КРАСНОЯРСК, ДИВНОГОРСК, ЖЕЛЕЗНОГОРСК,
ИРКУТСК, ЧИТА, КРАСНОКАМЕНСК (Продолжение 2)
Самолетом до Краснокаменска надо лететь всего один час. Поезд Чита-Приаргунск отправлялся около 6-ти часов вечера и прибывал в Краснокаменк только к полудню, останавливаясь около каждого встреченного домика. На станции Харанор прицепной вагон до Краснокаменска отцепляется и доставляется к станции Краснокаменска подкидышем.
Город расположен в предгорьях Аргунского хребта, в 535 км от Читы. Он возник как посёлок геологов в 1968 году, после того, как в 1963 году в Приаргунской степи геологами было найдено месторождение урана. В действительности поселок геологов Октябрьский находится в 30 км от города за рудником №1. По дороге к поселку находится выход скальных пород буровато-красного цвета, называемый Красный камень. Он и дал название городу, который начали строить на плоском участке долины. В районе города действуют три рудника и несколько карьеров по добыче урана, обогатительная фабрика, сернокислотный завод, бетонные заводы, ТЭЦ и много еще разных предприятий, входящих в горно-химический комбинат (ГХК). Город рос. Численность жителей достигла 70 тыс. Хотя города в советское время не было на карте страны, он стал вторым по величине во всем Забайкальском крае после Читы.
Город расположен в степной части края вблизи стыка границ трех государств, который находится южнее города Даурия. Слева – Монголия, справа – Китай. Граница с Китаем идет по главному руслу реки Аргунь.
Степь перемежается с пологими сопками. Поскольку климат здесь резко континентальный, а солнечных дней более 300 в году, степь почти всегда одного буро-желтого цвета высохшей травы. Весна проходит быстро, и зелень также быстро желтеет. Зимой, поскольку снега очень мало, степь остается цвета травы. Из-за малого количества осадков степь ровная, без балок и оврагов. На машине можно ездить, не глядя вперед, в любом направлении.
Город строился отдельными кварталами. Нумерация домов присваивалась по мере сдачи дома под жилье. Первая цифра указывала номер квартала. Поэтому, например, дома 407 и 448 в квартале №4 могут стоять рядом. В то время была только одна улица с названием – проспект Строителей, центральная улица, на которой стоит здание офиса ГХК. Официально, для народа, комбинат добывал кобальтовую и железную руду, хотя мы сами читали в отчете о геологических изысканиях, что признаков кобальта не обнаружено
За пределами города стоит ТЭЦ, снабжающая теплом и электричеством город и все предприятия региона. Слева от ТЭЦ – перекресток дорог. Прямо в даль уходит трасса к рудникам и карьерам. Направо идет дорога к железнодорожной станции и аэропорту.
За аэропортом находится лагерь заключенных. Когда-то здесь содержались первые строители комбината. Сейчас – просто уголовники. Впоследствии именно здесь отбывал свой срок М. Ходорковский.
Пользуясь случаем, опишу некоторые личные воспоминания о пребывании в этом городе. Поскольку исследовательские работы руководимой мною группы, в которую входило 5 человек, велась по этому объекту почти десять лет, мне приходилось бывать здесь дважды в год. Согласно учебному графику выезды были возможны в конце января (после зимней сессии) и августе или сентябре (после студенческой практики).
За это время в городе мы завели многообразные и крепкие связи. На 1 руднике базировалась постоянная и довольно многочисленная лаборатория головного института. К ним постоянно приезжали в командировки сотрудники головного института. Это были наши коллеги по работе, и мы с ними тесно сотрудничали.
