Со страниц таких романов, как "Оливер Твист", Диккенс свирепствовал о несправедливости, обрушившейся на обездоленных – и на вершине его списка был печально известный новый закон о бедных.
"Пожалуйста, сэр, я хочу еще.”
Изображение Чарльзом Диккенсом Оливера Твиста, приближающегося к мастеру и робко просящего у него вторую порцию каши, несомненно, является одной из самых известных сцен во всей литературе XIX века. Когда Диккенс написал эти слова в 1830-х годах, огромная известность и огромное состояние все еще лежали в будущем. Вместо этого автор размышлял о "здесь и сейчас" - в частности, о бедственном положении самых обнищавших британцев.
Диккенс был полон решимости искоренить ужасные несправедливости, которые, как он видел, разворачивались вокруг него, и сделал это так эффективно, что вскоре приобрел репутацию представителя бедных.
Праведный гнев Диккенса, столь изящно выраженный в его втором романе, не возник ниоткуда; он был вызван на поверхность новым законом О бедных. Принятый в 1834 году, во времена растущей нищеты, этот закон ограничил предоставление помощи на открытом воздухе, предоставив тем, кто попал в трудные времена, самый жесткий выбор: войти в работный дом, где им будут предоставлены еда и кров, но подвергнут суровому режиму, или рискнуть выйти на улицу без посторонней помощи.
Через серию статей Диккенс начал язвительную атаку на жестокости, причиняемые этой системой, через историю о ребенке, систематически подвергавшемся жестокому обращению в работном доме просто за то, что он был сиротой и нежеланным. Статьи превратились в серийный роман, который даже привлек внимание королевы Виктории. Один журналист утверждал, что Оливер Твист произвел такое впечатление, что сторонники нового закона о бедных должны были “читать лекции с целью противодействия этому эффекту”.
Работы Диккенса также содержали яркие описания городской жизни в трущобах. Они помогали богатым британцам узнать о нищете, которая существовала в их среде. Читатели "Оливера Твиста" были потрясены, обнаружив, что остров Джейкоба, район Южного Лондона, забитый домами, “такими грязными, такими тесными, что воздух, казалось бы, был слишком испорчен даже для грязи и убожества”, действительно существовал!
В то же время Диккенс стремился очеловечить бедняков, вызвать сочувствие читателей. Мало кого могло не тронуть тяжелое положение семьи Крэтчит в Рождественской песне, изо всех сил пытающейся выжить на скудное жалованье, но все еще полной тепла и любви.
Диккенс предупреждал читателей о последствиях бедности. Он боялся потенциальной революции (опустошение которой он драматизировал в "Повести о двух городах") и роста преступности.
