Рано забрали, ещё не было и семи вечера, без дневной сиесты, день уже не протянуть, всё плывёт, растягивается, вместо Реальности вижу такое, и ещё квадраты, в них пробегают красивые грызуны. На мониторе, месиво, фрукты, овощи, всё убогое, пластилиновое, летит со всех сторон, само себя месит, вынося остатки моих мозгов.
Вернулся, вздохнул с облегчением, только семь утра. Ночью, пару раз возвращался, но бесконечности не соприкасаются друг с другом, не несут никакой смысловой нагрузки, не содержат в себе ничего постороннего, в них нет даже памяти. Долго добирался, всё отшвыривая, пока не предстал перед невероятно грозной пустотой, тёмный оттенок непонятно чего, вся эта пустота являет собой Прокурора.
Много раз был перед более низкими уровнями, женский лик так неистовствовал. Всегда, потом, в реальности, что-то происходило, весьма неприятное для меня. Дело довольно серьезное, понял я. На этот раз, эта Пустота явила из себя огромную, весомую, невероятно строгую фигуру Прокурора, а я маленький такой, мои слова несут в себе лишь смысловую нагрузку. Описать словами весь процесс, нереально, слишком много всего в этом задействовано.
Мой ответ подобен бруску из металла, а с другой стороны Руки, на которых надеты тряпичные куклы с большими ртами, извиваются, потешаются, пожирают.
Когда помрёшь, сразу с тебя вся спесь слетает, хоть с кого, на нижних уровнях, что говорить о Высшем. Свои фразы я формулировал, выдвигал, одну за другой, но никакого действия это не имело. Тебя осудят, посадят, в Тюрьму, за клевету. Я Бог всех воров, смотрящих я уже предупредил, во избежание, сделайте вид, что меня просто нет. Знаете, что говорит Бог, выходя из моего кабинета, лучше сгореть в Аду, чем попасть к нему в руки, не возымело, всегда есть шанс, возродиться, в таком случае, хоть кем.
Но, я Старший Следователь Небесной Прокуратуры по, увы, я действовал по принуждение, мне самому, всё это претит, даже убийства, мне не свойственны.
В Реальности приняли Закон о Клевете, по этому закону осудить, посадить, можно любого. Все пасутся на асфальте, Власть продвигает в массы, оплачивает, поддерживает некоторые направления. Правда не может быть правдой, только потому, что эти догмы общепринятые, за них проголосовало большинство, тогда приобщите к делу и все мои Откровения, пусть с ними и другие ознакомятся, будут освещать.
Когда-то, невероятно давно я выстоял против Стены Тьмы, тогда я ещё верил в искренность, сейчас нет. В первую очередь, по этому Закону нужно осудить весь Кремль, за клевету на СССР, возможно они этого и добиваются, что бы их осудили, сразу же, после физической кончины, и они встанут в очередь к тюремным воротам, но свободных мест в тюрьме нет, а их головы не представляют из себя абсолютно никакой ценности.
Коронавирус мутирует, гораздо быстрее, чем предполагали, поэтому, всю эту очередь сожрут, разорвут, растащат на куски, гораздо раньше, чем произойдёт, что-либо, будут потеряны, навсегда, вместе с ними. Мне это совершенно не интересно, ни нескончаемые тома уголовных дел, ни их внутреннее содержание, для меня это не трагедия.
Дьявол собирал коллекцию из голов, членов, из меня усиленно пытались вылепить Дьявола, всучив мне наследство Дьявола, рассадник хотели из тюрьмы сделать, поместив туда вторую коллекцию голов, новоиспечённых. Мне это совершенно неинтересно, сгинут со всем своим содержимым, мне даже лучше.
Майк БМВ, болтается сам, где-то там, я сам ему посоветовал, в своей Книге обходить острые углы. Сказать, что я такой невероятно умный провидец, всё наперёд, сказать такое, значит клеветать на самого себя. Я вообще не думаю наперёд. Долго Прокурор меня прессовал. О чём вы вообще думаете, творя такие дела в реальности.
