Познание начинается с удивления.
Аристотель
...В 1879 году сектанты Бугурусланского уезда завели меж собой весьма странный даже для них — людей, известных оригинальностью мышления — обычай. Помещик Иван Федорович Солоухин-Чуйков, оставивший неяркий, но особенный след в российской науке своим многотомным бытописанием Самары и ее окрестностей, сообщает об этом обычае буквально следующее:
Случилось мне как-то раз оказаться на Святки в селе Староборовке. Еще с детских лет привыкнув к тому, что праздник сей знаменуется даже в отдаленных пределах нашего государства общим веселием (иной раз весьма неумеренным и переходящим всякие рамки благоразумия), я в удивлении обнаружил, что святочная Староборовка погружена в молчание и как бы в траур.
— Что ж, братец, не мор ли у вас? — окликнул я своего возницу.
Произошедший из тех самых мест мужичок ответил мне довольно любезно и с приятною улыбкой:
— Никак нет, ваше сиятельство! — Так он повадился называть меня с самого начала нашего путешествия, озорник, — Нынче время настало. Лед!
— Лед? — переспросил я, предполагая, что за стуком копыт и свистом полозьев не в точности расслышал ответ мужичка.
— Так точно-с! — обернулся ко мне возница, обнажив белые зубы. — Лед!
— Хм! — воскликнул я в замешательстве, ибо не без некоторого на то основания считал себя весьма сведущим в поволжских нравах. — И что ж это за лед-то такой? Уж расскажи, братец, как есть!
— Обыкновенное дело, ваше сиятельство! — охотно отвечал мне мужичок, умерив бег саней. — Шалят, черти... Люди добрые животы набивают, радуются из всех сил, а эти вон чего — наперекор действуют! Эх-х!
И мужичок мой, вдруг озлившись, щелкнул хлыстом. Лошади, словно птицы, повлекли наши сани за околицу села; вскоре кругом раскинулось русское заснеженное поле, и я забыл о странных словах местного жителя. Но когда мы остановились на ночлег, я все же постарался подробнее разузнать об обычаях обитателей Староборовки у хозяина постоялого двора.
— Да, барин, — сказал тот, насупившись. — Это верно вам сказали. С десяток лет тому назад, когда я еще молодым парнем был, явился в Староборовку пожилой дедушка, белый весь. И спросили того старичка тогда — мол, как звать-то тебя, дедушка, и откуда ты? Как звать меня, я вас не научу, ответил старичок, а вот жизни научу! И давай учить всех подряд — и мужиков, и баб, и детей малых — как нужно правильно жить. И этот ледовый обычай был у него заместо Святок....
Хозяин постоялого двора огладил бороду и продолжал шепотом:
— По этому обычаю веселиться на Святки не следует, барин, грех! Напротив, нужно еще пуще поститься, до черного тела, и каждую ночь ходить на реку... Придут они вот так, «ледовые», на речку-то, снег сгребут, станут на колени и давай лбом в лед стучать. Только треск стоит! Говорят, потом к реке и не сунешься — все в промоинах, все лбами изломано...
— Зачем же они так делают-то, любезный? — спросил я.
— Верно, спасаются так, — помедлив, ответил хозяин. — Они, стало быть, так, а мы эдак... А кто знает, как оно лучше?
---
Буду рад лайкам и подпискам, друзья!
Еще почитать:
- "Веселый попутчик"