Тем летом наши отпуска совпали, что бывает нечасто. И мы решили дикарями поехать на юг и жить в кэмпинге.
А уж там, отправив Илюху спать, ненормальная тройка, как всегда, не могла не обсуждать вечные вопросы. Свежесть обволакивала, расслабляла. Звёзды подмигивали, а луна и вовсе улыбалась, словно закадычный друг, сидящий рядом с нами за одним столом.
- Вот наблюдаю и прихожу к выводу, что есть бессмысленные семьи, - начал Евгений.
Мы с Женькой качались в одном гамаке. От слов Евгения переглянулись и насторожились.
- Да, получается так. Знаю я семьи, где родители пьют. Дети от них получают кое-какую еду и плохонькую одежду, чаще подачки от соседей. А общение? Разговоры по душам? Совместные прогулки или походы? Дома самые близкие люди не сеяли в детские души добро, порядочность, нравственные нормы, потому что сами о таких глубинах не догадывались. А посему – дети тоже рано приобщились к выпивке, видя только чёрную сторону жизни и также не зная, чтО такое воспитывать ребёнка. И внуки спились. Все умерли рано, бесцельно просуществовав. Полноценной жизнью нельзя назвать то, что с ними «приключилось».
- Зачем было их существование? – задумалась Женька, глядя вверх на бескрайнее чёрное покрывало, утыканное сверкающими точками.
Я вспоминала, как моя мама покупала билеты на концерты симфонической музыки. Одарённая от природы хорошим музыкальным слухом, мамочка трепетала, впитывая в себя оперную музыку, и сияющими глазами заряжала восторгом нас с папой. Сила её преклонения перед искусством перетекала в нас, заполняла до краёв и разливалась волшебным потоком в воздухе и держалась долго, словно аромат дорогих духов. И я будто летала в сладкой истоме чудесных звуков, воображала нереальные красивые места, где всегда живёт музыка. Папа замирал в кресле, сражённый волнительной красотой мелодии. И балетом я занималась самозабвенно. Травма не позволила стать профессиональной балериной, но любовь к музыке приросла ко мне навсегда. Мы с ней одно целое.
- Бесцельное прожитие отпущенного тебе времени – это хорошо? Это так надо? – вернул меня в действительность вопрос Евгения.
- Почему рожают пьяницы? Или те, у которых уже двое детей – дауны? Или наркоманы? – откликнулась я.
- Я тоже задавала себе подобные вопросы и не понимала тех людей. Зато теперь, знаете, я нашла ответ, - Женька не могла лёжа говорить о такой теме. Её словно подкинула неизвестная сила, она вскочила и выдала. – Я пришла к выводу, что надо, чтобы все эти дети рождались. Для того, чтобы при селекции через много десятков или сотен лет появился гений, способный выдумать что-то на пользу всем, спасти человечество своим изобретением. Ради этой великой цели должны рождаться и рождаться дети и от любых родителей. А природа, то есть Всевышний, сама перетасует гены и выдаст нужный результат.
Мы с Евгением удивились мыслям Женьки. Как всегда в подобные моменты, все трое замолчали, обдумывая.
- Я вспомнил, как в прошлый раз убеждал вас, что плохой ребёнок или, в глобальном смысле, человек – понятие субъективное, - хотел было развить какую-то мысль Евгений, но поймал взгляд жены, недовольной, что её открытие не оценили, и отреагировал извиняющимся голосом, - Да, в твоём умозаключении есть рациональное зерно. Хотя, Создатель уже отправлял на землю того, кто спасёт человечество: это его первый и единственный сын Иисус. Иметь двойника в лице человека не входит в планы Создателя.
- Не ссорьтесь, - успокоила я друзей, видя в их глазах надвигающуюся чёрную тучу, готовую пролиться спором на повышенных тонах. - Помните, мы ходили на выставку рисунков Нади Рушевой. Девочка по имени жизнь умерла внезапно в семнадцать лет, оставив миру двенадцать тысяч рисунков... Не наполняй жизнь годами, наполняй годы жизнью, - удовлетворённо отметила я, заметив, что на грозовую тучу половиной диска наползло солнце. - Основу заложили родители. Папа, профессиональный художник, читал дочке сказки Пушкина, а она слушала и сразу рисовала. Сколько вложишь в ребёнка внимания, заботы, то в нём и останется. Работа души вроде не заметна, однако результаты приносит потрясающие.
- Ещё ведь важна база, переданная детям в момент зачатия. Имею в виду мозги. Достались - и тогда радость от ребёнка и спокойствие, не достались – и получай ежедневную нервотрёпку, слёзы, муки, когда он не может учиться, запоминать информацию, даже трудиться не способен, - Женька сказала, конечно, прописную истину, но как же важна эта истина, как много от неё зависит!
- Ваш Илюха – чуткий мальчишка. И с базой у него полный порядок, - улыбнулась я.
- И тётю Сашу любит. Бывает, наши слова не примет на сто процентов, задумается, зато уж всё, сказанное тётей Сашей, не подлежит для него сомнению.
Всё лучшее, что вкладывали в меня мои родители, я стараюсь передать Илье. Он, как губка, впитывает и запоминает. Этим он не похож на многих детей, у которых информация в одно ухо влетает, а в другое тут же вылетает. Конечно, Илье повезло: взял от родителей умную голову, пытливый ум и цепкую память. С таким ребёнком всегда интересно. Он сам, правда, пока не задумывается, как с ним приятно общаться.
И тут меня осенила догадка, что я неправильно думаю, что он ещё не думает. Десятилетний парнишка, скорее всего, уже вплотную приблизился к нашим знаниям, перечитав горы книг и проанализировав их. Я и не представляла, что довольно скоро он убедит нас в этом.
Похоже, что ненормальная тройка скоро превратится в четвёрку.