернулись и пошли на головной вагон. Паровоз замедляя ход, гудел. Ребята поднялись со ступенек.
- Надо Мишку разбудить.
- Стой здесь, я сам схожу за ним, -сказал Ваня.
Он столкнулся с проводником.
- Зачем он останавливается? Стоящий поезд, - точная мишень, - сказал Ваня.
- Наверное, испугался. Молодой машинист ведет состав.
Самолет сбросил бомбу на рельсы и состав еще на скорости пополз в овраг, таща за собой вагоны.
Соню и проводника отбросило на противоположную сторону.
В вагоне стоял крик и плач детей. Раздались взрывы, немцы сбрасывали бомбы на вагоны. Сразу загорелись весь состав. Ваню кто - то толкнул с верхней полки, рука хрустнула в локте все спешили к выходу, толкаясь
и плача. Ваня прижался к полке и с помощью свободной руки приподнялся в вагоне. стало жарко и едкий дым окутал его. На проходе валялись люди и не могли подняться. Кое - как он дошел до последнего купе.
Миша лежал на полу и из головы у него текла кровь. Он повернул брата, лицо его было обезображенное.
У -- у, - застонал Ваня. Он хотел вылезти через окно, но обжег руки об раму. Ваня накинул на раму одеяло, валящее на полке и пополз. таща за собой одеяло наружу. Он увидел еще, как люди бежали в лес и их расстреливали из самолета. Ваня перевалился и скатился на землю. " Где Соня", - подумал он, рядом ухнуло и тяжелая волна накрыла его. Очнулся он в больнице.
Он открыл глаза и спросил:
- Похоронили ли Мишу? Где Соня?
- Слава богу, очнулся. Руку сложили тебе. Осколки вытащили, У тебя контузия. Долго ты был без сознания, а мы эвакуируемся.
- Похоронили ли Мишу?
- Да, всех мертвых похоронили в общей могиле в лесу, там и Миша, наверное, твой. А за Соню - ничего не знаем. Ты бредил, ты Ярцев, а Миша кто?
Мы все Ярцовы. Миша Ярцев погиб, а где Соня Ярцева?
- Посмотри, поступала ли она к нам из поезда? Ярцева Софья, - обратилась Зоя Ивановна к медсестре.
- Отдыхай, хотели пристроить тебя в санитарный поезд, который шел на Москву. Отказали, так как ты не военнослужащий. Поедешь с нами в Свердловск. О, снова потерял сознание... Немцы уже были на подходе, срочно формировался санитарный поезд и под ответственность главного врача
больницы, Зои Ивановны его загрузили в вагон.
В Свердловске Ваню осмотрел доктор и сказал:
- В Москву его, к нейрохирургу.
- Не возьмут. Он гражданский, - сказала Зоя Ивановна.
- А я, что буду делать с ним? Живой, сердце исправно работает, но упал в кому. Койко - место будет занимать.
- Пожалей его, молоденький ведь.
- Есть у меня хороший хирург в Тюмени, в госпитале работает. Он и сделает операцию, гематому уберет. Иначе никак. Кто его будет сопровождать в Москву, никто. У меня каждый работник на счету. Пристрою я его в санитарный вагон, идущего поезда в Тюмень.
- Бедный парень, москвич и поедет в тьму тараканью. Но, делать нечего, отправляй его на Тюмень.
- Не забудь сообщить его родителям по прописке.
- Сообщи сама. И так у меня работы по горло.
Иван очнулся после операции и спросил:
- Где Ярцева Соня?
- Не знаю, - ответил Хирург. - В рубашке родился парень, твоя гематома легко отделилась, так как вглубь не пошла, но обширная была.
- Где я?
- В Тюмени.
- Смоленск освободили?
- Под немцами он.
- А Москва?
- Наша, родненькая. Вот им, а не Москву, - сказал хирург и скрутил дулю. - Поправляйся парень. Не скоро это будет. Но, оторвешься от болячек, я тебе обещаю.
- Как вас зовут?
- Павел Иванович.
Как обещал доктор, выздоровление было не скорое, еще немели руки и он плохо ходил. Первое письмо родителям ему написала молоденькая медсестра, по имени - Таня, она часто бывала в его палате и ухаживала за ним.
- Ваня, а девчонка влюбилась в тебя.
- Да ну вас.
- Ты давай влюбляйся, может быть, меньше будешь кричать по ночам и звать какую - то Соню.
Письмо от мамы пришло через две недели. Она писала, что не может приехать за ним, так как их завод на военном положении. Сухо сообщила о том. что его отец не послушался ее, отказался от брони и пропал
без вести на сражениях войны. Соня трудиться вместе с ней на заводе учеником фрезеровщика. Что они очень скучают за ним и Мишей.
