«Пиши только тогда, когда не можешь не писать» , - кажется, граф Толстой сформулировал. Со мной такое редко, мы не графья, а нынче вот пробило. Тот свет изнутри не видел, но этот с нового ракурса изрядно впечатлил.
Опыт лечения.
В начале календарной зимы прицепился ко мне вирус, успел-таки в и без того неуютном году. Пришли достаточно известные гриппозные ощущения с температурой и вялостью всей тушки. Вызванный врач прописал несколько пилюль и мазнул лучинкой по горлу-носу. Пару дней валялся, глушил температуру. Тут пришел более другой терапевт, посолиднее-поопытнее и с положительным результатом лучиночного теста на корону. Услышал двустороннюю пневмонию и настоятельно (за что ему особая благодарность) посоветовал скататься в госпиталь. Покатушки заняли целый день. Сначала – в удаленную поликлинику, где работал компьютерный томограф. Там навычисляли аж КТ-3 (предпоследняя тяжесть с поражением большей части легких). Снова скорая и трансфер во временный госпиталь.
Госпиталь ошарашил. Напомнил конвейер, точнее даже – цех стапельной сборки. Здоровенный выставочный павильон (с футбольное поле, а то и два) с жуткими стальными трубами по потолку на высоте где-нибудь 4 этажа по жилым меркам. Разделен на зоны перегородками нескольких калибров: трехметровые выделяют большие блоки-секторы на почти сотню коек, полутораметровые группируют койки по 4 в палаты без окон и дверей. У каждой койки в перегородке лампа, розетки питания, кнопка вызова и выход кислородной магистрали с дозатором и маской (специфика легочной направленности).
Народ в секторе довольно интенсивно обновляется, ежедневно 5-10 человек выписывают и завозят новых. В очень разном состоянии . От обалдело улыбающихся и недоумевающих, зачем они здесь до глухо лежачих и ходящих только под себя. Соответственно сроки пребывания - от нескольких дней до двух-трех недель с возможным переездом в палату интенсивной терапии и, бывает, в длинную черную пластиковую упаковку. Увы, процент потерь существует.
Процесс производства весьма напряжен и ритмичен. Стапель просыпается в 6 утра с типовым набором из измерения температуры, давления, пульса, степени насыщения крови кислородом, укола для разжижения крови и пары капельниц часа на два суммарно. Выдается кассета с таблетками на три приема (утро-день-вечер). Интенсивности процессов способствует архитектура: дверей нет, посты медсестер (так и называются!) тут же, среди сгруппированных коек. И трудящихся в этом цеху столько, что не на каждом производстве есть. Все по-честному, на 600 больных те же 600 человек персонала приходится, правда, в нескольких бригадах по суточному графику. Все в «скафандрах», перчатках-очках-респираторах-бахилах. Белые скафандры имеют видимые издалека знаки различия ярким цветным скотчем: врачи-красный, медсестры-желтый, санитары-синий. Есть бригады уборщиков (моторизованных для внешних широких проходов, с ручными швабрами-тряпками-салфетками для внутренности сектора). Есть бригады питания, 4 раза в день доставляющие кормежку в разогретых контейнерах прямо к постели на тумбочку. Есть даже инструктор лечебной физкультуры, посещающий выздоравливающих и демонстрирующий полезные упражнения.
Блоки туалетов-душевых расположены на обочине «футбольного поля», из середины сектора топать метров 100. «Промежуточных» больных, не желающих «под себя», но не способных на стометровку, санитары возят с ветерком на креслах-каталках. Тем же транспортом могут сгонять в соседний модуль через переход на УЗИ, например. Циклы измерений-уколов-капельниц повторяются несколько раз в день, с трудом умещаясь между 4 приемами пищи. Здорово помогает установка катетера- такого переходника, заранее воткнутого в вену, чтоб капельницу или шприц можно было подключить без новых дырок в шкурке. Интенсивный процесс длится до 22-23 часов, после чего остается дежурный свет и отдых до утра.
