"Оживший мрамор" глава 1
Глава 2
Передо мной стояло четыре мастерски вырезанных из мрамора фигуры: мужчина, обнимающий за талию женщину, мальчик и девочка, держащиеся за руки, стоящие впереди. По-видимому, скульптор запечатлел в своей работе семью, что некогда жила здесь. По одежде можно было догадаться, что скульптуры были сделаны либо в конце девятнадцатого века, либо в начале двадцатого. Они были до того идеальны, что можно было рассмотреть не только морщинки на лице и прожилки на руках, но и детали ткани, а именно как нити переплетались в костюмах, которые были надеты на людях в тот момент, когда мастер работал над ними.
- Что думаете? Есть какие-то предположения, что за скульптор мог сотворить такое совершенство? – спросил мсье Бертран.
- Пока нет, но при детальном осмотре, возможно, я найду клеймо или имя мастера. Бывает так что оно расположено где то на подставке или спрятано в складках одежды, – ответил я, подойдя к скульптурам вплотную, положив руку на голову девочке ощутив кожей прохладу камня и безупречность его шлифовки.
- Повреждения, как видите, незначительные, но если я их размещу у себя в доме или выставлю на торги, то хотелось бы вернуть им первоначальный вид, – открыв пачку и достав сигарету, произнёс Тирри Бертран.
- Да-да, я вас понимаю! – ответил я очарованный магией мрамора.
- Значит, вы мсье Дюбуа считаете, что восстановить первоначальный вид этих творений неизвестного пока мастера, возможно?
- Да, вполне. Сейчас разработано достаточное количество восков и эмульсий, шеллаков и мономеров, которые вернут скульптурам целостность и первоначальный блеск. Я смешаю мраморную стружку с синтетическим клеем, зашпаклюю сколы и царапины, после этого предстоит процесс шлифовки и полировки, пока мрамор снова не начнёт играть, словно эти фигуры только вчера вышли из-под резца.
- Отлично! Мне не зря порекомендовали именно вас! – сказал, убирая сигарету в пачку, поскольку забыл зажигалку на верху, на столе, мсье Бертран.
Я, тем временем, обошёл статуи со всех сторон, работы было немного, всё же они стояли не под открытым небом и камень не был подвержен влиянию всех стихий сразу.
- Мне потребуется от двух недель до месяца, чтобы основательно поработать над мрамором, – сказал я, прикинув предстоящий объём работ.
- Что ж, отлично! Тогда давайте поднимемся наверх и обсудим финансовую сторону нашего дела, – предложил мсье Бертран.
Честно признаться, мне совсем не хотелось в тот момент говорить о деньгах. Сама возможность поработать с такими безупречными творениями и, возможность, определив их автора, заново открыть его работы миру, представлялась мне великой удачей. Тем не менее, деловую сторону жизни никто не отменял и я последовал за мсье Бертраном, после того как мы снова укрыли статуи тканью. Выходя из помещения, я обернулся, мне, вдруг, показалось, что ткань колыхнулась, оттого что одна из скульптур, а именно статуя мужчины, склонила голову чуть набок. Я даже остановился, но ничего больше не последовало. Никакого движения. У меня фотографическая память и я готов был поклясться на Библии или любой другой священной книге, которые являются основополагающими в основных религиях мира, что статуя изменила положение своей головы. Возможно, есть какие-то внутренние повреждения, подумал я тогда, надо будет проверить скульптуры более детально.
- Ну, что же вы, мсье Дюбуа? – спросил, дошедший до лестницы и вернувшийся обратно, поскольку не обнаружил меня, Тирри Бертран.
Я вздрогнул от неожиданности.
- Да-да, идемте! Я просто, мне вдруг показалось. Впрочем, ничего особенного, – преодолев паралич сознания, ответил я.
Мсье Бертран и я поднялись на первый этаж дома, и снова расположились в креслах. Обговорив примерный срок окончания моей работы, предварительную сумму оплаты и пожав друг другу руки, мы уже готовы были распроститься, как вдруг, мсье Бертран предложил:
- Мсье Дюбуа, я вижу, что вы человек порядочный и поэтому, если захотите, то на всё время, что будете работать со скульптурами, может поселиться в той комнате, где прежде располагался на ночь Лоренс Аркур. Там есть всё необходимое, новая мебель, свежее постельное белье лежит в шкафу, в кухне есть холодильник, электрическая плита, а стиральная машина стоит в ванной комнате напротив спальни. Я с семьёй уезжаю на два месяца в Австралию, обещал детям показать этот чудесный уголок планеты, да и сам хочу дать себе отдых от дел. Вас никто не будет беспокоить, а мне надёжнее, не надо нанимать сторожа. Я позвоню в субботу, узнать, как идут ваши дела. Телефоном вы можете пользоваться в любое время, номер записан на листе бумаги рядом с телефоном.
