Она выбрала мужскую профессию и справляется с ней блистательно, многие считают её железной леди, но при этом ей удается оставаться красивой, утонченной женщиной и мудрой, заботливой женой.
«Жизнь» побывала в гостях у народной артистки России, кинорежиссера и сценариста Светланы Дружининой.
- Светлана Сергеевна, расскажите о любимом месте в Вашем доме.
- У каждой женщины должен быть свой закуток. У меня есть кабинетик, моя собственность. Там мои книги, любимые детали, то, что снимается в моих картинах. Я очень много использую собственного реквизита. Когда всё из дома, за это не надо платить. А что касается дома, то он собирался постепенно. Это сейчас у нас всё красиво, как я люблю, а ведь в 1982-м году у нас сгорела квартира. Мы как раз работали над картиной «Принцесса цирка». Это был тот период, когда часто горели телевизоры, и мы оказались в числе тех, кому не повезло.
- Как это случилось?
- Был июнь, тополиный пух, а он горит мгновенно, как свеча. У нас вся штора была в пуху, телевизор рядом стоял, и когда он загорелся, шансов не было. Квартира сквозная, огонь разошелся очень быстро. Дома только младший сын находился - готовился к поступлению во ВГИК. Помню прихожу и не понимаю, почему по ту сторону дома плавают мои листики? Я подняла один, второй, смотрю наверх, а из моей кухни дым. Потом было три суда, мы доказывали, что сгорели не по собственной вине, и какое-то время жили в доме ветеранов в Матвеевском.
- А как вы жили в детстве?
- Я человек довоенный, ещё из прошлого века. Я была эвакуирована из Москвы. Находилась в окопах под Сталинградом. Знаю, что такое землянка, свечечка, холод, голод. Триста грамм хлеба - это было невозможное счастье. Я знаю, что такое батон, который появляется первый раз на столе, и мама говорит: "Ешь". А я не знаю как его есть, потому что он как будто из сказки.
- Вас растили мама и бабушка. Как им удалось воспитать такую железную леди?
- Я бы не стала говорить о себе «железная леди». Все мы временами плачем, и это нормально. Было время такое, которое воспитывало. Я полусирота. Отец пропал без вести под Смоленском. Мама с образованием в четыре класса пошла работать в детский сад, чтобы меня подкормить и взять на лето на дачу. После победы она уехала в Потсдам, где организовывала воспитательную и образовательную систему для детей военнослужащих, которые там жили. Поэтому я жила с бабушкой. Но маму я никогда не корю, она помогала мне как могла. Вещи присылала, которых в Союзе не было. Я уже училась в балетном училище, и приходили такие маленькие посылочки, которые мне очень помогали чувствовать себя достойно.
- Бабушка была строгой?
- Строгой и доброй. Мы жили в Марьиной роще, не было газа, душа, горячей воды. На общей кухне стояла плита, которая топилась углем. Я просыпалась в шесть утра, и меня всегда ждал эмалированный зелёный чайник с горячей водой и таз. Я принимала такой вот душ, завтракала овсяным киселем, бежала на первый трамвай и залетала на крылечко нашего училища. Потом нужно было надеть на себя трико, оно тогда было гораздо жестче, и добежать на второй этаж до шестого зала, где стояла Мария Алексеевна Кожухова – наш педагог. У нее были золотые карманные часы. Представьте, длинный коридор, вы мчитесь к ней в зал, но если опаздываешь даже на 20 секунд, перед вашим носом захлопывается дверь. И если опаздываешь, то стоишь у подоконника и работаешь. Музыку ведь слышно и её команды тоже. Периодически она выходила с цигаркой, сбрасывала пепел, который порхал где-то рядом со мной и, если она замечала, что у меня течет пот, разрешала войти в класс. Выползали мы не раньше половины двенадцатого, нужно же было снять с себя грим. А в то время он был очень жирный и накладывался толстым слоем. Нас много... Пока твоя очередь в душ дойдет! Помылся, оделся и бежишь до Трубной. Там меня иногда ждал уже последний трамвай. Все знали, что Светка Дружинина должна ехать домой. И уже у дома меня встречала бабушка. Около часа ночи спать. И слава Богу! Это была хорошая школа.
- До балетного вы учились в цирковом и были знакомы с Карандашом...
- Мы, такие полулысые в шароварчиках дети на манеже разучивали элементы и занимались растяжкой. И вдруг мы увидели нашего любимого Карандаша. У него была собака Клякса, но почему-то тогда их было две. Он был без шляпы и без костюма, но по голосу его всегда можно было узнать. Мы обрадовались, начали повторять: «Ой, Карандаш, Карандаш» и собака бросилась к нам. И наш обожаемый клоун бросился на нас, ругаясь матом. Оказывается, мы ему помешали растить дублера для Кляксы, но всё равно это было потрясающе.
- Вы завершили съёмки четвёртых «Гардемаринов», у Вас есть ощущение победы?
- Нет, я ещё в процессе сражения. Идёт бой за результат. Это очень сложное дело - создавать фильм. Это дорого, особенно историческое, многофигурное, да ещё и война – это вообще невероятно. Мы думаем, что это финишный наш кинопроект. Надо же такому случиться, что к моему возрасту и возрасту моего очаровательного Мукасея (муж Светланы - кинооператор Анатолий Мукасей, - прим. ред.) нужно было снимать самый трудный проект нашего творческого пути.
- Как удалось найти деньги?