Я часто слышал, что за ковид-пациентов хорошо доплачивают персоналу, но реальный героизм этих девушек и парней я бы не взялся тарифицировать… За сутки в «скафандре», по моим понятиям, даже лежа «сдохнуть» можно, а они весь день почти бегом по плановым процедурам, кнопкам вызова, катают кресла, выносят горшки, меняют белье и прочая, прочая… Из коротких реплик общения, многие уже переболели, по-разному восстанавливаясь и вернувшись на службу.
В среднем «прокачка» до нормально дышащего и ходячего состояния занимает дней 10. Врачи «из промзоны» по-медицински грубовато, но точно формулируют свою задачу и соотношение пневмонии и коронавируса: «Ваш вирус вообще никого не… волнует. Живите с ним еще 40 лет, воюйте или миритесь, это интимный вопрос вашего конкретного организма и иммунитета. Мы здесь выводим из острой фазы пневмонии как опасного для жизни состояния. Всё." И налаженный процесс работает. Без госпитального интенсива можно дома отлеживаться месяцами или вообще не отлежаться…
И, боже, какой кайф после выписки вытянуться дома в тишине, без иголок, градусников, манжет, надобности в кислороде!
Бюрократия.
Отдельная и грустная песня про оформление документов. Я в курсе, что «пациент»- импортное слово, по-руски будет «терпила», как-то так… Осталось впечатление, что затраты времени и сил на пролечивание пневмонии и на оформление больничного листа вполне соизмеримы. Что совершенно недопустимо.
Реальные ступени процесса:
1. Врач поликлиники выписывает больничный лист на неделю.
2. Госпитализация происходит всего через несколько дней, и там выдают свой больничный со дня поступления до дня выписки. Даты перекрываются.
3. После госпиталя поликлиника выписывает еще один больничный до окончания домашнего лечения в состоянии «самоизоляции» (про «само» позже).
С первыми двумя набегались все домашние. Формально порядок нарушил госпиталь, следовало продлить первый лист. Казалось бы, исправить дату и стукнуть штемпелем. Но нет. Кол-центр (а как же, 21-й век же-ж!) госпиталя предложил представителю больного (больной заперт дома под прессом регулярных селфиков и автоматических штрафов мгновенно внедренной системой «социального мониторинга») приехать с паспортами и свидетельством о браке (?) и сдать листы в переделку. Ага, щас. Канцелярия с порога разворачивает представителя, требуя доверенность от больного (без нотариуса пока). Шипим и делаем. Через несколько дней та же канцелярия на вопрос о готовности документа в режиме магнитофона выдает, что работа может занять до месяца (!). Шок.
Отдышавшись и вспомнив весь табуированный словарь, больной отвергает путь террора и выбирает демократическое сутяжничество (главврач-департамент здравоохранения-мэр-прокуратура-президент-Гаага). Хвала всевышнему, хватило главврача, на следующий день канцелярия выдала документы.
Эстафета переходит к поликлинике. Теперь на промежуточном больничном не хватило штемпеля. Та же поликлиника вдруг оказалась не в силах это исправить, хотя больничные от нее же. Она вдруг оказалась филиалом другой поликлиники (оптимизация, да?), потому надо двигать туда. Это в пределах административного округа, но вовсе не рядом. Реабилитация после пневмонии по морозцу должна-ж когда-то начинаться! Дошел.
Очередь на полчаса у окошка оформления больничных, разворот на 5 этаж за подписью зав. отделением. Снова очередь у окошка. Вау! К ночи документ готов. Вроде бы. Уверенности уже никакой, каждая следующая инстанция находила недоработку предыдущей и гнала терпилу по этапу.
Вопросы.
«Цифровизация» быстро научилась учитывать, контролировать и прессовать пациентов. Нас с вами. К слову, «мобильный ошейник» социального мониторинга, хоть и содержит две кнопки, а глючит через два раза на третий. Любопытно, кто разработчик такого замечательного инструмента и во что разработка обошлась нам же, прессуемым налогоплательщикам?
И как бы «цифровизовать» больничную бюрократию? Ну примитивная же форма, всего несколько граф на листке временной нетрудоспособности. Никто не заказывал стрельбу по правильной цели? Или у заказчика (на наши деньги) иная, отличная от нашей цель?