Это продолжение рассказа. Начало здесь:
Обычная ночная смена, или Кому в общаге жить хорошо. Часть первая
...В общежитии неискушенному человеку становится жутко. Даже если стены свежевыбелены. Но сейчас они не белены очень давно. Вере Сергеевне, как только она окончательно обосновалась в общаге и поняла, что именно здесь ей придется жить до последних дней, очень захотелось создать уют хотя бы в своей комнате. Она поставила пластиковое окно и железную дверь. Конечно, в кредит, который по ее доходам растянули на три года. Так что теперь волей или неволей приходится работать.
...Из вестибюля раздался пронзительный плач младшей внучки Полины Михайловны. Бабушка сорвалась с места и, рассыпав обрезки ногтей, резво побежала на помощь. Вера Сергеевна пошла за ней. Оказывается, пятилетняя Каринка скатилась по лестнице, ведущей в подвал. Все обошлось синяками и ссадинами. Выяснив, кто виноват в падении и отборно отругав обидчика, Полина Михайловна, наконец, удалилась к себе в комнату вместе с детьми.
Вера Сергеевна смела в совок обрезки ногтей. Времени уже 11.30. Надо закрывать входную дверь. Кажется, сегодня никто не гуляет. Может быть, удастся хоть немного поспать.
Закрыв дверь, Вера Сергеевна взялась было за книгу, но чтение так и не шло. Она продолжала размышлять. Не все, в общем-то, живут в общаге от безысходности. У Полины Михайловны, например, есть квартира, но ей больше нравится жить здесь, а квартиру она сдает. Во-первых, в общежитии много общего места, и ее внучкам здесь простор для игр. Дома они у нее только едят, спят и учат уроки. А так – либо играют в малом холле на грязном диване с рассыпающимся от старости поролоном, либо в большом холле на своем этаже, либо, как сегодня, в вестибюле. Да и самой Полине Михайловне здесь раздолье: ведь не пошла бы она, допустим, в соседскую квартиру, чтоб подстричь ногти. И с коллегами в таком режиме ей не удалось бы пообщаться: не стала бы она, в самом деле, несколько раз на дню бросать детей, чтобы сбегать в общежитие и поболтать там пару часов?
В общем, Полине Михайловне здесь вполне хорошо и удобно.
...Самой Вере Сергеевне, до сорока лет прожившей в деревне, жизнь в общежитии кажется противоестественной. Ведь это значит мыться в одном душе, чистить зубы в одной раковине и даже ходить в один туалет с совершенно чужими людьми. Она была готова выделить из своих двенадцати пару квадратов под санузел, но увы, канализационные трубы были слишком далеко от ее законной жилплощади. Без надобности Вера Сергеевна из комнаты не выходила, чтобы лишний раз не сталкиваться с соседями. Макарыч – высокий старик со всклоченными седыми волосами, когда-то отсидел за убийство. Теперь он получает неплохую пенсию, но пропивает ее за три дня и питается, в основном, с помойки. Да-да, он ходит на мусорку с ведерком и ищет там себе пропитание. И гардероб, и мебель у Макарыча из того же щедрого источника. Однажды комендант общежития пригнала трактор с тележкой под его окно, и соседи выбросили из его комнатки одних матрасов штук двадцать! Немудрено, что тараканы и прочая нечисть в общежитии не переводятся, чем их не трави. Раньше Макарыч по пьянке еще и воевал, но теперь затих, потому что пришел из тюрьмы Харчок, муж соседки из другой комнаты. Худосочный Харчок поставил Макарыча на место, так что тот теперь из своей комнаты не высовывается, зато сам, если что, гоняет свою бедную Раечку. Хотя не такая уж она и бедная, потому что пьют-то они вместе. Вот и вчерашнюю ночь Вера Сергеевна толком не спала – семейные разборки соседей невозможно было не слышать.
Одна радость у Веры Сергеевны – соседка Марина. Она одна тянет двоих детей. Работает учительницей, и старшая дочь пошла по ее стопам, поступила в пединститут. Младшей Катюшке еще три годика, Вера Сергеевна в ней души не чает, она ей как родная внучка. Зачастую Катюшка гостит у нее, пока мать на работе. Первый муж Марины умер, а отец Катюшки, как говорится, поматросил и бросил. Теперь она добивается ипотеки, но с незамужними женщинами банки связываться опасаются. Даже материнский капитал их не прельщает. Так неужели и ей, и ее детям всю жизнь в этом мраке жить?
