Часть 1
Когда в январе 2020 года я услышала в новостях о том, что в Китае началась эпидемия нового заболевания, то подумала, что так же, как раньше с Эболой, птичьим и свиным гриппом это пройдет стороной и не стоит обращать внимания.
Однако постепенно информации становилось так много, словно началась информационная атака, не похожая на все предыдущие.
Когда шквал негатива о количестве умерших и страшных мучениях данной болезни превысил все пределы, а вокруг – на улицах, среди знакомых не было ни одного заболевшего, стало похоже, что на голову просто льются потоки лжи невиданных масштабов.
В марте начались ограничения и запреты на перемещение по городу. На улицах появились военные, город обезлюдел. По дороге ехал совершенно пустой автобус, на котором я доехала до рощи совершенно одна. Словно преступник, озираясь, шла по знакомым дорожкам. Но роща оказалась безопасным местом.
Когда я ходила в магазин, встречные прохожие предупреждали, чтобы я не нарвалась на патруль за углом. Я стала выбирать тихие переулки, где не могло быть военных, и шла, словно крадучись, потому что не знала, чего ждать, если патруль остановит меня. Было так жутко, словно я попала в иной мир. Здесь живут другие люди – запуганные и молчаливые, здесь нет четкого понятия, что можно, что нельзя и главное - почему нельзя. У меня было такое чувство, что началась война.
Была страшна не сама болезнь, о которой конкретно было известно мало, и вся информация была противоречива. Страшно было то, что каждый день, просыпаясь, я несколько минут пыталась понять, в каком мире теперь нахожусь, и что это не страшный сон, который был вчера, а это все продолжается и этому нет конца.
Мои подруги успокаивали меня, что эпидемия долго не продлится, что вирус не выдержит майского тепла и скоро все вернется на прежние рельсы. Но я чувствовала: это не так!
Надо мной тогда посмеивались. Я говорила, что дело не в вирусе. Что эти меры – новый мировой порядок, который давно планировался, и подтверждение тому – строительство то ли госпиталей, то ли лагерей, школьный дистант и другие проекты. По ночам летали самолеты, те самые химтрейлы, но гораздо в большем количестве, и воздух становился непереносимым. Но передавая информацию друзьям, я слышала в ответ: я ничего не чувствую, я так не думаю. И недвусмысленное: я вообще-то сплю по ночам.
Я чувствовала себя одинокой, но мнение не меняла, потому что привыкла верить своим глазам, носу и ушам, а не телевизору и общепринятому мнению.
Маски у меня не было вплоть до июня. Я не видела смысла в том, чтобы перекрывать поток кислорода, если вокруг до сих пор нет больных. К тому же, как выяснилось вскоре, маска почти ничего не дает, нужен чуть ли не костюм химзащиты… Но люди, как назло, начали носить маски даже на пустых улицах. От этого маразма становилось еще более паршиво…
К счастью, мои хористы и ученики вокала не прекратили занятий и были спокойны, хотя почти все постепенно поняли, что легким испугом тут не отделаться.
В середине июля мы съездили с внучкой на море, пытаясь поверить, что все будет хорошо. Но неприятные перемены ощущались в воздухе даже у моря…
В конце лета меня накрыла страшная небывалая головная боль. Она продолжалась примерно час. Почему-то в голову лезло одно: это инсульт. Кровь стучала в висках и разрывала череп.
После этого приступа осталось неприятное ощущение в голове: словно крышка черепа превратилась в дуршлаг, и эти точки болели, пекли, как обожженные. Сосуды…
Я продолжала заниматься йогой и не паниковать. Правда, я никак не могла набрать свою прежнюю форму, несмотря на трехразовые еженедельные занятия. Перерыв в занятиях был всего месяца два, но растяжка и былая сила никак не возвращались. Что это? Возраст? Гормоны?
После приступа голова стала какой-то тяжелой. Я продолжала писать статьи и книгу, тестируя свой мозг на аналитические способности каждый день. Йогой мы с группой занимались в роще до поздней осени.
Как-то в октябре я проснулась утром и не смогла пошевелиться. Все тело болело так, словно по мне проехал грузовик. Ни руки, ни ноги несколько минут невозможно было привести в норму из-за сильнейшей боли. Постепенно со стонами поднявшись, я долго разминала ноги, чтобы сделать пару шагов. Потом в течение дня эта боль почти уходила, а утром возвращалась снова. Так продолжалось 3-4 дня. Потом все прошло само собой.
Продолжение следует…