Герцогство Умеш.
Личность регентши заслуживала особого внимания. Дело в том, что герцогиня Умешская была вполне умеренным человеком и не желала вмешиваться в иные дела, находящиеся за пределами ее земель. Она больше хотела «дальнейшего внутреннего развития и процветания своей вотчины». Что совсем выглядело совершенно неудивительным явлением для женщины, так как сами по себе женщины не склонны к воинственности. Так же она была вынуждена завести дружбу с королем, так как изначально не имела серьезной поддержки двора. Тот силой золота создал довольно устойчивую партию ее сторонников. Это помогло ей устоять на самых первых сложных порах и в итоге стать регентшей. Умеренная фигура герцогини была больше по нраву Леонарду Х, чем подрастающий одиозный юный герцог, страдающий по его мнению, целым психологическим комплексом неполноценности. Неудивительно, что в отцовском завещании он был отстранен от власти.
В то время, подрастающий герцог Умешский обладал амбициозным характером, грезил о военных походах и широком участии во внешнеполитических делах. Он крайне тайно мечтал о создании огромной территории под властью Умеша и превращении его в целое королевство. И это «огненное внутреннее желание» ему приходилось скрывать от всех, даже самых близких ему людей. Потому как он еще не занял престол, а говорить заранее о своих планах, и подвернуться возможному риску было преждевременно и опасно. Учитывая свою старшую «благодетельницу сестрицу».
А так все исходные для воплощения мечты в реальность были и выглядели вполне осязаемыми. Самые необходимые и нужные инструменты у герцогства для этого были: армия и экономика. Логстон он люто ненавидел, считая его своим конкурентом и хотел «чтобы Логстон как столица исчезла и растворилась в небытие». А после того как король поддержал в борьбе за власть его сестру, то лютая ненависть превратилась в абсолютную патологию. Теперь ненависть проецировалась еще и на родную сестру, неожиданно возникшую на его пути и невероятных планах. Воля отца не играла для него никакой роли, поэтому никак не учитывалась.
В установившемся хрупком мире все готовились к будущему. Армия жестко заняла позицию невмешательства, несмотря на постоянные попытки втянуть ее в решение конфликта со всех концов. Командирский состав занял выжидательную позицию с формулировкой «неучастия в политических делах». К тому же сама по себе психология военных все же склонна в основном к миру. Почему? Потому что нести службу в армии Умеша мирного времени очень хорошо по ряду причин. Первая – это стабильное и хорошее жалование. Вторая – такое же хорошее продовольственное содержание. Третье – дополнительные преференции по сравнению с теми же простыми крестьянами. Четвертая – широкие права на действия, что так же давало преимущество. Пятая – касательно высших командиров, непосредственный доступ к источнику власти, а от него получение дополнительных щедрых даров.
А что им предлагалось со всех сторон? Бросить свою сытую жизнь и вступить в политические разбирательства. Неизвестно чем оно там могло закончиться, и чья кандидатура в итоге взошла бы на трон. Тут можно было попасть в щекотливое положение, так как можно было ошибиться с «поддерживаемым». Другое дело, если бы кандидатуры не имели примерно равного веса, и одна из них не имела за своей спиной ничего существенного. А так обе фигуры были практически равноценны: как в официальном праве на трон, так и в своем чисто физической значимости – имея свой круг знати. То, что эти круги были прямо повязаны с его лидерами, и только от них зависело их благоденствие, делало эти круги очень уязвимыми. А вот армия имела некоторый маневр и некоторую свободу в этом слишком узком вопросе престолонаследия. Он становилась «внешним наблюдателем» и несла на себе гарантию сохранения порядка во всем герцогстве на такой «острый политический» период жизни Умеша.
Поэтому, зачем вмешиваться при не ясном исходе? К тому же многие военные высшие командиры не слишком сильно разбирались во всех этих тонкостях и закоулках политической ситуации происходившей во дворце. А действовать прямо и грубо, как они привыкли было нельзя, так как была непонятна возможная реакция населения на подобные прямолинейные шаги армии. Тут не нужны резкие и рубящие движения. Сильно рисковать и резко менять свою сытую и доходную жизнь на авантюрные затеи, с непонятным до конца финалом было явно опрометчиво.
В этой конкретной ситуации армия сама для себя заняла непривычную позицию «нахождения над конфликтом», а не в нем. Это придавало особенность этому обстоятельству. Это и с полной очевидностью подтверждали многочисленные ходоки-просители с двух недружественных сторон, потянувшиеся с дворцовых палат в армейские казармы. Чего раньше не бывало и в помине, а тут резко и неестественно активизировались, зачастив в ранее непривычные для себя места. Армия стремительно набирала удельный вес в политических разногласиях и спорах.
Продолжение следует...
Дорогие друзья, если Вам понравилась публикация – ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал.