Никто не заявит, что у него каждый день забит до отказа радостью. Потому что редкая и капризная эта персона. Для меня радость – приход в гости подруги студенческих лет Женьки и её мужа, нашего однокурсника, Евгения. Они и познакомились, среагировав на одинаковые имена. А уж потом случился полёт душ и сердец. Прошло восемь лет, а у них – мир да лад в семье. И сынок замечательный, Илюха. Редко, но бывает, когда всегда и всё хорошо. Даже анекдоты о тёщах - не их случай: тёща для Евгения – лучшая женщина в мире. Уж никак не хуже его собственной мамы. Скорее, это он сам так воспитан. Он ужился бы с любой мигерой в образе матери Женьки, потому что любит саму Женьку.
Мой потенциальный Александр где-то ходит один, а может, и вовсе не родился. Поэтому я, Санька, живу сама. Нет у меня второй половинки. И внушаю себе, что в одиночестве есть особый шик. Вообще-то, я самодостаточна. Не могу пожаловаться ни на что.
Общаемся мы не как все нормальные люди. Ну, судите сами.
- Могут ли быть счастливы родители, воспитавшие плохих детей? – вскидывает Женька блюдца синих глаз. Она, конечно, знает о своём неотразимом взгляде. Иногда использует его для гипнотического ступора оппонента.
- А ведь «плохой» - понятие субъективное, - возражает Евгений. С логикой у него всё в порядке. Не зря его оставили на кафедре прикладной математики. Уже за докторскую диссертацию принялся. – Для тебя этот человек плохой, а для его жены – находка. Или учитель в школе не знает, куда деться от прибамбасов ученика-двоечника и драчуна, а родители гордятся им.
- Да и то, - соглашаюсь с ним я, накручивая на палец длинную прядь каштановых волос.
- Ой, не делайте из меня идиотку, - подпрыгивает Женька. Импульсивная она личность, чего уж отрицать. – Есть однозначные критерии. Объ-ек-тив-ные, - припечатывает слоги, словно гвозди вбивает в стену. - Сын запивается, бросил семью, работать не хочет. Уверена, что его родители не купаются в счастливых иллюзиях относительно великовозрастного чада и самих себя. Уж они никак не скажут, что гордятся своим сыном, что их сын – лучше всех.
У моей сотрудницы дочь проводит время в барах и на дискотеках, ребёнком не занимается. Образ жизни скорее аморальный, чем моральный, - Женьке не надо далеко ходить за примерами: работает в большом коллективе и читает лекции по теории вероятности в нашем политехническом институте. – Слушая жалобы немолодой женщины, плакать хочется. Она всё вопрошает: «За что мне это наказание?» Наказание, понимаете, а не счастье.
- На людях-то она стонет про наказание, потому что устала. А в душе, скорее всего, любит, - прониклась я в ситуацию, вспомнив трагедию нашего рода. - У сестры моей бабушки старшая дочь двадцати двух лет полюбила красивого парня, не имевшего, кроме привлекательной внешности, ни одного достойного качества. Ленивый, сел на шею работящей девушке, жил за её счёт. Вот такой сожитель как-то снял со стены ружьё умершего отца и забавы ради несколько раз выстрелил девушке в живот. При вскрытии обнаружилась восьминедельная беременность. Что же сделала его мать? Прокляла сына? Как бы не так. Она в тот же день кинулась продавать корову и все деньги отдала на взятки в суд, чтобы её никчемный сын-убийца получил небольшой срок. Так и получилось. Что же это за чувство любви к детям, которое атрофирует мозг родителей? Или живёт в них надежда, что дитё из мерзавца превратится в глубоко моральную личность? Только этим ожиданием перерождения могу объяснить поведение родителей.
- Понимаю, если твой ребёнок попал в передрягу, не будучи виноватым ни в чём, тогда надо все силы и средства отдать для его спасения. Так ведь, Женька? – Евгений знает, что жена тяжело переживает подобные истории, хоть и люди те ей незнакомы.
- А вам не кажется, что любой родитель помчится спасать любого ребёнка только потому, что это его кровиночка? – задумчиво, тихим голосом, будто говоря сама с собой, произносит Женька. Она – мать и, похоже, знает что-то такое, чего мне ещё не понять.
Мы замолкаем. Проигрываем про себя ситуацию.
Чтобы отвлечь подругу, я продолжаю.
- Дочь наших соседей – наркоманка. Не приведи, Господи, - я чувствую непреодолимое желание рассказать о несчастных лицах родителей, когда, набегавшись в поисках дочери, затаскивают её домой. – Жалко смотреть на приветливых и порядочных людей, в какой-то миг прозевавших своего ребёнка.
- Вы хотите жить в удовольствии? – ошарашивает нас Евгений.
Мы остолбеваем и впиваемся в него глазами, непроизвольно увеличившимися до размеров столовой тарелки, судорожно пытаясь проследить логическую цепочку. Наверно, на нас смешно смотреть со стороны: Женька полненькая и на голову ниже меня, худой, как оглобля.
- А почему наркомания марширует победным строем по всему миру? - чем дальше в лес, тем больше дров. С Евгением интересно, уж не заскучаешь. Да и внешне он похож на артиста кино, одним словом - стройный красавец с тёмной шапкой густых волос. Даже просто смотреть на него приятно.
- Отвечаю, - не намерен мариновать нас Евгений, - да все хотят одного – удовольствия. Кайфовать. Бездельничать. Платил бы кто зарплату просто так, никто бы не пошёл на работу. А наркотики уносят в ту несбыточную страну и превращают все желания в мнимую реальность. Пусть немного, но добыть для себя частичку кайфа. Мозги ещё не доросли понять, что без работы мы все – ничто. Да и путного ничего они, молодые, ещё не сделали, а туда же – уплыть в удовольствия. И лети всё остальное к чертям собачьим.
- Бывает наоборот, - с любовью глядя на мужа, всё-таки возражает Женька.
Моя подруга к тому же мечтательная и впечатлительная.
– Ах, какой замечательный фильм «Старший сын», где роль отца играет Евгений Леонов, царства ему небесного, - закатывает глаза к потолку Женька. - Герой не доволен собой, своей жизнью, он не состоялся как музыкант и мучается этим. Однако говорит: «Меня нельзя назвать неудачником, потому что у меня замечательные дети».
Мы пытаемся проникнуть в суть этих слов. Снова замолкаем. Думаем. Чтобы было приятнее молчать, я включаю музыку. Люблю джаз. Кажется, что и Чарли Паркер ко мне неплохо относится.
Вечер заползает в комнату сквозь балкон. Мы раскраснелись. Наши лица вырисовываются в сумерках, как картины на выставке: неподвижные, молчащие, но зовущие огоньком в глазах к разгадке каких-то важных тайн.
- Нет, девочки, всё-таки я уверен, что ЛЮБОЙ родитель кинется спасать своего ребёнка в любом проступке или преступлении, какое бы зло эта кровинка ни сотворила, - видно, тема металась в воздухе комнаты и не видела лазейку в виде приоткрытого балкона, чтобы улизнуть. – Хотя у Лермонтова в «Беглеце» мать не простила сыну, что не защитил своих братьев. И даже прошла мимо его трупа, делая вид, что вовсе не знакома с родным сыном. Сильная женщина. Но это в книге. А в жизни...
- А в жизни – «Ворошиловский стрелок» с папашей, думающем только о мерзавце-сыне, - подвела я финальную черту.
Правда же, мы трое – с другой планеты?