28 августа 430 года в Римской Африке, в осажденном вандалами городе Гиппон Регий умер епископ гиппонский Августин, который вскоре войдет в историю цивилизации как Августин Блаженный, один из Отцов Церкви, великий теолог, философ, церковный деятель.
Смерть нашла этого человека в столь грозный и тяжелый не только для его общины, но и всего римского мира момент, что его ухода никто особенно и не заметил. Жителям Гиппона Регия было не до того - под стенами стояли жестокие враги, которым нечем было дать отпор, другие африканские города либо готовились к обороне, либо уже сдались на милость не слишком милостивых победителей. Ну а у Рима и прочих провинций гибнущей империи хватало своих проблем.
Фигура Аврелия Августина, епископа гиппонского (354-430), заслуживает отдельного изучения. Этот яркий и очень талантливый теолог, который создал масштабную теологическую концепцию, изложенную, прежде всего, в самом значительном его произведении «О граде Божьем» (413-426 гг.), является одним из Отцов христианского богословия.
Августин родился 13 ноября 354 г. в африканской провинции Нумидия, в Тагасте (ныне Сук-Ахрас в Алжире). Его мать Святая Моника была ревностной христианкой, отец – убежденным язычником. Так что восприимчивый мальчик с детства жил в ситуации двоеверия. Хотя многие исследователи (правда, зачастую опираясь на естественно предвзятых христианских писателей) утверждают, что влияние матери было сильнее. Как бы там ни было, она позаботилась о том, чтобы сын получил достойное образование и отдала его в хорошую школу.
Как ни странно, Августина не привлекал греческий - признанный в ту эпоху язык учености, ему больше нравилась латынь и латинская литература.
Окончив школу, он отправился продолжить обучение в ближайший культурный центр Римской Африки — Мадавру. В 370 году уехал в Карфаген учиться на ритора.
В Карфагене семнадцатилетний юноша нашел даму сердца, с которой прожил следующие 13 лет, но так и не женился, потому что она принадлежала к более низкому социальному слою. От этой женщины у Августина был сын Адеодат.
Именно к этому периоду и этой ситуации относится знаменитое изречение будущего Отца Церкви:
«Добрый Боже, дай мне целомудрие и умеренность… Но не сейчас, о Боже, ещё не сейчас!».
В 373 году, познакомившись с сочинениями Цицерогна, Августин увлекся философией. В это же время, закончив курс, сам начал преподавать риторику, сначала в Тагасте, затем в Карфагене.
Потом в жизни будущего епископа произошла еще одна необычная перемена – он неожиданно увлекся манихейством, одним из крайних течений околохристианского гностицизма, основанным в III веке. Из множества гностических учений, оно было, пожалуй, наиболее интересным и разработанным, к тому же, опиралось и на христианские тексты, и на Ветхий Завет, и на некоторые положения зороастризма (недаром оно было столь популярно с империи Сасанидов), и на греческую философию. Собственные манихейские тексты тоже представляют собой крайне интересное явление. Мани, основатель течения, брал пример с библейских персонажей и писал псалмы вслед за Давидом, послания, подобно апостолам. Сам Августин в последующих работах часто цитировал чрезвычайно популярное манихейское сочинение «Сокровищница жизни», представлявшую собой нечто вроде «практического руководства» для верующего по очищению и вознесению душ из мира мрака и хаоса.
Манихейство увлекло молодого ритора всерьез и надолго. Впоследствии в «Исповеди» Августин подробно рассказал о 9 годах, «впустую потраченных на манихейскую шелуху». Пытливый ум Аврелия не удовлетворялся простыми ответами. И постепенно довольно сложная и стройная манихейская концепция мироздания перестала его удовлетворять. Он все больше задавал вопросов, на которые не получал ответов. В 383 году даже один из главных манихейских вероучителей Фавст не сумел ответить ему так, чтобы успокоить пытливый ум и горячий нрав.
