Особенно такие, в подвальном этаже, где раздеваются все классы, с начальных по выпускные?
Звонок. Река синих и коричневых фигурок устремляется вниз по лестницам, закручивается в водовороты, сносит всё и всех на своём пути... Первые, достигшие заветной двери, проворачивают излюбленную фишку – «растопырку» - это когда кто-нибудь, довольно крупный, растопыривается в дверях, не давая войти и выйти, а затем напирающая толпа вносит его внутрь раздевалки. Затем надо протиснуться к нужному ряду вешалок, нащупать свою курточку, проверить варежки, шарф и шапку, схватить это всё как можно крепче и начинать пробираться к выходу, загребая против течения...
...вспоминая передавамые шёпотом рассказы одноклассниц, что именно в раздевалке старшие парни чаще всего кого-то из девочек «зажимают» у стены.
Я не очень понимаю, что такое «зажать», но это звучит страшно, почти как пытка, и ещё это что-то позорное.
А потом я один раз увидела это. Мальчик из нашего класса поймал девочку из нашего класса, прижал к углу и сделал какое-то странное движение опущенной рукой от себя к ней.
Никто ему ничего не сказал, хотя несколько человек показали пальцем и я даже услышала смешки. То есть они... как бы одобрили его поведение?
Это была, как я узнала много позже, имитация изнасилования.
Я поняла, что очень не хочу быть на её месте – но если что, меня никто не защитит, и никто не помешает никакому мальчику сделать так с любой девочкой.
Я не помню, чтобы на классных часах поднималась тема приставания к девочкам.
Я просто ходила по коридорам и знала, что это может случиться со мной.
Почему-то я не могла ударить человека. Ни в садике, ни в школе. Я знала, что причинять людям боль – плохо.
Что надо договариваться. Что дерутся только обезьяны, которые ещё не совсем люди.
И – я надеялась на защиту со стороны учителей. Потому что у них есть власть: право что-то разрешать или запрещать.
Мне кажется, они видели, не могли не видеть, что мой сосед по парте, например, не переставая стучит мне кулачком по плечу – стучит зло и возмущённо, потому что он хочет у меня что-то списать, а я закрываю от него тетрадь. Что другой мальчик отнимает портфель у своей соседки и пинком посылает его в конец класса. Что мальчики проводят пальцем по спине девочек, сидящих перед ними (зачем? Определить наличие бюстгальтера или попытаться его расстегнуть?) Что наши клички больше походят на обзывательства. Что многие из нас боятся звонка на перемену, потому что наступает репетиция апокалипсиса, и никому не спастись, и эти 10 минут ты готовишься к любому исходу – и облегчённо вздыхаешь, когда стрелки часов показывают начало урока.
Почему? – спрашивала себя я, когда выросла.
Почему они не замечали этого, или замечали, но не реагировали?
Почему они делали вид, что это... нормально?
* * *
Есть ли среди вас кто-то, у кого «школьные годы чудесные» оказались омрачены чем-то вроде этого?