По-вашему, "Жизнь Клима Самгина" - мучительно занудный роман. Тогда какой смысл его читать, какой смысл обсуждать эти мучения? И зачем вы сами себя подвергаете таким мучениям?
Не только мучительно занудный, но и мучительно лживый, и мучительно злобный.
Зачем я "подвергаю себя"? - это ясно каждому: врага надо знать в лицо. Пишу "врага" без сомнения, хотя понимаю, что кое-кто тотчас ринется искать "врагов" под каждой табуреткой... Однако же в ключевой притче о пшенице и плевелах Спаситель говорит с той же ясностью: "Враг, посеявший их [плевелы] , есть дьявол".
Но "мучения" эти (конечно, их надо взять в кавычки), служат лишь мягким напоминанием - словно ножик для бумаги на взгляд жертв террора - об итогах сорокалетнего парада уродов. Продолжаю цитату, начатую в предыдущей публикации:
...И когда, обезумев от муки,
шли уже осужденных полки,
и короткую песню разлуки
паровозные пели гудки, -
- звёзды смерти стояли над нами,
и безвинная корчилась Русь
под кровавыми сапогами
и под шинами "черных марусь".
И поневоле приходится пожалеть о качестве этого эпохального творения большевицкой "культуры": будь его собственное его уродство не столь верным слепком с уродства его персонажей, будь оно чуть более привлекательным для читателя, оно стало бы хорошим лекарством от коммунизма. А заодно и вакциной.
Но роман Горького остался неоконченным, четвертый том прерван буквально на полфразе. Вправе ли мы столь строго судить произведение, не завершенное своим автором?
Не только вправе, но и обязаны: сам факт его обрыва на полфразе - именно в том месте, где он оборван - свидетельствует всё о том же. Выражаясь несколько грубо (но обоснованно грубо), Горький к этому моменту окончательно изолгался.
Сравнивая начало и конец романа, детские и юношеские годы главного героя с 1917 годом, мы обнаруживаем логику процесса . Отравленный собственной злобой и собственной ложью, Горький - при всей свой яростной и искренней ненависти к правде - был вынужден бросить перо.
...У ядовитых змей есть особый механизм для защиты от отравления собственным ядом. Но человек - не змея. Даже певец революционного террора и диктатуры пролетариата остается человеком - и несет последствия своих поступков и намерений, и отвечает за них. Как заметил поэт, That has made all the difference.