- Мы до сих пор продолжаем искать инвестора и даже сопродюсера. В СССР было трудно, но когда всё пройдено, получены деньги и производство спланировано очень четко, всё начинало работать. Когда вы отчитывались за один этап, вам государство обязательно давало деньги на второй этап. Сейчас я ничего не знаю, чем закончится картина, если не помогут мои предполагаемые сопродюсеры.
- У Вас снимаются Домогаров, Харатьян, Боярский. Они согласились по дружбе или корыстный интерес тоже присутствовал?
- Ну какой корыстный интерес? Домогаров, Харатьян, Боярский, Мишечка Мамаев, потрясающая Крестик Орбакайте и Олечка Машная. Все, кто пришли с предыдущих моих проектов, они все мне помогают.
- Почему на роль Екатерины Второй Вы взяли Орбакайте?
- Она немка, и это очень важно. Можно иметь хороший ротик, носик, быть очень талантливой актрисой, как Марина Александрова в фильме «Екатерина». Она прекрасно сыграла, но ... она очень русская.
- Екатерина всё-таки была немкой, и всё это прочитывается в Кристине. Мало кто знает, что она на самом деле фон Орбах. Ее папенька был наследником тех самых фон Орбахов. Она до шести лет жила в Литве, её водили в кирху. Это всё в крови, всё в ней есть. Врожденная внутренняя сила, мысль, внутренний мир. Кристина очень точно ощущает время и пространство, она невероятно организованный человек. Да, конечно, Алла была потрясающей матерью, и Алле Борисовне нужно отдать должное, но потом Кристина стала самостоятельной. И когда ей начали предъявлять: «Мама помогла», «поющая фанера», нет, она «поющая актриса». Я ходила на её концерт и была приятно поражена – ничего лишнего, ничего крикливого, навязчивого. Почему другой человек на той же сцене и с большими деньгами не смотрится так? Потому что она всё держит в своих руках. Она императрица своего положения.
- Вы очень хорошо знаете историю Российской империи. Кто из женщин пользуется Вашим наибольшим уважением?
- Конечно, Екатерина Вторая. Руководить государством – это галеры. Это тяжеленная работа и ответственность. Она собрала огромную Россию. К ней пришли казаки и попросили прощения, при ней начиналось присоединение Крыма. Такая сумасшедшая ответственность, вера и любовь к народу. Она же все время говорила: «Я русская, хоть и немка».
- Кто, как Вы думаете, всё-таки управлял государством, Екатерина или её многочисленные фавориты?
- Все её фавориты были её помощниками, потому что все они обладали государственным чутьем и мощными государственными талантами. Они ей помогали реализовывать её замыслы. О ней очень много глупостей написано.Понимаете, очень много было зависти, и Россия всегда испытывала на себе нелюбовь Запада и Европы. Екатерина точно знала, как использовать свои умственные, физические, интеллектуальные способности. Иначе она не написала бы столько книг и пьес, не вела бы переписку с самим Вольтером, не издавала бы законы, ей было бы некогда объединять Россию. Она ложилась спать в десять, вставала в четыре-пять. До восьми она писала, потом выпивала чашечку кофе. С восьми начинала прием. Кто сейчас в восемь утра начинает деловые отношения?
- На съёмочной площадке иногда необходимо жестко выражаться, и я слышала, что у Вас для этого есть специальный человек...
- Был такой человек, сейчас уже в отставке. Я сама не ругаюсь матом. Перед тем, как начинается съемочный период, я собираю всю команду и предупреждаю, что если кто-то будет ругаться матом, то на первый раз будет прощен, но с занесением в протокол и вычетом пятидесяти процентов зарплаты. Если второй раз, то всё, до свидания. Я прощаю мат некоторым профессиям, только потому, что без этого один мужчина не может понять другого.
- После любимого фильма миллионов советских зрителей «Девчата» Вас стали приглашать в Марокко и Зимбабве. Расскажите об этом, кто Вас звал?
- Не знаю, кто звал, но приходили большие открытки, а тогда получить открытку из Зимбабве – это было что-то фантастическое. Там было что-то написано на чужом языке, как потом мне сказали, на местном. Наверное, из-за этого их и пропустили. Фильм крутили за рубежом, он там котировался, а наши девчонки нравились очень многим.
- После фильма «За витриной универмага» у Вас появился своеобразный поклонник, который сначала забрасывал Вас письмами, а потом и вовсе начал преследовать. Как закончилась эта история?
- У каждой актрисы и актера бывают свои сумасшедшие поклонники. Мне жаль и этих людей, и жаль себя и своих близких. Это утомительный и очень опасный момент. Да, у меня был свой больной поклонник. Но до тех пор, пока люди не понимали, что он болен, все были уверены, что он мой супруг и отец моих детей. Он ездил за мной повсюду. Это продолжалось много лет, но потом он исчез. Но я не одинока в этом. Например Люся Гурченко никогда в метро не подходила близко к рельсам. Она много и часто ездила на метро. У нее были огромные темные очки, она надевала на голову платок- солоху, поднимала воротник и говорила: «Светка, только не надо говорить, что нас узнают по голосу» и «Не подходи близко к краю, мало ли психов. Он подбежит, схватит тебя в охапку и бросится под поезд. На фиг мне это надо, я еще жить хочу».
- Вы очень целеустремлённый человек с детства. Вам просто сопутствует удача или виной всему тяжёлый труд?
- Не знаю, я очень боюсь подводить черту и рассказывать что, почему и как. Одно могу сказать, надо уметь понимать и прощать. Глаза надо иметь впереди, а не на затылке, то есть не жить прошлым, а смотреть только вперед.
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)
Полную версию видеоинтервью можно посмотреть здесь: https://ok.ru/video/2260260358781