О том, каким пациентом был Сталин со слов зубных врачей и протезистов, которые его лечили
Санупр и НКВД
Советское время - это прежде всего война, к которой сначала готовились, а после - восстанавливались. Это была борьба за выживание СССР, которая проверяла на прочность каждое звено, каждого человека. В стране действовала агентурная сеть (и не одна). Они занимались организацией диверсий, саботажа, вредительства на объектах оборонного значения. И не только. Слабое звено пытались нащупать и среди сотрудников Санупра (санитарное управление), медперсонала, чтобы подобраться к первым лицам государства. Понятно, что Санупр находилось под пристальным вниманием НКВД.
Не навреди и не болтай лишнего
НКВД, помимо того, что ловил шпионов и вредителей, следил за тем, что "болтают" (в руках опытных аналитиков "болтовня" - один из важнейших источников косвенной информации, которая в совокупности давала вполне конкретные данные о состояние отраслей, перспективах развития, направлении главного удара и т.д. и т.п). Плакатик "Не болтай!" напоминал об ответственности за сказанное вскользь, невзначай. Оснований для такой осторожности было предостаточно. Наши агентурные сети за границей работали по такому же принципу, внедряя свои "глаза и уши" куда только можно.
Медицина находилась в очень уязвимом положении. С одной стороны - без нее никуда. С другой - у пациентов с лечащими врачами нередко устанавливались доверительные отношения. (Стоматология не была исключением). К зубным врачам обращались часто, общались с ними подолгу, иногда на протяжении нескольких лет. Волей-неволей, врачи становились обладателями информации, которая представляла несомненный интерес для иностранных разведок и диверсантов.
Секретность
Стоматологи были обязаны соблюдать строгую секретность. Например, когда врача везли к Сталину, он не должен был нигде предъявлять свои документы, называть себя - сидел скромно и тихо в глубине автомобиля, не спрашивая, куда везут. О своем визите и о том, что там происходило, врач не должен был рассказывать даже самым близким родственникам, особенно женам. Врачей настоятельно просили не злоупотреблять оказанным доверием тем более, что за работу платили по высшему разряду, часто дарили ценные подарки. Так, Ворошилов подарил на юбилей зубному врачу, который помимо него лечил и Сталина, дорогие часы марки "Мозер".
Секреты пациента
При Сталине придать огласке такую информацию было немыслимо, если только человеку не надоело жить. После смерти Сталина прямой угрозы уже не было и некоторые из врачей позволили себе пооткровенничать. Одним из таких рассказчиков (и то не сразу) стал зубной врач, протезист Сталина - Липец Максим Савельевич.
В 1960 году к нему обратился писатель А. Н. Рыбаков, попросил рассказать о том, о чем врач предпочитал молчать и на все уговоры долгое время отвечал решительно "Нет" - о пациенте Сталине. Уговорил. Липец оказался не только хорошим стоматологом, но и превосходным рассказчиком.
Одним из этих порошков, возможно, пользовался Сталин
Дети Арбата
Рыбаков почерпнул немало интереснейшей фактуры, которая придала весомость и убедительность его роману "Дети Арбата". Липец, когда роман вышел, переживал, что "наговорил лишнего", но потом успокоился и очень ценил подаренный экземпляр с автографом автора.
Президент США Рональд Рейган по поводу вышедшего в 1987 году романа, сказал: "Мы рукоплещем Горбачёву за то, что он вернул Сахарова из ссылки, за то, что опубликовал романы Пастернака «Доктор Живаго» и Рыбакова «Дети Арбата». Иосиф Бродский в интервью радио «Свобода» и газете «Мысль» публично назвал трилогию макулатурой. Соглашусь, добавив определение - антисоветской.
Рассказчика узнали
Липец Максим Савельевич: "Я долго рассказывал ему (Рыбакову) о своих встречах со Сталиным. Но, поскольку говорить о визитах к вождю мне строго-настрого запрещалось, попросил писателя изменить мою фамилию. Тем не менее, когда роман «Дети Арбата» вышел в журнале «Дружба народов», бывшие сослуживцы, врачи, сразу мне позвонили…"
1937 год
НКВД работало, выявляя случаи предательства или вредительства в среде медработников, которые обслуживали пациентов кремлёвской больницы. Максим Савельевич уцелел, как он объясняет, потому, что "не высовывался", но, скорее всего потому, что в то время умел держать язык за своими зубами.
Продвижение по службе
Кадровые чистки НКВД в Санупре (Санитарное управление) обеспечили Липецу быстрый карьерный рост. Вскоре его назначили заведующим стоматологическим отделением. Его пациентами на новом месте работы были Жданов, Каганович, Калинин, Молотов, Ворошилов, Хрущёв, Микоян и другие видные деятели государства, а также их жены и близкие родственники. Берия его услугами никогда не пользовался - не доверял, предпочитая лечиться у своих, которые работали в поликлинике НКВД.