Фигура Дьявола в абсолюте, нос в его туфли упирается, мелочь по сравнению с этим. Фигура Прокурора стала одним большим лицом или я так уменьшился, кроме его лица ничего боле и не видать. Мои слова, это всего лишь обозначение смысла. Вчера, об этом, я бы написал, совершенно по другому, ничего не возымело, то всё было по принуждению.
Мне лично, всё, что я делал, не свойственно. Вместо ваших лиц я вижу ваши грехи, сказал я. Все эти невидимые лохматые куклы, стали так извиваться, так к этому подготовились, такого набрались, сейчас ринутся в атаку, каждая из них намного больше меня, все в предвкушении, я даже уже почувствовал, с каким наслаждением они станут меня высмеивать, что мне будут говорить.
У нас такое, в реальности, сплошь и рядом, отточено, не без участия Власти. Промолчал, действительно, это тоже клевета, хотя я принял на себя весь удар. Кстати, описанный в ваших Книгах. Я не только выстоял, но и несколько изменил ситуацию, сейчас нет такого, раздвоение, отголоски, провалы, на ваших лицах. Я вижу лишь в серости вечера, попрятались лярвы, не высовываются на свет. Ночью у меня зрение, совершенно другое, но Прокурор стал сам от меня удаляться, словно отмахивался от моих высказываний, медленно усиливая, но в итоге, исчез.
Удивляться сему было некогда, Дьявол мне часто напоминал, что потом, я об этом и вспоминать не буду, так зачем мне вообще, эта тюрьма, её постояльцы, а тома уголовных дел, мне вообще не свойственно, хоть какое-то удовольствие получать, от всего этого. Сгинет всё, так сгинет, сами к этому стремитесь.
Пустота вывернулась, квартирой моих родителей, я сделал один шаг вперёд, нужно полностью закрыть эту тему. Я оказался в зале, минуя коридор, приглушённые краски, монолит стен несколько более яркий, с малиновым оттенком, цвет относительный, в комнате пусто, стоит большой стол, весь уставлен, тарелки, блюда, рюмки, бутылки, графины, всего полно, как и еды, мясо, картошка в подливе, салаты.
Присутствующие тут ранее, немного лишь поковырялись в своих тарелках, выпили, один раз, закусили, встали, отодвинули стулья, и ушли, что-то все были без аппетита. Я весьма сильно устал, поковырялся вилкой в тарелке. Почему не стали кушать? Мясо было и несколько странное, два полупрозрачных хряща, словно две полусферы вместе, сверху налёт мяса. Это уж точно, не человечина, не Тварь. Оторвал, пожевал, так ничего.
Спальня родителей, за моей спиной, справа была, вход в зал, то же, в этой же стене, а тут, где была дверь, стена. Встал боком, родители уже спят, лежат под одеялом на большой кровати. Сначала, из-за двери раздался голос мамы, потом папы, может наоборот. Мы уже и не надеялись, не дождались, разошлись.
Да, очень сильно я задержался. Их образ мне усиленно пытаются насунуть, но за дверью, спальни, абсолютная Тьма, дитя Тьмы. Нет, у меня есть родители. Прибыл парень, вроде младшенький, кожа резиновая. Теперь ты тут, убирайся, прибирайся. Мне такое не свойственно, вернулся, на многие вопросы так и нет ответов.
Весь вечер, всю ночь, весь день, я всё пытался вернуться к Ангелу, оставил её одну, сижу на остановке, красиво вокруг, жду трамвая, уже седьмой час вечера. У Ангела сегодня день рождения, а я, всё никак, как вчера ушёл, так ещё и не вернулся.
Было у меня ведро с вишней, там была и замаринованная капуста. Так долго, хотя ведро было закрыто плёнкой и высохла вишня, и меньше её стало. Эля содрала плёнку, скрывая следы, по краям вишня к ней прилипла, ведро встряхнула, остатки вишни стали более алыми. Красиво тут, частный сектор, миниатюрная Эля стала ещё более миниатюрнее, с возрастом несколько округлилась, но лицо, такое же, красивое. Есть одна особенность, морщины, обвислость кожи, здесь собираются не на лице, а на попе, даже тут всё выглядит не так, как в действительности.
