Исторический анекдот в литературной обработке автора
Государь встал рано и, отослав лейб-медика Арендта, пришедшего справиться о его давешнем нездоровье, вышел из дворца на прогулку. Погода стояла изумительная. Яркое осеннее солнце мягко струилось по золотистой листве Петергофского парка, сообщая еще зеленой, схваченной инеем траве аккуратно подстриженных лужаек замечательный изумрудный блеск и сияние. Разбитые повсеместно газоны, ровными, как войска на параде линиями, обрамляли песчаное золото аллей, по одной из которых, широко отмеряя шаг, ступал император. Его высокая статная фигура, затянутая в белые лосины и конногвардейский мундир, хорошо проглядывалась сквозь деревья, и несшие вахту гвардейцы, едва завидев императора, дружно брали “на караул”, провожая царя излучающим восторг и обожание взором.
Дойдя до пруда, покрытого у берегов облетевшими листьями дубов и кленов, государь остановился, в задумчивости смотря на воду. Синяя и холодная она удивительно походила на цвет его глаз, до невозможности синих и таких же холодных. Громкое карканье раскричавшегося воронья на противоположной стороне пруда привлекло его внимание и, энергично вскинув голову, он продолжил свой путь.
Стоявший в карауле нижний чин Кобылин тоже заинтересовался учиненным воронами шумом. Высоко задрав голову, он с любопытством наблюдал, как одна из птиц, очевидно, самая умелая и сообразительная, опустив свой длинный клюв вместе с доброй половиной тела в пустующее беличье дупло, деловито и по-хозяйски наводила там свой порядок, вытаскивая наружу орехи, желуди и прочие, припрятанные на зиму запасы, жадно их заглатывала, не подпуская при этом своих менее расторопных собратьев. Те отчаянно возмущались, роптали и хлопали крыльями, вытягивали далеко шеи, но прогнать прожорливую нахалку не отваживались. Чистая, непосредственная улыбка расплылась на простодушном, подернутом юношеским пушком лице Кобылина и, затаив дыхание, он с умилением наблюдал за развитием наверху дальнейших событий. Интрига, между тем, разворачивалась внизу. Идя на птичий гомон, царь неторопливо обошел пруд и вышел на поляну, где, поворотившись к нему спиной, стоял предавшийся созерцанию ворон Кобылин. Уяснив причину, отвлекшую солдата от службы, государь выразительно хмыкнул и прокашлялся. Услышав близкий кашель позади себя, Кобылин обернулся, тотчас узнал царя и, подскочив как ужаленный, взял “на караул”, вперившись в императора круглыми, испуганными глазами.
- Кто таков, будешь? - хмуря брови, громовым голосом, грозно спросил царь.
- Рядовой Михайло Андреев сын Кобылин, Ваше Величество, - на одном дыхании выпалил солдат, выдерживая на себе пронизывающий взгляд императора.
- Откуда ты? - продолжал допрос царь.
- Из депа, Ваше Величество!
- Дурак, депо не склоняется!
- Перед Вами все склоняется Ваше Величество! – не отводя глаз, нашелся с ответом Кобылин, продолжая глядеть в самые очи государя. Царь весело рассмеялся и, повернувшись на каблуках, быстро зашагал прочь.
Государю понравилась находчивость солдата, и он щедро наградил Кобылина, пожаловав ему три рубля серебром и табакерку слоновой кости со своим царским вензелем.