Тогда Августин принял решение найти учительскую должность в Риме, куда и отправился. Однако через год судьба занесла его в Медиолан (Милан) в должности преподавателя риторики. И это определило не только его судьбу, но и во многом судьбу западной церкви. В Медиолане проповедовал и учил епископ Амвросий, духовник императоров Грациана и Феодосия, один из самых уважаемых богословов и деятелей церкви. Высокообразованный, воспитанный в лоне греко-римской культуры, Амвросий умел объяснять христианские богословские построения в терминологии, знакомой и близкой слушателям римских философских и риторских школ. Умелое сочетание христианского учения с неоплатонизмом, изящество речей епископа, его широкая эрудиция привлекли внимание Августина, и христианское учение, некогда отвергнутое, снова заинтересовало его
В это же время расстроилась его свадьба с юной девушкой, которую нашла для него мать, он порвал отношения с сожительницей и увлекся, благодаря встрече с христианином Понтицианом, рассказавшем ему об Антонии Великом, идеалами монашества.
К этому же времени (лето 386 года) относится ставший легендарным эпизод: будучи в саду, Августин внезапно услышал голос, побудивший его наугад открыть книгу с Посланиями апостола Павла. Это оказалось Послание к Римлянам. И первый стих, какой попался ему на глаза, гласил:
«Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти»
(Рим. 13:13)
Восприняв это, как знамение, Августин на несколько месяцев удалился с родными и двумя друзьями в Кассициак, где жил в уединении и составил несколько философских диалогов.
Затем на Пасху 387 года он вместе с сыном и другом Алипием был крещен епископом Амвросием в Медиолане, после чего распродал и роздал все свое имущество беднякам.
Совершив это, он вместе с матерью решил отправиться в Африку, чтобы последовать путем Антония Великого. Однако по дороге в Остии Моника умерла. Ее последняя беседа с сыном изложена в конце «Исповеди» Августина.
Вернувшись в родной город, Августин основал там монашескую общину. Однако скоро был рукоположен в пресвитеры епископом гиппонским Валерием. Выбор Валерия пал именно на ученого ритора, потому что сам епископ плохо владел латынью, а в Африке публика с трудом воспринимала проповеди на греческом. Августин принял назначение с христианским смирением, стал помощником Валерия, около 395 года был назначен викарным епископом, а когда еще через год Валерий умер, стал его преемником.
Именно к епископскому периоду относятся основные богословские труды Августина. Он не только был духовным лидером своей общины, но и видным церковным деятелем, активно выступал на церковных соборах, ратуя за чистоту учения.
Так, именно с его подачи и при его активном участии Карфагенский собор 418 года осудил пелагианство. А отражение десятилетней полемики с лидерами этого движения можно встретить во многих сочинениях епископа гиппонского.
Августин был одним из активных участников религиозного диспута между ортодоксами и донатистами в Карфагене в 411 году. Диспут, правда, не дал практических результатов, но еще острее обозначил проблемы донатистского раскола.
Затем епископу пришлось бороться с языческой оппозицией. Именно на волнах этого противостояния были созданы труды «О Творении» и «О граде Божьем», в которых изложено его собственное восприятие христианских догматов и сформулировано учение о благодати и учение о божьем мире, ясное и масштабное изложение которых до сих пор встречалось только у Оригена.
Предложенная Августином теология не была принципиально новой. Он ни на шаг не отступал от догматов и канонов, но развивал, расширял их.
В чем действительно проявилось его новаторство, так это в вопросах о грехе, вине и благодати. Августин осмелился соединить виновного, греховного человека с живым Богом. Он первый развил идею о первородном грехе, повторил вслед за Оригеном, что человек не может быть безгрешен, но вместе с тем утверждал, что греховность и виновность не мешают достижению благодати, ибо искренняя и беспредельная вера в Господа столь же важна, как и духовная чистота. Иными словами, Августин объединил два древних христианских учения: христологию и учение о добродетели (о свободе) и превратил их в учение о благе (благодати). Идея блага стала краеугольным камнем. Нравственное благо и спасение должны покрывать друг друга, т. к. «Добродетель сама есть награда добродетели»[1]. Но такая концепция не дает возможности четко определить цель человеческой жизни, т. к. по его теологии христианин уже в земной жизни обладает блаженством благодаря вере и любви[2].
В его теологических построениях Августина прослеживаются тенденции, проявлявшиеся в христианстве на заре Средневековья:
1) он впервые превратил авторитет церкви в религиозную догму и создал учение о церкви;
2) он был явным агностиком, искренне отстаивал убеждение, что отдельная личность не может достигнуть полного и надежного познания истины; отсюда его тезис, что церковь охраняет истину веры в тех случаях, когда личность оказывается не в состоянии ее познать;
3) он интерпретировал акт веры в акт послушания; утверждая, что благодать действует исторически, он превратил церковь в ее орудие;
4) признавая, что религия есть обладание живым Богом, он подменил Бога благодатью, а последнюю – таинствами, втиснув таким образом религиозное чувство в рамки вещественного блага, хранимого церковью; т. о. зачастую у него теряется значение Христа;
5) он остался верен старой схеме, что судьба человека зависит от «заслуги» и целью христианина является «достижение Божьей любви», которая, тем не менее, является случайным даром.
