Попробуем разобраться на примере самого знаменитого.*неряхи* того времени
Именно о нём пишут как о самом грязном короле Европы
Людо́вик XIV де Бурбо́н, получивший при рождении имя Луи́-Дьёдонне́ («Богоданный»), также известный как «король-солнце», также Людовик Великий ; 5 сентября 1638( Сен-Жерменский дворец) — 1 сентября 1715 (Версаль) — король Франции и Наварры с 14 мая 1643 года по 1 сентября 1715 года. Его правление продолжалось 72 года и 110 дней и является одним из самых длительных в истории Европы.
Надо понимать, что встать два раза в день под душ на пять минут, а потом быстро высушить феном волосы во времена Людовика XIV было невозможно. Тем не менее, смердеть потом было уделом крестьян и ремесленников — хотя бы потому, что запах пота навевал мысли и физическом труде, что для дворянина было не комильфо. Поэтому дворянство, включая короля, прибегало к гигиеническим процедурам, изощряясь в условиях без водопровода и электричества. Прежде всего, большое внимание уделялось нижнему белью. Оно было из тонкого льна, хорошо впитывающего пот — и его часто меняли. Надеть одну сорочку два дня подряд было не просто немыслимо — летними днями сорочку могли менять два, три, четыре раза на дню. Пот не оставался надолго на человеческом теле и возле него, и это предотвращало увеличение запаха, связанное с размножением бактерий.
Помимо этого, утром, вечером и во время смены сорочек король и дворяне обязательно обтирались влажной простынёй, уделяя особенное внимание тем местам, которые потеют больше всего. Точно тем же методом пользовались в Советском Союзе в коммуналках, где на душ была очередь или его не было вовсе — и по радио пропагандировали растирание влажным полотенцем как ежеутреннюю процедуру. Вечером король также обязательно мыл ноги — и в воду ему добавляли разные средства, призванные уменьшить потливость стоп или снять раздражение от пребывания в закрытой обуви весь день.
Для лучшего убийства запаха (или, точнее, бактерий, его вызывающих) обтирался король простынёй, смоченной не просто в воде, а смешанной с винным спиртом — и вообще предпочитал использовать для гигиены большое количество разбавленного спирта. Если вспомнить эпидемиологическую обстановку, то желанию продезинфицировать всё, что можно (в том числе воду для умывания) удивляться не будешь.
Каждое лето и король, и весь двор ходили купаться на реку — по много раз за лето. Людовик отлично плавал с самых ранних лет (что, собственно, без постоянного плескания в реке было бы затруднительно) и то и дело просто для развлечения доплывал до противоположного берега. То есть в молодости он был не в самой плохой форме. Кроме того, во всех королевских дворцах были ванны. В интернете считается, что это исключительно для того, чтобы предаваться в них разврату с дамами — но, глядя на список внебрачных детей короля, понимаешь, что даже если это правда, то мылся он из-за своей развратности, похоже, часто. А ещё — видимо, тоже из-за развратности — король очень интересовался отечественным мыловарением и ввёл для него определённые нормы. Каждое утро Людовик также в присутствии большого количества людей умывался и брился. Начиналось всё с омовения рук винным спиртом, затем, помимо бритья, Людовик обязательно промывал со спиртом рот (если вам кажется, что после утренних процедур он был слегка навеселе, то вам не кажется) и вытирал лицо всё тем же разведённым водой спиртом.
По легенде, король вообще не подумал о необходимости туалетов во дворце, и потому каждому (кроме короля, за которым носили специальное кресло) приходилось справлять нужду за дверями и портьерами — или хотя бы в саду в кустиках. Надо, однако, понимать, что во времена Людовика XIV отдельная, стоящая во дворе, уборная была необходимостью только в домах простолюдинов, а флигелёк над замковым рвом для знати был просто приметой старины. В моду вошли ночные вазы, как встроенные в стул для удобства, так и просто стоящие под кроватями, в ванных комнатах (а во дворцах были ванны) или приносимые слугами. Кроме того, нарочно для дам с их пышными юбками были придуману сосуды-бурдалю, похожие на соусник — которые можно было под эти юбки просто запустить.