Конспирация
Она была необходима, как и секретность. Если зубному врачу звонили домой, то сообщали или просили передать, что "Звонил Черняев" или "Жилин". Было ясно - вызывают к Молотову или Микояну.
Секретный пациент
Однажды летом 1938 года Липеца пригласил к себе начальник управления: «На днях вы понадобитесь. Приготовитесь. Если куда-то будете отлучаться, сообщайте об этом моим секретарям. Например, если в театр — то в какой именно и на какое место билет в зрительном зале, если в гости — то к кому и адрес».
Сообщать кому-либо о том, что этот разговор состоялся, тоже было нельзя. Ждать, молчать и быть готовым. Через два дня после беседы за Липецем заехали и отвезли в Кремль.
Похвала
"Вскоре за мной пришёл Поскрёбышев — тогда я не знал, где и кем он работает, — и провёл в кабинет к Сталину. Нетрудно представить мою растерянность, когда я его увидел. Робко поздоровался. Пока надевал халат, мыл руки, готовил рабочее место, доставал из чемоданчика инструменты, расстилал стерильные салфетки, немного успокоился. Поскрёбышев ни на секунду не отходил от меня. Работал я очень осторожно, медленно, страшно устал. Сталин отметил: «Вы работаете нежнее ваших предшественников».
Нервное напряжение
Максим Савельевич вспоминает, что когда после первого сеанса вернулся домой, даже рыдал - эмоции прорвались когда он оказался на своем родном диване, а не где-то еще. Но вскоре он привык и работал спокойно, стараясь все сделать как можно лучше.
Прототип
Рыбаков, опираясь на рассказы Липеца, включил в роман эпизод встречи врача со Сталиным в 1948, которая происходила в Крыму.
Липец вместе с зубным техником Б. И. Ерофеевым прилетели спецсамолётом в Симферополь, оттуда их отвезли в Ливадию. (потом Сталин, а следом за ним и Липиц, переедут в Сочи, в Мацесту). Там им пришлось в спешном порядке оборудовать нечто вроде зуботехнической лаборатории. Предстояло протезирование пациента №1.
"Только золото!"
Липец осмотрел рот пациента, увидел очень хороший бюгельный протез, сделанный другим известным стоматологом - Яковом Ефимовичем Шапиро. В конце осмотра пришел к выводу, что "...один зуб необходимо удалить. Сталин не возражал, и я быстро и без боли всё сделал. Как и раньше, все работы проходили в присутствии Поскрёбышева".
В семье Липеца до сих пор хранятся пузырьки, на которых чернилами написано: "Проверено". Это тоже работа НКВД.
Один эпизод лечения, когда врач предложил Сталину вместо верхнего бюгельного протеза сделать простой из пластмассы, вошел к роман Рыбакова. Липиц пришел к выводу, что условий для прежнего варианта бюгельного протеза уже не было и предложил то, что счел самым подходящим - простой, из пластмассы.
«— Что значит простой? - возмутился Сталин.
— Здесь, видите, зубы соединяет металлическая пластинка, а мы сделаем сплошную пластмассовую.
— Зачем это нужно?
— Видите ли, Иосиф Виссарионович, металлический бюгель держится на зубах вот этими двумя крючками, мы их называем кламмеры. Пока бюгель лёгкий — зубам тоже легко. Но на вашем бюгеле уже семь искусственных зубов, это тяжело, слишком тяжело. А на новом протезе мы прибавим ещё зуб, бюгель ещё больше утяжелится, нагрузка увеличится. А пластинчатый протез присасывается к нёбу и может выдержать любое количество зубов".
Признал правоту
Липец вспоминал, что Сталину его тон не понравился - счел его чересчур дерзким. "Храбрый" спустя семь лет после смерти Сталина доктор заявлял тем не менее, что тот для него был прежде всего пациентом. "По состоянию слизистой оболочки рта и оставшихся зубов золото ему было противопоказано. И не исключено, что через некоторое время меня обвинили бы во вредительстве. Поэтому, вернувшись в Москву, кроме бюгеля на золотой дужке, мы сделали ещё один — с фарфоровыми зубами на пластмассовой пластинке. В это время Сталин переехал в Сочи. Туда отправился и я, с тем, чтобы завершить его лечение. Поносив после золотого протеза пластмассовый, Сталин сказал мне: «В порядке самокритики должен признать, что вы оказались правы. C этим протезом мне удобнее».