Концепции Августина являют собой образец смешения разнородных элементов: древней кафолической идеологии и древней церковной схемы с новыми идеями учения о благодати. Это смешение сохранилось в западной теологии до настоящего времени. А тогда привело к возникновению серьезных теологических противоречий:
1) между Символом и Писанием, т. к. в трудах Августина одновременно возвеличивается и библицизм, и позиция Тертуллиана, боровшегося с ним;
2) между принципом Писания и принципом Спасения: с одной стороны в Писании важна только сущность (т. е. Спасение), с другой стороны – каждое слово в Писании является откровением;
3) между представлениями о сущности религии: с одной стороны она должна быть верой, любовью и надеждой, с другой стороны – познанием, делать человека блаженным через благодать и через «любовь разума»;
4) между учением о предопределяющей благодати и учением о благодати церковной, основанной на таинствах;
5) в учении о благодати между идеей о ней, как о милости Христовой, и идеей о благодати от Бога, как высшего блага и высшего бытия, исходящей независимо от Христа[3].
В теологии Августина можно различить 3 точки зрения:
1) предопределения;
2) сотериологическую;
3) авторитета и церковных таинств.
Августин стал основоположником западной теологии. Еще при жизни у него было множество учеников, разделявших и развивавших его идеи. Некоторые из них также впоследствии стали признанными авторитетами в богословии, и их труды повлияли на дальнейшее развитие теологии и даже на схоластику (Бенедикт Нурсийский, Фульгеций).
Августин не дожил до падения Карфагена, до капитуляции имперских войск и поражений посланных в помощь Африке экспедиционных корпусов, до знаменитого взятия Рима королем вандалов Гейзерихом в 455 году, до гонений на африканскую кафолическую церковь. А если бы дожил, думаю, воспринял бы все эти беды со стоическим спокойствием философа и смирением христианина.
А может быть... Я иногда думаю: мог бы Августин сблизиться с Гейзерихом, как Кассиодор и Боэций с Теодорихом Амалом или Алкуин с Карлом Великим?
Если бы эти два умнейших человека сумели понять друг друга, нашли общий язык, Августин отыскал бы способ влиять на короля, история Вандальского королевства могла бы сложиться иначе. Конечно, они были с разных планет - вождь воинственного и гордого варварского народа и римский епископ из старинного богатого рода. Но этот вождь был не только военным предводителем, но и одним из величайших политиков своего времени, выдающимся государственным деятелем, а Августин Гиппонский был не рядовым церковным иерархом местного значения, а одним из величайших умов эпохи, человеком широких взглядов и богатого, разнообразного жизненного опыта.
Если бы они договорились, Гезейрих мог бы обрести в лице африканской церкви мощного союзника и не стал бы врагом и ужасом Рима, вовлекая свой народ в бесконечные игры с ним (для этого надо было обладать умом, дерзостью и хваткой Гейзериха), а стал бы одним из вершителей судеб империи (ведь он владел Африкой - главной житницей Рима) как союзник и защитник. А это совсем другой расклад. Может быть, тогда Вандальское королевство не ждало бы такое скорое и стремительное падение, может, великий эксперимент Теодориха Амала был бы осуществлен на пол века раньше. Кто знает? Гейзерих обладал всеми данными для осуществления такого замысла, но рядом с ним не было никого, кто мог бы в этом помочь.
Увы, им не суждено было встретиться, хотя разделяла их только городская стена. Августин умер до того, как пал его город, и вандалы покорили Римскую Африку. И оставил нам великую теологию, блестящие философские и научные труды и фундаментальную концепцию богословия.
[1] Августин А. Избранные труды. СПб.: Алетейя, 2002. Т. 2. С. 215.
[2] Изложено по: Августин А. Избранные труды. СПб.: Алетейя, 2000. Т. 2, 3 «О граде Божьем».
[3] Изложено по: Гарнак А. История догматов М.:АСТ Фолио, 2002. С. 370.