Кроме, усыпанных похвалой, Охониных бровей, устье реки Синары притягивает тем, что здесь, в 17-ом веке, не успев подняться на ноги, сгинул молодой монастырь. В 1910 году Белый Яр посетил Владимир Яковлевич Толмачёв. Осматривая городище, археолог нарисовал простенькую схему, где обозначил Белый Яр, мост и мельницу (рис. 2), а также обратил внимание на яму в восточной части городища, о происхождении ямы ему позже рассказал Бирюков.
Владимир Павлович Бирюков - языковед, собиратель устного народного творчества, окончивший Московский археологический институт, был «немножко» археолог, знал шадринские древности, бывал в археологическом поиске на реке Миассе, на Каменке. Изучая историю Далматовского монастыря, Бирюков прочитал очерки о бедствиях монастыря с 1644 по 1742 год, оставленные летописцем монастыря, старшим священником Григорием Стефановичем Плотниковым.
В «очерках» Григорий Плотников, к сожалению, предельно кратко упоминает о недавно построенном Петропавловском монастыре на реке Синаре. В августе 1662 года, бунтовавшие башкиры разгромили слободы русских, в том числе, Катайский острог, сожгли Петропавловский монастырь с церковью на правом берегу реки Синары, в месте её впадения в реку Исеть, над Белым Яром, и от монастыря осталась только яма от хлебного амбара. При написании очерков Григорий Плотников использовал документы Далматовского монастыря. Были ли в архиве монастыря более содержательные сведения относительно обители, названной во имя первоверховных апостолов Петра и Павла - не известно.
В настоящее время самый ранний имеющийся документ Далматова Успенского монастыря датирован 1671 годом. Хронологический период от основания монастыря в 1644 году и до упомянутого 1671 года – белое пятно в документальной истории монастыря и его окрестностей. В 20-30-ые годы советской власти, насаждением коммунистической идеологии, отношение к губернским, уездным, волостным дореволюционным архивам было, мало сказать, халатным, пренебрежительным. Ценнейшие для науки документы сжигали вагонами. Такая же участь была уготована бумагам Далматовского монастыря, если бы не вмешательство В.П. Бирюкова, сумевшего отстоять архив.
Жизнь этого удивительного человека прошла в борьбе с партийной бюрократией за сохранение собранного культурного наследия. Советские хранилища ждали от Бирюкова какие-нибудь, дотоле не известные, предреволюционные письма тюремных сидельцев, чахоточных членов «ленинской гвардии» или воспоминания романтиков революции о лихих налётах на царскую банковскую систему, на худой конец, собранные памятные открытки, почтовые марки, прославлявшие незабвенный Октябрь, а краевед, по мнению власти, предлагал на хранение «бумажный навоз». И, только, в хрущёвскую оттепель, Уральский архив литературы и искусства, созданный В.П. Бирюковым, перекочевал в Свердловский областной государственный архив. Раньше материалы хранились в доме, в сарае и прочих хозяйственных постройках шадринского краеведа.
На поверку локализовать местоположение Петропавловского монастыря оказалось не так-то просто: мешает высокая густая трава, ямы от выемки грунта, вмятины старых, заросших дорог. Всего вероятней, монастырь находился на соседнем мысу, следующим за Белым Яром, ниже по течению реки Синары (рис.3).
Лишённый древесной растительности мыс, восемнадцатиметровой высоты, сложенный, как и весь правый берег Синары из глинистой и супесчаной почвы, покрыт травой, круто обрывается в сторону реки. С северной и южной стороны мыс ограничен логами, между вершинами которых, на протяжение 150-и метров проходят два рва, шириной по два метра и глубиной около полуметра, валы размыты, фиксируются слабо. Монастырские земляные укрепления близко подходят к валу и рву городища Белый Яр, но не стыкуются с ними. С ровной поверхности мыса, размером 150х50 м далеко просматривается более низкий, луговой левый берег реки Синары, долина реки Исети, берёзовые рощи.
В середине семнадцатого века, собранные без гвоздя, из местной сосны церковь, монашеские кельи, колоколенка, ворота, частокол Петропавловского монастыря выглядели с другого берега реки почти игрушечными. Приземистый хлебный амбар чётко выделялся на вершине Белого Яра, по склону горы ползали козы и овцы. Две лошади с путами на ногах, недовольно фыркали, мотали головой, отпугивая оводов.
Под высоким берегом, поблескивала на солнце мельничная запруда, на полянке, над рекой, возвышалась небольшая однопоставная мельница, явно не рассчитанная на продажу муки. Мукомольный промысел в этих краях возник через полвека, первыми его завели монахи Далматовского монастыря, построив двух - трёхпоставные мельницы на реках Исети, Тече, Суварыше. Низкий надпойменный берег был занят под огороды. За воротами монастыря, у опушки леса, виднелась пашенка. Сторонясь открытых мест, по правому берегу реки Синары, через осинник и березняк, неподалёку от монастыря, пролегла старая «Казанская тропа» - торговая «татарская дорога». Дальше дорога уходила на Катайский острог и через Тюмень на стольный град Тобольск.
Затея устроителей Петропавловского монастыря была совершенно очевидна: взвалить на себя геркулесову ношу, соорудить в северной части Южного Зауралья, не менее значительный, чем Далматов Успенский монастырь, заслон, препятствующий нажиму кочевников с юго-западных пределов, расселении и обустройстве русских переселенцев. Предприятие имело шансы на успех. Тому порукой было удобное географическое положение монастыря в стрелке двух рек, в местности, богатой чернозёмами, лесами и водой, на торговом пути. Волшебная палочка только в сказках, в большом деле требуется запас времени.
Исаак, пышущий здоровьем, прибыл на реку Исеть в 1650 году. Наивно думать, что сын Далмата мог допустить конкурентов на земли, пройденные и разведанные его отцом. Для замысла Исаака построить монастырь на слиянии Исети и Синары имелись рабочие руки вотчинных крестьян Далматовского монастыря, а пахнущие сосновой смолой кельи, могли принять новых богомольцев и пришлых монахов. Между тем, башкирские земли бессовестно расхищались, и кровавые вторжения в русские деревни следовали своим чередом. Сары Мерген с двумя тысячами всадников направился вверх по реке Синаре, будучи в плохом настроении, стёр с лица земли Петропавловский монастырь. Не пройдёт и года, как Аллах поманит Мергена на душевный разговор.
Отголосок, далёкое эхо исчезнувшей обители, слышится в названии старинного селения на речке Шутихе, в двадцати пяти верстах от слияния Исети и Синары - слобода Петропавловская, рядом с которой урочище со знакомым именем - Исаков колок.