- Прочитал, - спросила его Таня.
Сестра Соня нашлась, живет у моей мамы. Они не знают, что Миша погиб, брат мой.
- От моего папки нет вестей. Где он воюет, мы не знаем.
Павел Иванович вызвал Таню к себе в кабинет.
- Понимаешь, Татьяна, Ваня живой и практически здоров. но не совсем, нужно еще попринимать лекарства, если будут и прежде руки неметь и кружиться голова, то нужно повторно вскрывать череп, делать трепанацию.
- К чему это вы говорите? - спросила его Татьяна.
- Забери его домой, он скорее пойдет на поправку. Вы же вдвоем с мамой живете, и жилплощадь позволяет. Маме он мешать не будет, если не будет кричать и ты ему уколы дома поставишь всегда. А сухой паек, я распоряжусь. чтобы ему выдавали. Согласна?
- Ой, еще как согласна. Спасибо вам.
- Думал Фросе его на постой отдать, но решил тебе, так как у тебя чувства к Ване.
- Хорошо, что Фроське не предложили, а то замордовала бы она парня, а я к нему буду с лаской и любовью относиться.
- Вот и хорошо, можешь сегодня забирать Ваню.
" Слава Богу я пристроил парня. А то проверки за проверками, а у меня госпиталь, а не больница. А Ваня гражданский человек " подумал Павел Иванович и написал в блокноте. "Ярцеву на месяц выдать сухой паек".
Таня осторожно повела Ваню по ступеньках пединститута, где размещался госпиталь.
С заботой Тани Иван уже меньше кричал по ночам, но были и такие случаи; ночью он подскакивал с кровати и выскакивал на мороз, на улицу и кричал. " Не бегите в лес, притворитесь мертвыми. Соня, где ты?"
Его заводили в дом и Таня с мамой Варварой, успокаивали его, отпаивали теплым чаем с медом.
Незаметно летело время, прошел год, с тех пор, как попал в госпиталь Тюмени Иван. За это время в Павел Иванович сделал еще одну операцию. На этот раз, реабилитация пошла быстрее. Уже месяца два он чувствовал себя хорошо.
Не раз, Варвара говорила дочке " Не пора ли ему ехать домой". "
- Врач сказал. что переезд может повредить ему, - врала Таня маме. - Он же не лишний рот. В госпитале при завхозе работает. Ему выдают каждый месяц сухой паек.
Варвара работала на хлебопекарне, работа была посменной. Варвара как - то вернулась раньше со смены. Тихо зашла в дом. Присела на кушетку, вытянув ноги, отдыхала.
Вдруг, она услышала шепот в комнате постояльца. Ее кинуло в жар, от догадки, что там делает дочь в темной избе. У Варвары боролись два чувства; пойти и выбросить щенка из избы, и второе - а если у них любовь, то, она обездолит своими руками дочь. Варвара поднялась и пошла в кухню. Начала переставлять кастрюли с грохотом в шкафу. В кухню зашла сонная Таня.
- Мама, зачем так громко стучать.
Варвара села за стол и спросила:
- Давно ли у вас обжималки?
- Третий месяц....
- Что третий месяц?
- У нас с Ваней будет ребенок, мама.
У Варвары исказилось лицо от новости дочери, она поднялась. Таня бухнулась на колени, закричала: " Не ходи к нему , мама. Он не виноват, я сама к нему пришла. Напугаешь его и он снова будет кричать ночью. а мы снова будем сидеть ночью у его изголовья".
- Кто вас распишет, тебе нет семнадцати лет. Ой, дочка. любит ли он тебя?
- Люблю, - сказал Ваня, стоя в дверях кухни.
Варвара вздохнула, улыбнулась.
- Завтра пойдем в госпиталь к Павлу Ивановичу, он поможет мне вас расписать. Давайте ужинать ребята. Есть у меня одна дочь, теперь и сын появился.
Ваня и Таня кинулись ее обнимать.
- Мы так боялись сообщить вам о ребенке, - прошептал Ваня.
- Дети, это радость в доме, чем больше их будет, тем светлее дом.
Павел Иванович вместе с ребятами сходил в Исполком, и в тот же день их расписали, а вечером - в госпитале сыграли первую свадьбу. Завхоз почивал раненых и сотрудников всем тем, что было в закромах госпиталя. Невеста была красивой, в фате из белоснежной марли и в голубом, взятом у подруги Фроси, платье. В конце праздника все сфотографировались на общее фото, и жених с невестой отдельно. А через неделю Таня провожала мужа на фронт. Когда он пришел и сказал. что прикрепился к военкомату в Тюмени и что через неделю - две уйдет на фронт, то Таня известия приняла спокойно. Она гордилась его поступком, ведь, отец ее где - то воюет, двоюродные братья ее воюют.
