Раз в три луны проводится ярмарка у рощи каменных дубов, той, что в двух днях пути южнее от плоского озера. Собираются тут люди со всей округи, товары свои привозят, чужие скупают. Иногда и странствующие торговцы палатки поставят, да своими побрякушками торгуют. Длится ярмарка семь дней и семь ночей и для многих праздником весёлым представляется.
Тут тебе и яства сладкие, и вина хмельные. Игры да забавы разные. Музыканты народ тешут, артисты развлекают. Не ровен час, и из ночного народа сюда кто заглянет, человеком прикинувшись. А уж ведьмы лесные, или колдуньи, так это завсегда, хоть одна, да кибитку поставит. Не самые сильные, а так, больше промышляющие мелкими ритуалами, да разными фокусами. Ну а чего? Людям нравится, деньги платят.
Народу на этой ярмарке тьма в тот раз была. Ещё бы, самая середина зимы. Пару дней ещё и новый год настанет. Все что-то продают, что-то покупают. Все своими делами заняты. А от того и не сразу люд обратил внимание своё, как въехала в рощу карета красивая, мастером резаная, да серебром обитая, которую слобень чёрный, как самая глухая тьма, тянул. Извозчик угрюмый, в плаще до пят, слобня того плетью подгонял.
Зароптал народ. Карета, да в их глуши. Знать господа какие из дальних земель прибыли. И знать, не просто так. В этот раз на ярмарке сама ведьма Деляна кибитку расположила. На всю округу известна она своей силой. А уж, сколько слухов ходит о ней, не пересказать. Все знают, что она очень хитрая, очень мудрая и жестокая не меньше. Страшно к такой ходить, но не ходить глупо. У кого ещё можно премудростям обучиться, как, например, мужика к себе привязать, чтоб не гулял. Или, как обидчика наказать, что корову украл.
Смотрят люди, и вправду, карета та к кибитке Деляны правит. А как остановилась, так вышла из неё госпожа в соболях, в шапке лисьей, в серебре вся. Волосы чёрные до пояса в косе толстой. Глаза карие, да такие, что утонуть в них можно. Кожа белее, да ровнее, самого чистого снега. Лишь только на щеках румянец алый от мороза. Высокая, красивая, гордая. На чернь не смотрит, воздухом одним с ней дышать не хочет. Вышла, да прямиком в кибитку.
Ты ли Деляна, ведьма известная?
Зашла дама благородная в кибитку ведьмину, от запаха курных трав нос поворотила. Смотрит, стоит бочка старая, а по ту сторону бочки сидит баба. Все пальцы в перстнях, на шее толстая цепь серебряная, а на цепи кулон огромный. На запястьях браслеты камнями украшенные.
Сидит баба, глазами накрашенными смотрит так, вроде дыру в посетительнице прожечь хочет, пальцами по черепу человеческому, что на бочку выставлен, перебирает, как по струнам. Ну, от одного вида уже ясно, ведьма она и есть.
- Входи, коль пришла. – говорит ведьма. – Давно я тебя жду. Уж третьей зимой знала, что ко мне придёшь.
- Знала? – удивилась госпожа. – Откуда же ты знала?
- А ты как думаешь? Я ведьма Деляна. На весь Чёрный лес слава про меня ходит. Да и не только. Сам Князь великий из самого Княжества ко мне посылал, помощи просил. Почитай, три сотни зим на свете белом живу. Много ведаю. А что не ведаю, то силы мне, что в службе у меня, подскажет.
- Позволь узнать, о великая Деляна, да за дерзость не сочти. – дама сделала скромный поклон, что больше был похож на кивок головой, и уселась напротив ведьмы. – Что эта за сила такая, что тебе служит?
- Всё вам, простым живущим, интересно. Да не всё вам понятно. Духи, бесы разные, живоеды. Все они воле моей подчиняются. Коль захочу, Мрак на кого натравлю. А коль надобно будет, так Мрак это заставлю деревню защищать. Но ведь не для этого ты пришла ко мне, чтоб про искусство моё познавать. Вижу, тревожит тебя что-то. Ой, сильно тревожит. – ведьма закатила глаза и что-то зашептала.
- В самом деле? – удивилась дама. – Ну, может оно и так. Так что же меня тревожит, скажи мне, о великая Деляна.
- Вижу я, ищешь ты что-то. А найти не можешь. Муж. С мужем связано это как то.
- С мужем, да умер мой муж давно. А вновь замуж так и не вышла.
- Точно! Умер. Умер, да не ушёл. Тут он. Рядом. За левым плечом твоим стоит. Зубы скалит.
- Правда? – дама обернулась. – Жаль не вижу я его. Как он там? Как выглядит?
- Как? Как мертвяк гнилой. Все, кто мрёт, а к Кондратию не уходит, гнить не только телом, но и духом начинают. Вот и твой, не ушёл. Да тебе пакости делает. Колдун он у тебя был. Сильный, хоть и сам про то не знал? – ведьма вновь закатила глаза и что-то забормотала.