Общение с Иисусом в юбке оставило мне три упаковки препарата, две упаковки отдал старцам, чудо на пять с половиной часов, будет с вами такое, о чём и в молодости не помышляли, сразу забыли о всех своих наставлениях, ринулись за новыми ощущениями, благо красивых девушек вокруг них полно.
Тут, это упаковка с лекарством, красивая, большая, внутри порошок, а там, дощечка с болтом. Всё настолько странно. Одну упаковку отдал Эле. Я так устал, никого не убил, но мимо тварей всё же тяжко пробираться, поток усиливается.
Проспал весь день у неё дома. Надо было раньше дом покупать, теперь и дом, и всего две сотки, тут можно ещё купить, за 650 тысяч, но ни в какое сравнение это уже не идёт. А где мои ботинки, их тут нет, сын принёс. Понятно, уже во дворе схрон. Сын у Эли весьма неплохой, так о маленькой сестре заботится, забыл, как это по научному называется.
У тебя все три ёмкости, по три выстрела, полностью заполнены, я не могла пройти мимо такого богатства. Увы, у меня всё обрезано, увижу красивую девушку ко мне тянущуюся, уши в трубочку свернулись, оторвались, улетели, и всё, не в коня, корм. Вот тебе упаковка, найдёшь сама кого ею осчастливить, вид сзади, пять с половиной часов, его волновать не будет, всего заполучишь.
Весьма странно тут поедают мужчин, цветок, хищник. Деньги у меня есть, зарабатываю, хочешь и ты будешь зарабатывать, это не сложно, нужно лишь, но зарабатывание денег тут понимают несколько иначе, по своему. Мы тебя проводили до остановки, ты поедешь на трамвае, деньги потратишь, а мы, пешком, хотел сказать, я и так опаздываю, ждут ещё, или уже не ждут, но открыл глаза.
В этом нет ничего странного, людей больше нет, небольшая группа людей осталась, но все мои разработки, остались не при делах, так просто живу, помогаю, то своей маме, то своему папе. Ты видишь своих родителей, так часто, такое никому не дано. Увы, даже через сон, всё не то, жизнь после физической кончины совершенно не соответствует нашим понятиям, а помощь, взаимодействия, выглядят невероятно странно.
Так ни с кем я и не встретился, всё само, одни лишь мгновения. Мои родители совсем не похожи на тех, которые жили в реальности. действительно, жизнь всего одна, тратя её на всё нам навязанное, невероятно тяжело потом жить. Каждое мгновение, переполнено своим. Выстоять, выдержать такое, есть ещё красивое, энергетическое, но оно, возникло, исчезло.
Шёл с мамой по тропинке, ей 80 лет, я шёл справа, внутри автобуса, по полю из клубники, остановился среди цветов, отыскал три ягоды, положил в карман.
Столько игр я прошёл, где дети собирают различные дары, это Высший уровень. Нам выходить, автобус стоит, дверь открыта, ягоды из кармана выпирают, водитель сидит. Я остановился, нам выходить, нужно заплатить, выгреб за проезд, протянул две по сто рублей. Денег у меня, в обрез, но всегда хватает, если с умом.
Водитель не пошелохнулся. Понятно, у меня в руке две десятки, нужно было и за ягоды заплатить. Полез в карман, вытащил, а можно мы дальше в автобусе поедем, до своей следующей остановке, на мост подниматься тяжело. Водитель так обрадовался, взял деньги, поехали. Проехали через мост, мама такая старая, вся поникшая, сидит, дремлет.
Если мне пришлось через такое пройти, то что говорить о уже умерших. Давая сдачу, водитель вместе с рулём, развернулся прямо в кресле, едет спиной, такой весёлый. Он, что, видит спиной? Впереди резкий поворот направо, прямо с моста. Крутанул руль, автобус развернуло, вместе с содержимым, кроме водителя, поехали обратно на мост.
О, внеплановый автобус, мы не опоздаем на занятие? В автобус сели ученики училища, автобус резко развернулся, прямо на мосту, через сплошную, не вписались, сдали назад, съезд теперь, справа, но с другой стороны, сплошная же, можно только вниз. Не оплачено, водитель сама весёлость. Вот, больше не будем садиться на незапланированный автобус, всё равно, опоздали.