Таким образом, при проектировании Версаля предполагалось, что и слуги, и придворные будут пользоваться горшками и бурдалю, для которых каких-то особых отдельных помещений не нужно. Более того, если день во дворце был особенно оживлён, слуги носили горшки по коридорам на случай, если какому-нибудь дворянину захочется зайти с ним за портьеру (дворец был полон укромных ниш, завешанных портьерами, в том числе по этой причине — и немного для того, чтобы было где целоваться). Но в самые-самые оживлённые дни горшков не хватало, придворные были постоянно немного, а то и много, пьяны, а некоторые просто ленились ждать — и в итоге действительно за портьерой немало мужчин справляли нужду безо всяких горшков (женщины-то всегда ходили со служанками с бурдалю). То же происходило и в дворцовом саду. При общем количестве людей, которые постоянно толклись в Версале, неудивительно, что и дворец, и сад начали пованивать. Тем более, что слуги, не чинясь, туда выливали содержимое горшков.
Чем же смердел Людовик?
В молодости, говоря строго, Людовик ничем особенным не пах. Запахи он стал источать со временем, когда начали разрушаться зубы. Нет, запах зубов сам по себе сногсшибательным у него не был — при обнаружении значительного кариеса врачи немедленно удаляли ему больной зуб, полагая, что иначе зараза с него распространится по всему телу. Но зубы они удаляли так неудачно, что в какой-то момент Людовику выдрали часть верхней челюсти, и у него образовалась дыра между носом и ртом. Чтобы ткани в этой дыре не загнили, её несколько раз прижгли калёным железом (без анестезии — судите сами о силе воли и общей крепости здоровья Людовика). Но дыра эта нарушила герметичность ротовой полости — королю стало трудно жевать и глотать, еда постоянно забивалась в носоглотку и там, скажем так, залёживалась. Конечно, точно так же регулярно — но не после каждого приёма пищи — эту еду оттуда вымывали (что тоже было очень неприятной процедурой).
При невозможности нормально жевать и склонности к обжорству вообще, Людовик глотал за обедом большое количество разной еды прямо кусками, желудок его быстро перестал справляться, и к запахам из носоглотки добавили желудочные. Потом начал выходить из строя и кишечник, и вонь стала устрашающей. В какой-то момент король даже перестал выходить из спальни, переживая из-за этой вони. Наконец, скончался король от гангрены ноги — и с гангреной он ещё продолжал исполнять свои дипломатические обязанности, принимая послов и вельмож, в том числе стоя. Запах, вероятно, был при этом соответствующий. Но его не стоит приписывать нечистоплотности Людовика.
Сен-Симон пишет о том, что спальня короля пропиталась «тошнотворным запахом гангрены».
Эрик Дешодт так описывает эти, последние, дни Людовика:
«Десятого августа у Людовика едва хватает сил дойти до своей молельной скамейки — ноги совсем не держат его. 12-го ему становится хуже. 13-го он просит отнести его в церковь в портшезе. После молитвы он, стоя, ни на что не опираясь, принимает посла Персии Хусейна Мирзу. Во второй половине дня он чувствует острую боль в левой ноге. Фагон, его знаменитый врач, констатирует воспаление седалищного нерва. А начиная с 19 августа король уже не покидает своих апартаментов. Его хирург обнаруживает черное пятно на ступне. 20-го в присутствии врачей, которые промыли ему ногу в большом серебряном тазу, Людовик говорит: «Я вижу, что вы находите мое состояние плохим. Я действительно очень слаб. Но как может быть иначе, если я мучаюсь от боли днем и ночью и с начала моей болезни почти ничего не ем, а вы не можете дать мне ни малейшего облегчения?» Двадцать первого августа он работает, облачившись в халат и положив ногу на табурет, а 22-го теряет сознание в травяной ванне, приготовленной специально для того, чтобы дать ему облегчение. Десять врачей, вызванных из Парижа в помощь Фагону, прописывают ему ослиное молоко. 24-го левая нога у него чернеет до самой ступни; «воспаление седалищного нерва» — это на самом деле гангрена. 25-го, в день Святого Людовика, король решает обедать в окружении придворных и уточняет: «Я жил среди моих придворных, я хочу умереть среди них. Они были рядом со мной на протяжении всей моей жизни; справедливо, чтобы они видели мой уход».
Людовик проживет еще несколько дней. И скончается 1 сентября