Я в жизни не учил английский, если не считать школу. Первые два года я благополучно перебивался с двойки на тройку, потому что мне было скучно заучивать заданные слова и идиотскую английскую орфографию (я до сих пор считаю ее идиотской). А потом мне попала в руки книжка, которую читала моя мама (она свободно владела английским, и читала фантастику и детективы в оригинале).
Это был сборник рассказов Джеймса Балларда. Фантастику я и сам обожал чуть ли не с первого класса, но кто такой Баллард, не знал. Спросил у мамы, как ей понравилось, она ответила, что очень... И я попал.
Сейчас, ретроспективно, я понимаю, что, сам того не зная, установил себе планку если не на мировой рекорд, то как минимум на олимпийский. Глухой троечник, с трудом связывавший три кривых предложения про Лондон, который «зе кэпитал ов зэ Грэйт Бритэйн», взялся читать писателя, известного как мастер тонкого стиля, порой переходящего в почти барочную вычурность, подкрепленную огромным словарным запасом. Тогда я ничего этого не знал, а и захотел бы — не смог узнать, в СССР, до эпохи появления интернета… Собственно, я до сих пор удивляюсь — каким ветром в библиотеку иностранной литературы занесло сборник Балларда «Кошмар в четырех измерениях»? (The Four-Dimensional Nightmаre).
На долгое время моими настольным книгами стали маленькая книжка в мягком переплете, заботливо обернутая в целлофановую пленку (к фонду в библиотеке относились бережно) и могучий кирпич англо-русского словаря Миллера (до сих пор считаю его лучшим англо-русским словарем в мире). Я кое-как продрался сквозь сборник, и понял, что понял его в лучшем случае на половину — ровно настолько, чтобы осознать, насколько круто написано. Честно говоря, я уже не помню точно, как я пришел к такому решению, но я решил перевести сборник на русский язык — не больше и не меньше.
Какие-то жалкие крохи здравомыслия у меня еще оставались, поэтому я пошел не по порядку, а взялся сначала за самый короткий рассказ - «Сад времени» (The Garden of Time). Это сейчас я уже понимаю, что на самом деле выбрал «для разгона» самый сложный рассказ в сборнике — изумительной красоты историю об уходящем в небытие последнем оплоте красоты и порядка. Маленькое поместье, лежащее на пути гигантской армии, вытаптывающей все на своем пути, неумолимо надвигающаяся из-за горизонта. Два обреченных обитателя виллы и последние розы — цветы времени, срывая которые можно ненадолго отбросить неизбежное в прошлое — до тех пор пока хрустальный бутон не увянет. Тонкая, изящная аллегория неизбежности смерти и стоицизма.
На перевод рассказа у меня ушло несколько месяцев. Двенадцать страничек (до сих пор помню!) - и несколько месяцев! Я донимал маму консультациями, я замучал преподавательниц английского и русского языка, стараясь подобрать наиболее точные обороты и идиомы… И я это сделал. Я никуда не отправлял свой перевод, а сейчас уже и смысла нет - издано уже несколько вариантов, да и про Балларда помнят лишь старые гики вроде меня, но я до сих пор горжусь тем, что у меня получилось.
В итоге я перевел весь сборник, но отдельно рассказать хочу о рассказе, за который я взялся вторым. На этот раз я оказался умнее, и на всякий случай перечитал, чтобы убедиться, что задача мне по силам. Смущал, правда, объем — это была скорее небольшая повесть, чем рассказ (перевод в итоге потянул почти на полтора авторских листа), но сюжет меня просто очаровал.
В принятом в настоящее время переводе он называется «Сторожевые башни», хотя считаю, что мой вариант «Наблюдательные башни» (The Watchtowers) точнее… Ну да ладно.
Странный, сюрреалистический мир, где таинственные Наблюдательные Башни бесконечными рядами простираются над городами и селами, уходя в затянутое дымкой небо, теряясь в его искристой выси. Никто никогда не видел Наблюдателей, но каждый член стремительно распадающейся под давлением паранойи общины некогда процветающего города знает — за ним Наблюдают, и, скорее всего, контролируют каждое его движение. Главный герой рассказа — единственный, кто пытается противостоять затапливающей всех апатии, расшевелить людей, взломать броню параноидального безразличия и депрессии… Но понравится ли это Наблюдателям? Что произойдет, когда они решат обратить на него САМОЕ пристальное внимание?
С тех пор я перевел с десяток романов и раза в три больше рассказов, ни практически ни разу я не испытывал такого неземного кайфа, как работая над «Наблюдательными башнями». Рассказ странный, тягучий, убаюкивающий, любителям экшна он может показаться банально скучным, но как же он крут! А его концовка — это просто бриллиант, но я вам ее не расскажу — вдруг я вас заинтриговал, и вы решитесь прочитать?
И да, не переживайте, читайте в любом переводах, какие найдете — если отбросить мое непомерное эго, они ничуть не хуже моих. Ну, может, разве что совсем немного.