Папа на даче помогал сыну Ангела, ремонтировали старую БМВ, я отключил, потом включил переключатель, папе чуть голову не снесло вентилятором, пропеллер, как на вертолёте, стоял на электродвигателе. Что-то там вытачивал, на другом верстаке, потом, пошёл. Так странно, но мне пригодилось, уже было такое, нечто похожее, с мужчиной и болгаркой, вместе с машиной продают двойной комплект расходных запчастей, потом, всё БУ, последнего использования.
Я вырезал недостающее из куска сыра, поместил вырезанное, соединил две полусферы, вставил их в пазы, сыр такой плотный, не хуже резины его несколько скручивает, нужно только вырезать его с шипами, своеобразный шкив получился между вентилятором и двигателем, пружинит, не рвёт его.
Я молодой, ничего из того, что было, тут нет, ни кабинетов, ни прейскурантов. Зачем меня так долбить, если всё это вам самим не нужно. Прокурор исчез, но многое так никуда и не делось. Евреи руководили, что при СССР, что сейчас. Я отправился в Неклиновку, там поляна раскрывается, являет собой свой урожай, играя красками. Очередная игра среди серой безысходности. Набрал там грибов, сам себе.
Выпускники техникума, идёт подсчёт избранных. У меня нет своего сообщества, да и, как мне выбирать, кто достоин, кто нет, моего сообщества, самозанятых. Не я выбираю, так лучше никак, чем обиды.
Набрал Вёшенок, они самые низко стоящие, в таблице результатов, но их много, легкодоступные. Я не по принуждению, зачем мне лезть в пекло, многие не вернутся. Вернулся, сижу, вошла тьма, в образе моей мамы. Эти грибы можно кушать сырыми. Сижу, ем, за большим столом, всё убрано, словно этого и не было. Столько всего уже прошло, я учусь в институте, практику прохожу в Куйбышево, езжу туда через Матвеев курган или, это узел, там есть ресторан на вокзале, вкусно кормят, мясо, картошка, салат с кальмарами, бармен постоянно меня обсчитывает, применяя вместе со своим подельником, ловкость рук, и внушение.
То, якобы хлеба мне несколько кусочков подложит, то рюмку со столика пустую заберёт, ещё будете заказывать, то сдачу отдаст, не мне, а вроде расплатился, ничего мне не должен, милиция тут вовсю взятки берёт, ничего и никого не стесняясь. Еды, нет, жить многим просто негде, ютятся, работают на теневиков. Вот, это СССР. Так, где тут клевета? Я, Старший Следователь по Особо Важным делам, расследую убийства Высших.
Оказался я в вагоне с одним парнем, тамбур у него есть, а окон нет. Я тут на практике, никому не мешаю. Тебе просто нужно, слух обо мне распространить. Ничего не изменится, но внутри, уже каждый задумается. Ты заметил, что тебя обсчитывают? Не только заметил, но и считаю, складываю. Заметил, промолчал. Вкусно кормят, нигде больше еды нет, потом припомню.
Все к этому относятся с издёвкой, но зря. Нам ничего не нужно, мы не возмущаемся, нам бы покурить. Бездомные расселись, закурили, а то валялись вперемешку. Оперуполномоченный пришёл, в открытую взятку взял. Ну и что ты нам сделаешь? Ничего, им только более комфортные условия проживания обеспечьте. Народу много, места мало, потом за это придётся всё же ответить. Потом, никого это не волнует, но исправили. Я подушкой прикрылся, все дымят, наслаждаются.
Нужно пройти. Да, а мне Высоцкий поёт свои новые песни, так помогает. Долго со мной парень шёл, всё расспрашивал. Так тот, как та, всё сыпал имена умерших. Ничего не изменилось, только после аудиенции перед Прокурором, минимальная сумма оплаты мне возросла до одной тысячи рублей, но и это, ничего не гарантирует даже Ангелам, даже тут, ничего не известно об умерших.
Многие имена мне знакомы, Ад, Рай расположены на одном уровне, кто уже умер, одновременно находятся и там, и там, всё зависит лишь от того, кто, где, сколько сам, сможет продержаться. Моя помощь выглядит совершенно не так, как воспринимается общепринятое, нет оплаты, соответственно, нет и всего этого, без надобности, о чём мне сожалеть.