Морщинистые улицы, дворы, проулки и тупики города выглядели убого, в прочем, как и всегда. Застывшую где-то в начале двадцатого века столицу не красили ни новые дома, ни пара наскоро облизанных парков, местами недоделанных, ни опрятная центральная площадь с дедушкой Лениным без флага. Всю присутствующую красоту и историчность уничтожала грязь, обветшалость, разбитые дороги. Бараки, отстроенные кое-как, и предназначенные для временного размещения, скоро признают архитектурными памятниками и оставят гнить.
Мешанина из частного сектора, плановой советской застройки и пластиковых новоделов разрывает человека. Идёшь по Энгельса, ты в городе, завернёшь за угол и вот уже какая-то бабка выливает помои из ведра прямо на проезжую часть. Частный сектор города смешон и безобразен. Если бы он весь был старый, с покосившимися сараями и ушедшими на половину в землю домами, то никаких разговоров, урбанизация, старый город превращается в новый, сейчас он окуклился, но вскоре станет бабочкой. Однако древние бревенчатые дома, из которых, как, например, в Иркутске, можно было бы сделать исторический район, с сохранением традиционного уклада, праздниками, рестораном Коми кухни и прочим, рассыпается. На место старому не всегда приходят многоэтажки. Замки за высоким забором, дворцы и барские избы, хоромы, уродующие облик города неестественностью и вычурностью.
На улице участников Великой Отечественной войны, братьев Жилиных (все трое ушли на фронт и не вернулись), как и на многих других улицах, нет ни памятника, ни мемориальной доски, ни информационного стенда. По обеим её сторонам частная собственность. Надпись на воротах: «Осторожно! Злая собака»- а охранять нечего. Тонкая рабица- слабая защитница худого состояния, да и пес, по-видимому, давно плюнул на свои обязанности. Ему не нашлось цепи, он лает, выходит на дорогу, но вызывает скорее жалость, чем страх. Ни он, ни его хозяин так и не поняли, что живут в городе. Сосед напротив справил себе хоромы. Тяжёлый, как характер хозяина, столб выпер на целую кисть. Держит забор. Ни один прыгун с шестом через такой не перескочит. Шикарное авто на улице с такой дорогой смотрится, как алмаз в выгребной яме. Вот он, хозяин жизни по-коми, да не оскудеет его рука. Темнота набегала стремительно. Мужики в фуфайках волокли с помойки какой-то строительный мусор. Холод крепчал. Подъём превратился в ледяную горку. Пора носить кошки.