- Бывает, разве, такое. Колдуны же, почти все, на восток отправляются. Говорят, специальные гончие за ними являются.
- Ну, значит бывает. То, что говорят, то сплетни бабские. Твой муж колдуном был и после смерти венец безбрачия на тебя наложил. Снимать надо. Времени мало осталось. Коль не снять, навсегда одна останешься.
Дама огляделась по сторонам и испуганными глазами посмотрела на ведьму. Сняв лисью шапку, она положила её на бочку. Достав шёлковый платок, манерно вытерла лоб и щёки.
- Неужто так всё серьёзно? А сколько времени у меня осталось? – тихим голосом прошептала она.
- Да вот, в аккурат до сегодняшней полуночи. Я же говорю, долго тебя ждала. Вот сейчас венец безбрачия снять и надо. После полуночи навек он с тобой останется. Навек!
- Так что же мы тогда сидим? – заволновалась дама. – Времени то мало совсем осталось. Уже и солнце к закату. Надо снимать его скорее. Долго это? Что для этого надо?
- Не спеши. – повышенным тоном произнесла ведьма. – Тут сил много надо. Надо готовиться. Больших сил мне это будет стоить. Много серебра надо. Не меньше… - ведьма хотела сказать, не меньше десяти монет, но её прервала дама.
- Сто монет хватит?
Ведьма выпучила глаза и как остолбенела.
- Двести? – дама начала волноваться. – Неужто двести монет мало будет?
Ведьма поперхнулась. Постаравшись быстро откашляться, она хриплым голосом произнесла. – Не меньше двухсот монет.
Ритуал снятия венца безбрачия
Мгновение спустя угрюмый извозчик госпожи, тот, что был завёрнут в плащ до самых пят, поставил на бочку сундучок и открыл его. Тот был доверху наполнен большими чеканными монетами. Все одна к одной серебряные.
- Вот. Ради того, чтоб счастье вернуть, не жалко. Тут триста монет. Двести, чтоб венец безбрачия снять, а сто, - дама обернулась через плечо. – чтоб мужа моего прогнать. Сможешь?
- А? – очухалась от своих мыслей ведьма. – А, да, конечно. Ведьма Деляна и не таких прогоняла. А хочешь, я за зло над тобой сотворённое, его не прогоню, а в слуги к себе заберу.
- Что угодно, только скорее. – волновалась дама. – До полуночи то не так и много.
Ведьма встала со своего кресла и, достав красную свечу, установила её на череп. Пламя от свечи начало сильно коптить.
- Добрый знак. – протянула ведьма. – Знать успеем снять твой венец безбрачия.
Из старого мешка были извлечены два больших кинжала, шар из чёрного камня и бутылка, что выглядела очень древней. Стекло было отлито в виде человеческого черепа, внутри была чёрная, маслянистая жидкость. Сама бутылка была плотно запечатана. Ведьма велела даме положить руки на каменный шар.
Схватив бутылку обеими руками, ведьма что-то зашептала и её глаза стали ярко-жёлтыми, ногти почернели и из кончиков пальцев заструилось нечто, что можно было бы назвать чёрным светом. Ведьма встала во весь рост. Её глаза начали светиться, вроде двух угольков в темноте. Она взяла кинжалы и, невнятно читая какое-то заклинание, резко взмахнула ими над головой дамы. Затем один из кинжалов был воткнут в бочку, а вторым она аккуратно отрезала даме локон. Чёрный волосы вспыхнули над пламенем свечи и скатались в обуглившийся шарик.
- Всё! – выдохнула ведьма и рухнула на своё кресло обессилив. – Трудно было, но смогла я. Теперь от тебя всё зависит. Не упустишь ты своего суженого, знак увидать сможешь, выйти тебе замуж в следующем году. Упустишь знак, через год судьба вновь тебе суженого приведёт. – ведьма начала прятать в мешок всё, что выкладывала на бочку.
- А муж мой мёртвый?
- Какой муж? А, да, муж. Прогнала я его. Извинился. Просил передать, что не будет больше тебе вред чинить и к Кондратию отправился.
Ведьмина бутылка
- Спасибо тебе, о великая Деляна. Но, позволь спросить. Не сочти за грубость, но откуда у тебя бутыль такая чудная? Вроде в наших местах нет таких мастеров, что так причудливо стекло могут выдувать?
Ведьма посмотрела на бутылку и ехидно улыбнулась. Повернув её так, что бы гостье было лучше видно все изгибы, она, помолчав мгновение, начала.
- Бутыль эта специально для ведьм изготавливается не людским мастером, а ночными жителями. Заключена в ней сила великая. И только ведьмы пользоваться ей могут. Подарил мне её сам Царь Бесов, что за туманами плоского озера живёт, в стране бесов. Лично он для меня её выдувал, и лично доставил мне. Столь слава обо мне широко разошлась. Как коснусь я бутыли этой, да слова тайные произнесу, силу свою я раскрываю. Без бутыли этой, коль сделаю такое, сила будет столь велика, что солнце погасить может. А коль смертный коснётся её, враз превратится в жабу. – ведьма откинулась на кресло и довольная собой посмотрела на даму, желая насладиться тем, насколько она впечатлена.
Дама сидела совершенно спокойная и её лицо не выражало никаких эмоций. Протянув руку она взяла бутыль и подняла её над бочкой. – Смотри-ка, а я в жабу не превратилась. – тихо произнесла она и зловеще улыбнулась.
Ведьма потянула руку за своей бутылью, но дама прижала её к груди и громко скомандовала. – Фас.
Лисья шапка, что лежала на бочке, развернулась, ощетинилась, оскалилась белыми клыками и, лисой с пустыми, мёртвыми глазами, встала между ведьмой и дамой.
- Да что ты? Да как ты? Да я… - залепетала ведьма. На её глазах дама менялась. Стали волосы чёрные белыми, глаза карие зелёными обернулись, а потом и вовсе светом жёлтым запылали. Соболя с плеч её как живые попрыгали и все как один, как зверьё бешенное, вокруг ведьмы и ощетинились. Стоит дама в платье из шёлка и кожи, бутыль к груди прижимает.
- Да ты? Что ты? – спрашивает ведьму. – Деляна ты великая, о ком слава по всему Чернолесью ходит и даже дальше? Коль так, знала бы ты, что в бутыли этой. – взмахнула рукой в сторону ведьмы, та с кресла подскочила, да и как изваяние, с застывшим ужасом на лице, и остолбенела. Только глазами хлопает.
- Бутыль эта у меня похищена была. Вора я нашла, да только продал он уже её, а кому не знал. Вот и пришлось мне искать. В ней, в бутыли этой, сила большая заключена, в этом ты права. Ярость предка моего. Моего и всех ныне живущих ведьм и колдунов. Коль глупости хватило бы у тебя, и бутыль эту ты бы открыла, то, что я с тобой сейчас сделаю, тебе бы показалось лёгким наказанием за шалость детскую.
Ведьма в ужасе смотрела на даму и не могла произнести и слова, не могла пошевелиться. Но она уже точно знала, что перед ней не простая дама, а настоящая ведьма. Та была совершенно спокойной и только глаза пылали яростью.
- То, что ты бутыль краденую себе присвоила, по нашим законам, это всё равно что самому украсть. А, как известно, отсохнут руки ворующего. – раздался громкий хруст и у остолбеневшей руки, подобно сухим ветвям тополя, переломились и упали на пол. Всё, что она смогла, это громко замычать с плотно сомкнутыми губами.
- То, что ты лгала, за ведьму себя выдавала, прикусить тебе язык. – вновь раздалось громкое мычание и по краям губ появились струйки крови. Мгновение спустя кровь пошла и носом.
- А за то, что ты именем моим назвалась. За то, что меня своими делами опорочила, не сносить тебе головы.
Люд толпился у красивой кареты. Зеваки рассматривали причудливый орнамент, серебряные набивки и необычной красоты слобня. В этот момент из кибитки ведьмы послышался странный звук, и через распахнувшийся занавес, в толпу полетела голова. Следом вышла госпожа в платье с белыми волосами и горящими жёлтым пламенем глазами. Шла она медленно, а вокруг неё витало нечто чёрное. Будто тени заблудились и кружат вокруг.
Раздался хруст. Вроде кто-то ломает кости. Извозчик странно задёргался. Его руки и ноги вывернулись, а тело изогнулось. На козлах сидел уже не тот странный извозчик, а истлевший мертвяк.
От былой красоты кареты тоже ничего не осталось. В одно мгновение на глазах у толпы красивый орнамент и отделка серебром сменились человеческими частями тел. Руки, ноги, головы. Что-то ещё продолжало двигаться, вроде живое.
Слобня и вовсе вроде и не было. В чёрную карету были запряжены в призраки.
Остолбеневшие от ужаса зеваки молча смотрели на то, как вышедшая из кибитки ведьмы госпожа идёт сквозь толпу с гордо поднятой головой. За ней семенили соболя и лисица. Все как один с пустыми, мёртвыми глазами. Госпожа подошла к карете и та распахнула перед ней свою дверь.
- Не смею больше нарушать ваш праздник! – громко произнесла Деляна. - Продолжайте веселиться. С новым годом вас всех!
Под раскат грома, что для зимы, по меньшей мере, очень странно, чёрная карета умчалась прочь из рощи.
Говорят, как вошли люди в кибитку, на полу увидали лишь обглоданные кости. Сложили их в мешок, чтоб схоронить. А какое добро там было, всё и растащили меж собой.