Совершив ночной переход Добровольческая армия вошла в станицу Ильинскую. Здесь армия находилась три дня.
В Ильинской до добровольцев дошли две хорошие новости. Первая о том, что начались противобольшевистские выступления на Дону. Для выяснения более точной обстановки туда был направлен полковник генерального штаба Барцевич с разъездом. А вторая – прибыла казачья делегация из станицы Прочноокопской, чтобы просить командование направить им военную помощь так как у них всё готово для восстания. Это усилило уверенность командования в принятом в станице Дядьковской решении двигаться на юг в Лабинский и Баталпашинский (ныне Карачаево-Черкесская республика) отделы Кубанского войска. Таким образом приобретался естественный тыл в виде труднопроходимого Кавказского хребта.
В Ильинской впервые отслужили панихиду «болярине Лавре и воинах Добровольческой армии, на поле брани живот свой положивших».
23 и 24 апреля советские войска предпринимали наступление на станицу с запада. Но наступление велось вяло, небольшими силами и было легко отражено.
Тем временем разъезду полковника Барцевича предстояло пересечь линию железной дороги. Ехали по открытой степи и неожиданно увидели впереди большевистскую заставу и вдали подходивший бронепоезд. Барцевич не растерялся, приказал своим людям спешиться и смешаться с гуртом скота, который случайно перемещался в этом же направлении. Погонщикам было приказано не поднимать шума и двигаться к полотну железной дороги. В пыли поднятой гуртом казаки Барцевича оказались незамеченными. А перейдя рельсы вскочили на коней и к изумлению «красных» умчались вдаль.
В станице собрали сход. Вспоминает участник похода Борис Суворин :
«Говорили генерал Алексеев и кубанский атаман Филимонов. Филимонов говорил, что он «повелевает» призвать казаков к оружию и говорил он высокопарно. Всё это совпадает с необходимостью».
В целом население станицы отнеслось к добровольцам благоприятно. В армию поступило несколько десятков станичников.
Участник похода Роман Гуль вспоминает:
«В Ильинской отдыхаем в хате рослого, рыжего казака-конвойца. Живет он богато. Хата из нескольких комнат. Лучшая - зала - увешана портретами царской семьи, висит картина дела конвойцев под Лейпцигом, портрет командира - бар. Мейендорфа. Конвоец - монархист. Не нравится ему "все это новое". "То ли дело раньше",- и казак сочно рассказывает про прежнее конвойское, казацкое житье».