В управлении ГХК наши работы курировал главный инженер Г. С. Вечеркин, высокий седой мужик с диким нравом. Он наводил страх на всех. Особенно придирчиво он относился к москвичам и столь же тепло к нам. Ему понравились наши полностью оправдавшиеся предупреждения об аварийных ситуациях на руднике. Поэтому нам всегда предоставлялись места в лучшей комбинатовской гостинице и комбинатовская же бронь на самолет Чита-Москва. Более того, если в ходе нашей командировки выпадала суббота и воскресенье, Вечеркин предоставлял нам Газик с шофером, чтобы мы могли посмотреть окрестности города. Москвичи завидовали нам черной завистью, не понимая, чем вызвана к нам любовь столь лютого начальника.
Кстати, в одной из таких поездок нас сопровождал местный геолог, который свозил нас на выходы агатов. Километрах в сорока от города в открытой степи на полосе шириной двести метров и длиной в полтора километра прямо в траве можно было найти камни с виду ничем не привлекательные, но это были агаты. В основном белые, халцедоновые, но встречались и цветные. Тогда мы набрали 16 килограмм агатов, большую часть которых привезли в Ленинград.
Благодаря Вечеркину, мне удалось, кроме договора с головным институтом, заключить прямой договор непосредственно с комбинатом. Для обеспечения условий выполнения договора я напросился на прием лично к начальнику комбината Герою Соцтруда Сталю Сергеевичу Покровскому, которого «Голос Америки» называл урановым королем России. Он выделил мне 5 минут, но мы проболтали около часа. После этой встречи нам был дан зеленый свет.
Еще одна очень важная связь была дарована нам Иваном Толстуновым, с которым я совершил первую поездку в Краснокаменск. Оказалось, что заместитель директора ГХК по хозяйственной работе Кудрявцев был его земляком. Они были выходцами из одной деревни в Киргизии, где начинались первые разработки отечественного урана. Киргизскую школу прошел и Вечеркин. Племянник Кудрявцева учился в нашем институте, а проживал с матерью, т.е. сестрой Кудрявцева, в Сосновом Бору, где расположена Ленинградская АЭС. Эти почти родственные отношения с главным хозяйственником предприятия были крайне полезными. Через отдел снабжения мы смогли получить на тему почти бесплатно меховые полушубки и меховые куртки для всех ребят нашей группы. Позже мы получили справки о том, что эти меховые изделия попали под облучение и были уничтожены, что дало основание нашему институту их списать. Мы в них щеголяли очень долго, вызывая приступы зависти у коллег в институте.
Надо сказать, что Краснокаменск был дважды закрытым городом. Во-первых, потому, что в нем находилось секретное предприятие, а во-вторых, благодаря тому, что он находился припограничной зоне вблизи китайской границы. У Кудрявцева были большие связи с местными пограничниками, поскольку он обеспечивал снабжение комбината и города, в том числе, продуктами и товарами потребления, в том числе и из Китая. Благодаря этим связям руководство ГХК построило базу отдыха, т.е. большой дом с лодками на берегу Аргуни уже за колючей проволокой, т.е. на нейтральной полосе. Туда любил выезжать и Вечеркин на охоту и рыбалку. Охота там велась круглый год, поскольку никакого охот- или рыбнадзора там не было.
В одну из командировок Кудрявцев организовал рыбалку и для нас. В составе четырех человек мы на машине поехали на заставу. Нас встретил начальник заставы. Надо сказать, что граница оборудована очень серьезно: несколько рядов колючей проволоки с сеткой для высокого напряжения, следовая полоса, которая постоянно обходится нарядами с собакой. Мы подъехали к воротам, которые были закрыты на обычный висячий замок, и нас пропустили за границу. Мы подъехали к берегу, взяли одну из комбинатовских лодок и поплыли через реку на острова. Проплыв главное русло, мы выбрали островок, который был уже на китайской территории. Мы половили рыбку, развели костер, сварили уху. Выпили, поели, полежали на солнышке, понаблюдали за китайцами, пасшими своих коров, и к вечеру поплыли обратно. Подъехав к воротам со стороны Китая, мы увидели, что граница на замке. Нас долго не пускали. Наконец-то показался наряд, который и вызвал нашего офицера. Наконец, нас пустили на Родину. Как дома хорошо!