Эпизод из романа отличается от того, что Липец потом рассказывал своему сыну. Сталин якобы так рассердился на предложение о пластмассовом протезе, что даже стукнул кулаком по медицинскому столику с пузырьками и они подпрыгнули. "Никакой пластмассы! Только золото!" Но Липиц Сталина убедил, что пластмасса будет лучше, пойдя на хитрость
Уловка в интересах пациента
Рассказ сына со слов отца: "Слепки тогда снимались гипсом. Сняли слепки. Два-три дня отец с Ерофеевым делали новый протез. У Сталина, который курил трубку, были из-за этого зубы коричневатого цвета. Для протеза нужно было подобрать фарфоровые зубы именно такого коричневатого цвета. В Кремлевке таких зубов не было. Связались с нашим посольством в Берлине. Там тоже не смогли найти такие зубы. Тогда фирма "Аш" из Берлина связалась с Лондоном, и срочно доставили зубы из Лондона в Санупр, а оттуда - в Мацесту. Отец с техником окончили работу. Все подогнали. На следующий день была поправка"
Основу протеза сделали из золота по желанию Сталина. Сталин был очень доволен, что зубной врач к нему прислушался:
- "Ну что, доктор, я же сказал, что будет хорош золотой!"
- "Иосиф Виссарионович! У меня к вам очень большая просьба". Отец знал: Сталин не любил, когда к нему обращались с просьбой"
- "Какая."
"Отец достает из кармана съемный протез из пластмассы с фарфоровыми зубами.
- "Попробуйте поносить и тот, и другой".
Сталин неохотно, но согласился. Настойчивость ему всегда нравилась потому, что для этого нужно было точно знать, что предлагаемое решение лучше. На такой шаг мог пойти только профессионал - стоит прислушаться.
Оценил, но
Сталину работа Липецу так понравилась, что он заказал ему запасной протез и пригласил как-то раз вместе с ним позавтракать. Пока шло лечение Липецу ежедневно доставляли по бутылке отличного кавказского или крымского вина. "Но больше рюмки я себе не позволял — в любую минуту меня могли вызвать для работы".
Протезирование наконец было закончено, клиент остался доволен. Липецу предложили еще побыть на море, отдохнуть.
Сын Липеца вспоминал со слов отца, что Сталин " почти в приказном порядке велел моему отцу и Ерофееву еще неделю прожить в Мацесте". По версии Липеца, которую он излагал Рыбакову, приглашения Сталина он не принял - уехал домой к жене и детям. Кому верить..? Вероятнее всего, что сын говорит правду - отказать Сталину было бы как минимум невежливо.
По версии Рыбакова - Сталин в тот же вечер распорядился своему помощнику Товстухе: «Зубного врача Липмана (в книге Липец стал Липманом) заменить другим <…> Из кремлёвской больницы его уволить, но не трогать».
Врач вернулся в Москву, но уже простым стоматологом - в Кремлевке он больше не работал. И это правда. Липец тогда крепко обиделся.
Страх
Уже после Липец вспоминал, что до самой пенсии жил в страхе, особенно в начале 50-х, когда многих его коллег арестовали по «по делу белых халатов». Позже признавался сыну: "Я был первым на очереди на арест в Стоматологическом отделении - до него просто не успели дойти".
Последний протезист
После смерти Сталина был составлен документ, который фигурирует в воспоминаниях семьи Липеца, как протокол. Его составлением занималась специально созданная комиссия, в которую включили и Липеца, как последнего протезиста Сталина.
"Когда Сталин умер, отцу позвонил профессор (потом он стал академиком) Александр Иванович Евдокимов и сказал: "Максим! Он умер с твоими!".
Липеца включили в состав комиссии, которая подготовила протокол, скрепленный подписями всех, кто в нее входил.
После смерти Сталина Липеца просили вернуться в Кремлевку, но он отказался. Не простил.
Другой врач
О том, каким Сталин был пациентом, рассказывал еще один зубной врач, который лечил партноменклатурных пациентов - Дойников Алексей Иванович.
Со слов Липеца о том, что Сталин мог треснуть кулаком по столу и потребовать сделать себе золотой протез, можно подумать, что этот еще тот себе пациент. Но Дойников рассказывал о Сталине совсем другое. Это был спокойный и покладистый(!) пациент, который этими качествами выделялся из всех, кого приходилось Дойникову лечить. Более того, Сталин не забывал о тех, кто его лечил раньше.
Не забыл
До Сталина однажды дошел слух, что один из врачей, кого он хорошо знал, больше не работает по специальности. Спросил почему, давая таким образом понять, что ему нужна правда, а не отговорка. Иначе просто бы промолчал. Выяснили. Доложили: у стоматолога начался тремор рук, быть стоматологом он больше не сможет.
-Это можно вылечить?
-Нет, товарищ Сталин, это возрастное.
-Жаль. Хороший врач. Такого человека надо поощрить.
По распоряжению Сталина за добросовестный труд и профессионализм врача поощрили - дачей и автомобилем "Победа".
Кому же верить.
Из открытых источников:
https://maxpark.com/community/3652/content/1401626;https://svpressa.ru/post/article/155934/; https://zubneboley.ru/o-zubah/otkroveniya-stomatologov-o-zubah-stalina/; https://ru.wikipedia.org/wiki/Дети_Арбата; https://rg.ru/2004/02/27/lipec.html