Оттенки
Мне говорят, что ты блондинка,
А все блондинки вероломны,
Капризны и вдобавок томны,
Их взгляд холодный, словно льдинка.
Но глаз твоих нет лучше в мире,
Я их воспел игрой на лире.
Мне говорят, что ты брюнетка.
Глаз чернота и смуглость кожи
Меня волнуют и тревожат,
Хоть сердцем чую - ты кокетка.
Свежа, как лунная прохлада,
Губ слаще, право, и не надо.
Мне говорят, что ты шатенка:
Пресней нет розы рыжей цвета,
Пленят меня твои приметы,
Люблю я все твои оттенки.
Кладу, как дар, свои напевы
К ногам прекрасной королевы.
(Оригинальное стихотворение называется "Chason pour elles")
Никогда
Воспоминанье, что ты хочешь от меня?
В недвижном воздухе полет дрозда осенний.
В желтеющих листах полдневный зной храня,
Лес засыпает от избытка наслаждений.
Тропинкой узенькой шагаем наугад,
Летят по ветру наши волосы и думы,
И я встречаю вдруг твой трогательный взгляд,
И слышу смех среди лесного шума.
Твой голос звонкий, словно тает в небесах.
В улыбке прячется доверчивость сама.
Уткнусь лицом, в твоих зарывшись волосах.
В них первого цветка медовый аромат.
Мой поцелуй заставит биться снова
Священным трепетом любви сердца двоих.
И я замру, когда одно лишь слово
Чуть слышным шепотом сорвется с губ твоих.
Искусство любви
Я робкую невинность обожаю,
А сердце нетерпением горит
И, будущие ласки ожидая,
Мне лишь о наслажденьях говорит.
Твоя стыдливость покорится страсти,
И упадет бессильная броня
Кружев и шелка, покорившись власти
Влюбленных рук и пылкого огня.
Интимный свет задумчиво струится -
Нескромный соглядатай наших нег.
Мой взгляд невинность оскорбить боится
Девичьей плоти белой, словно снег.
О, сладкий трепет нашей первой ночи,
Когда кипит от поцелуев кровь!
В горниле страсти ты сгореть захочешь
И променять невинность на любовь.
Я научу тебя любви искусству,
Ведь ты о нем не знала ничего.
Касаньем рук я пробуждаю чувство
Желанное для тела твоего.
Груди прелестной линий совершенство,
В ней нежной орхидеи аромат.
Сеть жилок голубых таит блаженство,
Которое сведет меня с ума.
Уста твои свежи дыханьем розы,
Их влажный поцелуй меня пьянит,
А гибкий стан,- как белый ствол березы,
Под негой кружев женственность хранит.
Ты будешь мне послушной ученицей
В искусстве нестареющем любви,
И ты взлетишь стремительною птицей
К ее вершинам, только позови.
В своих мечтах уже ты представляешь,
Как наш малыш прильнет к твоей груди.
Для поцелуев губы подставляешь,
И вновь мечты о счастье впереди.
Пусть идеалом чистым в мире этом
Нам будет вечно истина одна:
Мне - быть в твоей судьбе теплом и светом,
А ты мне будешь - верная жена.
Тоска
Ничто в природе мне не кажется слащавым,
Ни вид ее полей, ни эхо диких гор,
Ни пышность утренних или вечерних зорь,-
Все представляется мне гимном величавым.
И я смеюсь над человеческой тщетой,
В стихах и песнях свой воспевшей идеал.
Гордыней храмов он лишь взор глупцов пленял.
Добро и зло я измеряю красотой.
От всех богов я отрекаюсь, не скорбя,
Все мысли и мечты отдав любви святой.
Она хрупка, но, исцеляя чистотой,
Пока ты дышишь, заставляет жить, любя.
Игрушкою стихий потерянных миров
Душа в предчувствии ужасных катастроф.
Женщине
О милости Вашей молю, пусть гордость и горечь растают,
О Ваших огромных глазах, что смеются и плачут, мечтая,
О дружбе прекрасной и чистой, как лебедей стая.
Стихи Вам пишу, книгу скорби невольно листая.
Мне нет передышки в погоне безумной печали.
Виденья преступным кошмаром стоят за плечами.
Как стая волков, что преследует всюду в молчанье,
И тень окровавленной жертвы трепещет ночами.
С чем можно сравнить эту скорбь и отчаянье страсти?
С ужасными стонами первых изгнанников рая,
Столь страшной ценой заплативших за призраки счастья,
И вновь к божеству свои руки в мольбе простирая.
А счастье мелькнет, словно ласточка в небе безбрежном,
И Вы охладеете вдруг, и забудете вовсе о прежнем.
Обет
Ах, первые уроки наслаждений!
И золото волос, прелестных глаз лазурь,
И робость ласк, и упоенье бурь,
И запах юных тел, их голоса и тени.
Они как сны далекие умчались.
Весна наивных чувств, увы, прошла,
И пресыщения костер все сжег дотла,
Оставив мне лишь сожаленья и печали.
Мой путь уныл, и жребий одинокий
Несу покорно, словно сирота.
Забыто все: и страсти, и пороки,
Но есть одна, последняя мечта.
Любимую, за искренность платя,
Целую в лоб невинно, как дитя.
Мудрость
Вот женские лица, их слабости, белые руки,-
Они исцеляют, но могут и боль приносить,
И эти глаза, что способны понять и простить
Иль яростным "нет" нас повергнуть в страданья и муки.
Видна материнства печать в этих вздохах печали,
И ангельским тембром у женщин звучит даже ложь
Иль песнь задушевная, если к вечерне идешь.
И сдержанный вздох умирает под складками шали.
Жестокость и грубость, привыкшие к лжи и разврату,
На дне тайников своих скорченных муками душ
Хранят полудетских мечтаний наивную чушь,
Тепло поцелуев и горькие эти утраты.
Сумей же зажечь доброту в чьем-то сердце простом.
Уходим... А что остается от нас в этом мире потом?
Грусть
Откуда эта грусть, моя душа,
Бессильные опущенные крылья?
О смерти размышляешь не спеша,
Когда нужно последнее усилье.
Не мучь себя признанием вины,
Усталых рук не складывай пока.
Осколками трусливой тишины
В глазах твоих смертельная тоска.
Надежды на доверье не теряй,
Уверенность найди в своих мечтах.
Больным и слабым мужество отдай,
Чтоб побороть отчаянье и страх.
Безумные преследованья сна
И одинокий плач твоей мечты.
Покой души и музыка одна
Над алым небосводом чистоты,
Где яркий луч пронзительной стрелой
Отрезал тьму от солнечного дня,
И суть вещей открылась мне иной:
Лик красоты вдруг поразил меня.
Он указал наш непреложный долг.
Пойдем к нему единственным путем.
Коль состраданья голос в нас не смолк,
Быть может, призрак счастья обретем.
Он - ревностный хранитель этих тайн,
Безумств любви, сокровищ верный страж.
Не сторонись, все в жизни испытай,
Ведь умирая людям все отдашь.
И ты познаешь жизни мудрый смысл,
Страданий боль и красоту Любви.
Миров и войн, где убивают мысль,
Забвенье и расцвет переживи!
Владивосток. 6 августа 1983 г.