На втором уроке Колька влюбился. Ну, что тут попишешь - на первом уроке ещё ничё, а на втором - бац!
Колька сидит на второй парте, Людка на третьей. Справа от Кольки. И ему всё время приходится оглядываться. Зоя Васильевна, их классная, не любит, когда на уроках вертятся. Потому Колька вдвое чаще приходится бывать у доски.
- А сейчас тему Печорина как лишнего человека, нам раскроет...
Зоя Васильевна скользит ручкой по журналу.
Что такое мхатовская пауза - Колька узнает много позже. А может и совсем не узнает. Как, собственно, и все двадцать семь человек из 8-а Закаменской средней школы. Где тот МХАТ, а где Закамень. Но паузу эту младший Капутский знает уже давно, ненавидит ее всем существом, поскольку она специальная, деланная, чтобы из сидящих на уроке литературы все жилы вытянуть.
Народ втянул головы в плечи, пригнулся к партам, как в кино солдаты под бомбардировщиком.
- ...так, расскажет, расскажет, Капутский Коля. К доске, Николай!
Бомбардировщик пронёсся надо всеми, попав только в него. Открыв крышку парты, из которой уже вырос, Колька тащится к доске. Вообще, книжку эту Лермонтова он читал. Фрагментами, где сплошного текста поменьше, где больше разговоров. А ещё раньше, в шестом классе, кажется, читал лермонтовское «Бородино»:.«Скажи-ка, дядя, ведь недаром, Москва, спаленная пожаром...» Но там хоть стихи, их чё не запомнить, а тут целая книжка без рифм.
Колька поворачивается лицом к классу, все на него смотрят. И Людка смотрит. Одна Зоя Васильевна смотрит в окно и ждёт, когда Колька про лишнего человека расскажет. За окнами солнечно, две собаки бегут, водовозка едет, за рулём Цыган, под мухой, наверное, как всегда.
Вот если бы про Цыгана рассказывать, Колька бы всё расписал в цветах и красках, про Цыгана он всё знает. Лишний ли Цыган человек? Куда там! Цыган всем в деревне нужен - бабы за ним днями, бывает, бегают: «Ты когда мне воду привезёшь?! Неделю уже без воды сидим! Ни постираться, ни умыться!» «Сегодня привезу! К вечеру. Я вчера привозил, у вас никого дома не было!»
И не привезёт. Воду из Ангары Цыган возит по какому-то своему причудливому графику. И тем, кто к нему хорошо относится, и где стаканчик нальют.
Колька строит классу дурацкую рожу. Дескать, атас, приплыли! Рожи он строить умеет - класс прыскает.
- Слушаем, дорогой! - поворачивается к нему Зоя Васильевна.
- Михаил Юрьевич Лермонтов, - начинает Колька, глядя на портрет Лермонтова среди других классиков на стене напротив, - написал роман «Герой нашего времени», когда царь его сослал на Кавказ за...
За что же царь сослал Лермонтова на Кавказ? За что-то сослал, было, значит, за что. А за что тогда их всех ссылали, вспоминает Колька. Наконец вспомнил.
- За революционную деятельность!
Зоя Васильевна в журнал уткнулась. Плачет, что ли?..
- Ну, дальше давай, - говорит она.
Голос, вроде, не слезливый. Показалось, наверное.
- На Кавказе Михаил Юрьевич Лермонтов написал свой роман «Герой нашего времени», - продолжает Колька. - Про Печорина...
Когда Колька книжку читал, этот Печорин ему не очень понравился. Себе на уме деятель. Ему конь у абрека Казбича приглянулся и Бэла, так он решил их себе заполучить. Конь - огонь был, красавец, чистых кровей, таких тут, в Сибири, не водится. Зато здешние кони летом и зимой на вольном выпасе, даже из-под снега сами прокорм добывают. И Бэла красавица была. Наверное, как Людка. Только у Бэлы волосы чёрные были, а у Людки русые. Когда Людка в своей тетрадке пишет, прядка волос выбивается и падает на глаза. А она выставит нижнюю губу и сильно так дунет вверх - прядка подскочит, а потом снова на глаза съезжает. И сердце у Кольки съезжает куда-то. И ноет при этом.
Зря Печорин коня и Бэлу выдурил у Азамата. Так дела не делаются. Казбич спятил от горя и куролесил по округе, пока его не застрелили. С Бэлой и того хуже. Украл девку, побаловался и на Максима Максимовича кинул.
- Так почему Печорин - лишний человек? - вернула с вершин Кавказа Кольку Зоя Васильевна.
Дался ей этот Печорин! Вот если бы о Пинигине рассказать, почему Пинигин - лишний человек, он бы рассказал. Потому что Пинигина брать с собой на пушной промысел никто не хочет. Другие мужики бригадами заезжают в дальние зимовья, а Пинигин один промышляет. Шибко уж он на ногу скор, и собаки у него добрые. Он кого хошь обставит, больше всех соболей и белок нащелкает, а кому из мужиков в сравнении с ним неумехой себя видеть хочется? Вот он у всех и лишний.
- Наверное, Печорин стрелял лучше других, - предположил Колька. - Он и этого, как его, Грушницкого, снял влёгкую. Приревновали они там один другого...
У Людки от Колькиного литературоведения глаза округлились. Класс тоже по партам посыпался.
- Так, Капутский, ступай на место! - рассмеялась даже Зоя Васильевна. - И не вертись больше! Слушай, что другие отвечать будут. Я с тобой с греха пропаду...
Колька идёт к своей парте. Пока идёт, он видит Людку. Всё ближе. Он не Печорин, он никогда бы ее не бросил...
- А отвечать нам пойдёт... - Снова водит ручкой по журналу классная.
Смех пропадает. Снова мхатовская пауза и бомбардировщик заходит на бреющем.
С портрета на стене на Кольку смотрит Лермонтов. По-свойски, понимающе.