Надо сказать, что на следующий год, когда мы попросились на рыбалку, нам сказали, что граница закрыта. Оказывается, наши пограничники застрелили двух китайцев, попытавшихся нарушить наши священные рубежи. Теперь, сказали нам, пока китайцы не застрелят двоих наших, граница будет закрыта. И правда, на следующий год нам сказали, что все в порядке – можно ехать. Но нам как-то расхотелось.
Краснокаменск снабжался, как и все средмашевские закрытые города, очень хорошо. Магазины были забиты мясом, колбасами, сырами, молочными товарами, овощами и фруктами, многие из которых привезены из Китая. Но больше всего нас поразили книжные магазины. Такого богатства не увидишь даже в столицах. В один год, названный Международным годом детской книги, в магазины попадали редчайшие, прекрасно оформленные издания. Но, как и везде, не все книги доходили до прилавка. Поэтому надо было завести знакомство с директорами книжных магазинов. Мы их соблазняли возможностями бартера на товары из центра под их заказ. Нам удалось установить такие связи, и мы привозили изумительные книги.
У одного из наших московских друзей жена работала в спецмагазине для руководства ГХК от отдела снабжения. Через нее мы покупали китайский чай, а в последствии приобрели для наших жен дефицитные тогда дубленки. Самым тяжелым был отъезд из командировки, потому, что чемоданы наши были настолько тяжелы, что мы еле-еле добирались до аэропорта. Слава богу, багаж тогда не взвешивали.
Много можно было рассказать всяких историй про поездки в Краснокаменск, но надо заканчивать. Напоследок расскажу последнюю. Элитная гостиница, в которой мы жили и куда не допускались москвичи, была квартирного типа. На каждом этаже располагалась квартира из четырех комнат без кухни. Три комнаты – жилые, на одного, двух и четырех человек, и холл с телевизором, холодильником, журнальным столиком и буфетом с рюмками и чашками. В номерах были разные командированные, но большинство из них были работниками КГБ из Москвы, проверяющие местные секретные службы и расследующие всякие дела. По вечерам соседи по квартире собирались в холле. Чекисты, одетые в тренировочные трикотажные штаны и в майках, с красными от выпитого только что в комнате выходили покурить и поболтать. Мы, тоже несколько разрумяненные, участвовали в общем разговоре. Самое сложное наступало, когда начинали рассказывать анекдоты. Представьте, полковник КГБ рассказывает анекдот про Брежнева. Анекдот смешной. Все чекисты смеются и посматривают на нас. А что нам думать? Смеяться? А может быть это проверка на лояльность! Не смеяться – вроде, можно обидеть рассказчика или показаться человеком без юмора. Мы слабо улыбались, не высказывая своих оценок анекдота. Сами мы воздерживались от рассказов. Надо признать, что анекдоты были очень смелыми и злыми. Чувствовалось недовольство силовиков слабостью верховной власти.
И, последнее, что заслуживает упоминания. Это гостиничный буфет. Оказалось, поваром служил бывший шеф-повар одной из шикарных гостиниц Москвы – то ли «Метрополя», то ли «Националя». Он сидел в уже упомянутом лагере. И когда Покровский узнал об этом, он сделал все, чтобы вытащить его из тюрьмы. Шефа перевели на поселение с правом работы. Так он попал в этот буфет. Боже, какими чудесами кулинарии он угощал постояльцев. Да и не только постояльцев. Сюда ходили обедать работники главного офиса ГХК, устраивались официальные фуршеты. Чужих сюда не пускали. Руководство не жалело денег на снабжение буфета, удовлетворяя все гастрономические запросы шеф-повара. Еще в те времена здесь готовили мясо на гриле, чанахи в горшочках, итальянские пасты, французские салаты. А какие были десерты! Как вспомнишь – так вздрогнешь. Ради этого можно было выдержать многочасовые перелеты.