Капитан-лейтенант Лёня Лагутин, как бы это помягче выразиться, потерял ПМ.
Заступая дежурным по бербазе, получил «Макаров» в оружейке, расписался, зарядил, поставил на предохранитель, сунул в снаряжение, застегнул оное и направился на развод суточного наряда дивизии.
Принял дежурство, отправил личный состав на ужин, заглянул в бильярдную, где мичмана гоняли шары. На правах дежурной службы отобрал у ближнего игрока кий, положил пару шаров в дальнюю, покурил и пошёл дальше службу править. Сходил на КПП, заглянул в санчасть, снова появился в столовой, теперь уже кинозале, где по причине субботы экипажам лодок демонстрировался художественный фильм «Афоня». Предупредив моряков, чтоб не курили в зале, а если кого засечёт, то он остановит кино и отправит мести плац, Лёня вышел на свежий воздух - сам этот фильм он уже смотрел, а воевать с курильщиками было лень.
Вернулся в дежурку, наказал помощнику, старшине второй статьи Хуснуллину, бдить, а сам прилег прямо в шинели на жесткий дерматиновый топчан, взял затасканный детектив, живущий здесь с незапамятных времен, и через пару страниц книга сама собой опустилась на грудь. И капитан-лейтенанта минут этак на шестьдесят длинно моргнул...
Когда проснулся, любимый личный состав из кино еще не вернулся, в казармах было тихо, в синих сумерках за окном пропаривал первый снежок. Служба катилась штатно. Только помдеж Хуснуллин куда-то всё же свинтил. Леня надел свою замечательную большую фуражку и выдвинулся на крыльцо, покурить и подзарядиться ноябрьской бодростью.
Тут-то, доставая из кармана брюк пачку «Стюардессы», он вдруг ощутил: что-то не так. Лапнул за внезапно легкую кобуру и его как ошпарило! Пистолета в кобуре не было.
Лёнины мысли метнулись в голове, как бильярдные шары, с грохотом сталкиваясь в пустом пространстве и разлетаясь в разные стороны. Развернувшись, он бросился обратно, в два прыжка достиг топчана, выдернул его на себя, на середину комнаты, надеясь, что это во время сна пистолет самым скотским образом вывалился наружу и скатился в щель между стеной и лежбищем.
На полу оружия не оказалось.
Как раненый в стегно бизон Лёня закружил по дежурке, выдергивая столы, сдвига стулья и шкафы.
На пороге дежурки нарисовался Хуснуллин. Картина, представшая его взору, впечатляла - топчан посередине комнаты, стол поперек, сейф нараспашку, а сам Лагутин в шинели на коленях заглядывает подо все, что нельзя сдвинуть.
- Где пистолет! - Кинулся он к старшине. - Куда ты дел пистолет?! Где ты, вообще, был?! Отвечай!
-Тащ ктан! - Пытался образумить начальство Хуснуллин. - У мэня штык-нож! У мэня нэт пистолета!..
Через полчаса на бербазе было всё начальство. Капитан второго ранга Нагдасёв, полновластный бог, царь и воинский начальник, по очереди тряс, как груши Лагутина и перепуганного Хуснуллина. Грозил трибуналом, расстрелом, ссылкой в тундру, если сейчас же не вспомнят, куда делся пистолет. Личный состав прямо из клуба был построен цепями для прочесывания местности, мичмана проворачивали шхерный, офицеры вверх ногами переворачивали казармы.
Ничего не добившись, Нагдасев допустил Лёню к графину с водой и тот, клацая зубами по стеклу, явно рассчитывал тут же до смерти захлебнуться.
Нагдасев позвонил в особый отдел. Тамошний дежурный тоже вынул из тёплых постелей своё начальство и Лене оставалось лишь ждать, когда контрразведка прискачет, загонит ему иголки под ногти, прижжёт пятки каленым железом, и он тогда вспомнит все. А что там будет дальше, лучше совсем не думать! Столыпинский вагон и бесплатная экскурсия в Якутию. Или в назидание потомкам расстреляют на торце пирса, чтобы не переводить деньги. Перед молчаливым строем дивизии. И его молодое красивое тело ещё долго будет плавать по бухте Конюшкова, между грязными льдинами, а новых заступающих дежурных будут приводить на берег и показывать, к чему приводит потеря бдительности и табельного оружия.
Прибыла контрразведка. Майор Солнышкин с двумя капитанами. Майор Солнышкин снял фуражку, вытер платком вспотевшую лысину и вежливо попросил Нагдасёва:
- Напишите мне, пожалуйста, на листочке фамилии всех своих раздолбаев. Самых отъявленных.
Когда листок лёг перед ним, майор Солнышкин вызвал первого по списку. В кабинет вошёл моряк и представился: «Матрос Хандога!»
- Матрос Хандога, - тихо сказал майор. - Я всё знаю. Колись, куда дел пистолет?..
Матрос дернулся, сглотнул слюну и признался:
- Он там. Я его за кочегаркой закопал...