Продолжение. Начало здесь.
А вечером уселись втроём в холле напротив уютно потрескивающего камина и говорили, говорили… Говорили в основном Такеро с Дэвидом, а Света больше слушала. Мужчины раздобыли в ресторане и принесли наверх вино, бокалы, тарелку с нарезанными фруктами. Когда самовар зашумел, Света, как заправская хозяйка, налила горячий чай в чашки, разложила сахарное печенье и конфеты в вазочки. Какой чудесный получился вечер... а потом и ночь!
После долгой прогулки на свежем воздухе, плотного ужина и горячего чая девушку разморило – она время от времени погружалась в дремоту, засыпала в кресле, завернувшись с ногами в тёплый плед, а мужчины всё продолжали разговаривать, неторопливо потягивая красное вино из высоких бокалов – отблеск пламени в камине танцевал на стекле, ярким бликом купался в вине.
Огонь так уютно потрескивал, ветер завывал за окном, а мужские голоса текли, текли спокойной рекой, и всё это убаюкивало утомившуюся странницу.
Так приятно было слушать двух умных, начитанных, образованных мужчин, беседующих об истории, литературе, культуре и путешествиях… Они знали так много, и просто от одного их присутствия девушке было бесконечно хорошо и спокойно.
Света задремала, и не поняла, в какой момент японец и австралиец перешли с обсуждения пустыни Симпсон и восхождения на огненно-рыжую Улуру к книге Лоуренса Аравийского «Семь столпов мудрости» - так как беседа велась на английском, то звучало это как Thomas Edward Lawrence «Seven Pillars of Wisdom».
К изумлению девушки, Такеро цитировал по памяти целые страницы. Она вслушалась внимательнее – ну да, пересказывал тексты, целые эпизоды из сражений в Аравийской пустыне.
- But how do you remember all this, Takero? (Но как тебе удаётся всё это запоминать, Такеро?)
- Well, I have an eidetic memory. (Ну, у меня фотографическая память).
- Oh, do you? (Что, правда?) – Ещё больше изумилась девушка.
- Yes, I do. (Правда). – Скромно улыбнулся библиотекарь, и тут глаза его оживлённо вспыхнули: - I can show you! (Я могу вам показать!). Take any book you wish. (Возьмите любую книгу, какую пожелаете). – Указал японец на книжную полку и ободряюще улыбнулся.
- Ну, хорошооо…
Света выбралась из мягких объятий пледа, поднялась, вставив ноги в войлочные тапки, и прошуршала к дальней стене. Выбрала среди всех книг томик стихов протоиерея Владимира Лозина-Лозинского.
- Теперь выбери рюбую страницу.
Света открыла в середине – на стихотворении «В монастыре». Затем дала Такеро книгу – он взглянул на страницу, пробежался взглядом сверху вниз, и вернул томик Свете.
- Среди по тесту. (Следи по тексту)
И начал цитировать по памяти стихотворение. Полностью. Без ошибок и оговорок – словно читая с листа. Только с небольшим акцентом, которого зачарованная Света даже не замечала:
В МОНАСТЫРЕ
Стихи Владимира Лозина-Лозинского
Вас поведут по тем местам,
Где притаился нежный шорох,
Где дум невыплаканных ворох
Всё говорит о чём-то вам…
Где проливался тёплый воск
Большими жёлтыми слезами,
А перед мшистыми стенами
В камнях из камня крест пророс…
Где с арки выломанной вниз
Сбегают серые ступени,
И дремлют сумрачные тени,
Где чей-то грех, упавший ниц…
Но здесь теперь уж не найдёшь
Напевов нежных колоколен,
И словно тайно тяжко болен
Спит монастырь, как старый дож…
И вот теперь, в ушедший век,
Вы здесь пройдёте молча мимо,
И вам приснится меч Селима,
Клобук, татары, Булат-бек…
В стене чугунное кольцо,
Седины, чёрный чёрк змеи,
Писанье старца Досифея
И чьё-то строгое лицо…
- Браво… просто браво! – Девушка тихонько зааплодировала, приходя в себя после увиденного и услышанного.
Дэвид тоже был впечатлён и попросил почитать что-нибудь ещё. Открыли наугад другую страницу, Такеро снова скользнул взглядом сверху вниз и…
Соловецкое
В Белом море остров дальний
И печальный монастырь
Сторожат четой опальной
Моря северного ширь.
Долго смотрят, как косматый
Набегает серый вал,
Как уходит, вновь измятый,
От холодных, мшистых скал.
Белой чайки взлет тревожный
Крик пронзительный в ночи,
Долгой ночи отблеск звездный,
Солнца бледные лучи.
Старых башен острых вышек
Еле видный силуэт...
Море дышит и не дышит...
Монастырь молчит в ответ...
Купола его высокий
Не возносят в небо крест,
Только ветер одинокий
Помнит святость этих мест.
Да над папертью соборной
Неприятельским ядром
Нанесенных язвий черных
Незалеченный излом.
16 ноября 1926
Всё рассказал, даже дату написания стихотворения.
- Такеро, у меня нет слов. Это чудо. Примите моё самое искреннее восхищение.
Японец лишь стеснительно улыбнулся и замер в лёгком поклоне.
А потом пояснил, что ему достаточно внимательно посмотреть на страницу, и потом он видит её перед мысленным взором как наяву. Вот так и читает - как с листа.
- Как книгу, торико в уме. (Только в уме).
Сказать, что Светлана и Дэвид были впечатлены – ничего не сказать.
За разговорами, чаем, вином и книгами не заметили, как пролетела ещё одна Соловецкая ночь. Счастливая и незабываемая ночь.
Продолжение здесь.