Порядок на общей площади они поддерживают вдвоем с Мариной. Раньше в холлах убирала техничка, но год назад ее сократили ради экономии средств. Начальство решило, что жильцы должны мыть общую территорию по очереди. Но Макарычу, допустим, все были бы благодарны, если б он хотя бы в туалете попадал, куда положено. Харчку и Раечке тоже не до порядка в холле, них своих забот полон рот.
...Раздался стук во входную дверь. Вера Сергеевна поспешила к ней. Отодвинув железную задвижку с окошечка на двери, она увидела Максима из 38-ой комнаты. В руке он небрежно крутил нунчаки. За ним стоял незнакомый парень. Вера Сергеевна открыла дверь
– Что-то долго вы ходите. Спите, что ли? – сказал Макс вместо «Здрасте».
– Да нет, что ты, просто дежурка довольно-таки далеко от двери.
– Ну тогда сидите тут, под дверью. А то будем мы с другом стоять и мерзнуть. И за что вам только деньги платят?
Парни захохотали и пошли дальше. В карманах у них Вера Сергеевна заметила пару бутылок. «Ну, все. Веселая ночь мне сегодня обеспечена», – обреченно вздохнула она.
Да, "эти деньги", дежурным платили за многое. Они и стены штукатурили, и окна мыли, и дорожки от снега чистили, и с дебоширами проводили воспитательную работу. А открывать и закрывать по ночам двери тем, кто имеет возможность целыми днями отдыхать, было их святой обязанностью.
Порой Вере Сергеевне казалось, что они работают исключительно на алкашей и дебоширов. Нормальный человек что? Сходил на работу, потом, может, в магазин вышел и сидит в своей комнате. Общение с нормальными жильцами у дежурных сведено до минимума.
...Послышалось цоканье каблуков на лестнице. Вера Сергеевна знала всех любителей ночной жизни по шагам, и на этот раз не ошиблась – это Люси с четвертого этажа пошла на промыслы. Люси еще всего семнадцать, но у нее уже растет дочка, которую она по ночам оставляет на свою маму. Мама Люси работает на двух работах, и на фоне цветущей дочери она смотрится жалкой тенью. Отец Люси платит алименты на дочь и на внучку, а сама юная мать целыми днями курит с подружкой на лестнице, пока их дети бегают друг за дружкой по холлу. А как только бабушка на порог – Люси передает ей материнскую вахту. Говорят, Люси ее даже поколачивает маму, если та попадется под горячую руку.
Люси внешне симпатичная и одета хорошо. Правда, злая, как собака, не зря же люди ее имя Людмила превратили в собачью кличку. Но кавалеров это не отпугивает, она постоянно с кем-нибудь да хороводится.
У Веры Сергеевны была с ней однажды стычка из-за душа. Привела эта девушка «друга», а уединиться негде. Вот и решили они в душ сходить. А душ по ночам сохнуть должен, чтоб грибок не разводился. Много «добрых» слов услышала дежурная в свой адрес, прежде чем юная чета удалилась восвояси.
С тех пор Люси с ней не здоровается. Вера Сергеевна уже не обращает на это внимание – молча закрыла за ней дверь, и все. У подъезда она заметила иномарку, в которую впорхнула юная мамаша. «Хоть бы уж до утра не приезжала!» – в сердцах подумала женщина.
Зайдя в дежурку, она глянула на часы. Уже полвторого. Сердце неприятно трепыхалось в груди. Поспать бы!
...Вера Сергеевна положила под голову свернутую куртку, сняла сапоги и легла, накрывшись все той же пуховой шалью. Сдавленное теплой одеждой тело ныло и чесалось. Организму требовался отдых, но засыпать было нельзя. Можно только забыться в чуткой дреме. Но и она не шла, потому что у Веры Сергеевны из головы не выходил Макс с другом. Они зашли поддатые, но двух бутылок им явно не хватит. Как пить дать, пойдут за добавкой.
И точно – вскоре на лестнице раздались пьяные голоса. Вера Сергеевна выглянула из дежурки.
– Не закрывайтесь, мы сейчас придем! – весело крикнул Макс.
Вера Сергеевна все-таки закрылась. А вдруг она задремлет и кто-нибудь посторонний запрется в общагу? На ее совести сейчас жизнь и здоровье более ста человек, из них – человек тридцать детей.
Окончание рассказа здесь:
Обычная ночная смена, или Кому в общаге жить хорошо. Часть третья. Послесловие.