- Если сын родиться, назови его Михаилом, в честь погибшего брата. Хороший человек был, весельчак.
- А если дочь?
- С мамой сами решите. Больше всех мне нравиться имя - Татьяна.
Таня с благодарностью прижалась к мужу, к его плечу.
- Люблю тебя. Пиши нам.
Поезд ушел, А Таня еще долго стояла на перроне вокзала, тихо плакала, не обращая внимание внимание на осенний моросящий дождь.
Шел осенний день тысяча сорок второго года. Ваню направили на смоленское направление, чему он был рад, там находиться родина его отца. До этого он воевал в другом направлении, получив легкое ранение, его отправили подлечиться в госпитале в Свердловске.
Солдат, пехотинец Иван Ярцев не раз был в сражении: то они наступали, то они оборонялись и тяжелого ранения у него не было. Получал он письма от Тани, жены. Она сообщила ему, что родила сына и назвала его Михаилом. Следующие ее письма были подписаны: Михаил и Таня, твоя любимая жена. Часто писала Соня. Сообщала ему о том, что его мама много работает, устает, а бабушка его болеет, после того
как принесли похоронку на его отца. Мама писала редко, и в каждом коротком письме просила, вернуться домой живым и невредимым. Ему досталась честь освобождать город Смоленск, в котором в институте лежит его аттестат, как напоминание о брате Михаиле.
Немцы не желали отдавать Смоленск и поэтому бои шли в каждом дворе. на каждой улице. Войска гнали немцев на окраину. На кладбище сражались беспощадно. В этой мясорубке и участвовав солдат Иван Ярцев. За крестом сидел молодой немецкий солдат. Они встретились глазами и Йоганн Рихтер выстрелил первым. Ваня продолжал стоять, Йоанн испугался и побежал между могил. Кто - то сзади крикнул, он не понял, повернулся.
- Ах, ты, сука, убил моего друга, - кричал боец и из автомата продырявил тело немца. Немецкий солдат падал и перед ним возникло лицо бабушки. Она прошептала ему " Поднимайся сынок, стреляй на движущих русских солдат".
Йоганн повернул голову и увидел, молоденького солдата, его возраста, в которого он стрелял. Тот, лежал с открытыми глазами и смотрел в небо.
Иван был еще живой и мелькали перед его глазами родные лица; мамы, бабушки, жены и маленького сына, которого он никогда не видел. Возникло ведение большого и могучего кедра и на коре дерева высечены им слова.; " Таня плюс Ваня - навсегда"
- Навсегда, - прошептали губы Вани...
Иоганн пришел в себя. он вспомнил маму, как та его звала ласково воробушком и добрым мальчиком. Он знал, что умирает, порылся рукой в кармане, нашел широкий бинт, пополз к русскому солдату, истекая кровью. Две против бодрствующие стороны сошлись в рукопашном бою, рядом с ним. Он полз, чтобы отдать бинт русскому солдату. Вот его еще теплая рука, он ткнул бинт в его руку.
- Глянь, немец к нашему Ваньке приполз, - выкрикнул кто - то и выстрелил Иогану в голову. - Держись, Ванюша, отгоним этих и за тобой вернемся.
Ваня уже не слышал его слова. Он был убит Иоганом. Он никогда не узнает о том, что его жена, Татьяна уйдет на фронт, чтобы отомстить за смерть мужа и погибнет в санитарном поезде при обстреле. Он не узнает никогда, что на этой проклятой войне погибнут два брата Ярцевы; отец Миши и отец Ивана. Не дождавшись конца войны от горя умрет бабушка Нина. Будет еще салют в честь победы над фашистами. Никогда не узнает Иван о том. как Клавдия после войны поедет и в Тюмень и назад вернется с внуком Мишей и Варварой. Не будет знать, что его любимая сестра Соня, так и останется жить в Москве. не желая ехать в Смоленск, так как воспоминания были тяжелыми и больше она не ездит в поездах. Петрович, так и остался жить у Веры, после войны она забрала внуков Петровича жить к себе, так как их родители погибли. Все менялось в жизни людей, только кедр обещал прожить много лет и на нем остались высеченные слова Вани.
Но, это будет позже во времени, а сейчас, на кладбище остались лежать трупы солдат. И Ваня с открытыми глазами смотрел в вечность, на руке его лежал широкий перевязочный бинт...