- Хорошо, мсье Бертран, буду ждать вашего звонка и надеюсь порадовать вас!
Надо признаться, предложение мсье Бертрана пришлось мне по вкусу. Мотаться каждый день, теряя время в пробках, не хотелось, а жить в походных условиях мне доводилось не раз, когда я занимался реставрацией где-нибудь далеко за пределами Парижа, так что я согласился на предложение мсье Бертрана, решив перебраться в его дом утром следующего дня. Он дал мне ключи от входной двери и ворот, на том мы и расстались. Когда я ехал домой, на одном из светофоров улицы «Вожирар» в остановившемся рядом «Пежо» я увидел за рулём Камиллу Байо. Прекрасную Камиллу, мою сокурсницу по академии искусств. Я посигналил. Камилла обернулась. Увидев меня, она улыбнулась. Её улыбка, ослепительная как солнце, украсила хмурый ноябрьский день, озарив его тёплым светом. Я показал Камилле жестом, чтобы она припарковалась. Камилла, поняв меня, кивнула. Её роскошные каштановые волосы упали ей на глаза, на мгновенье, закрыв обзор. Она изящным жестом поправила причёску и начала высматривать место для парковки. Я также прикинул, где мне припарковать мой «Рено». Когда мы, с большим трудом, сделали это, поскольку свободных мест на обочине практически не было, мы одновременно вышли из своих авто и бросились в объятья друг к другу.
- Камилла, ах, Камилла, я не видел тебя полгода! Где ты была? Я звонил тебе четыре месяца каждый день, но ты не отвечала! Я подумал, что ты встретила кого-нибудь и решила оборвать все прежние связи! – почти кричал я, то ли от радости, то ли от того, что мои слова заглушал шум проезжающих автомобилей.
- О, Робер, как ты мог такое подумать! – толкнула меня в грудь Камилла.
- Но, что я должен был подумать? Ты пропала без предупреждения и ни одного звонка за полгода!
- Робер, всё произошло так неожиданно! Мне позвонил из Камбоджи профессор Герен, там, в джунглях, в окрестностях Ангкор-Вата, обнаружили огромную статую Будды, которой требовалась консервация перед транспортировкой. Я вылетела незамедлительно, не хотела упустить эту возможность. Звонить никому не стала, а там, где я была, никакой связи не было, только глухие непролазные джунгли вокруг.
- Ты сумасшедшая, Камилла! Отправляться на край Земли никого не предупредив!
- Родители были в курсе, – парировала Камилла.
- Но ведь кроме родителей есть ещё и друзья, которые сходили с ума от неизвестности!
- Так уж и сходили! Ты сказал, что звонил только первых четыре месяца! – упрекнула меня Камилла.
- Да, потом я звонил реже, я и вправду подумал, что у тебя кто-то появился! – начал оправдываться я.
- Ладно, Робер, прости меня! В следующий раз я обязательно оповещу тебя! – провела Камилла своей изящной ладонью по моей щеке.
- Что же мы стоим здесь? Идём куда-нибудь, выпьем за встречу! – предложи я.
- С удовольствием! Я прилетела два часа назад. Впечатлений – море! И я просто безумно соскучилась по французской кухне!
- Идём, моя милая Камилла! – сказал я, обняв девушку за талию, увлекая её в сторону ближайшего ресторанчика.
Мы расположились в глубине зала. Камилла взяла меню в руки и стала внимательно его изучать.
- Камилла, я вижу, что в сравнении с едой я проигрываю!
- Не будь эгоистом, Робер, я правда соскучилась по тебе, но я ужасно хочу есть! – сказала Камилла, оторвавшись от изучения меню.
Во время ужина, и позже, за бокалом вина, Камилла поведала мне о своих приключениях в джунглях Камбоджи, они, надо сказать, были не для изнеженной девушки конца двадцатого века, а скорее подходили для брутального героя-мужчины века скажем девятнадцатого или вообще времён рыцарей. Но Камилла, как и я, была просто одержима тем, чем мы занимались! Ведь это так волнительно сохранить и вернуть к жизни какую-нибудь античную статую или как в последнем случае с Камиллой культовую статую погибшей цивилизации. Я думаю, что надо вам рассказать чуть подробнее о наших с Камиллой отношениях. Мы, как я уже и говорил, учились на одном курсе в Парижской академии искусств. Оба хотели стать скульпторами, но судьбе было угодно распорядиться иначе или не судьбе, а нашей несостоятельности в деле создания настоящих шедевров. Мы очень подружились с Камиллой во время учёбы и много свободного времени проводили вместе. Для любителей интимных подробностей скажу, что этих самых интимных отношений между нами не было, но это не мешало нам чувствовать определённое духовное родство. Уже ближе к выпуску мы стали задумываться о дальнейшей жизни и той работе, которая обеспечит каждого из нас хлебом насущным. Выручил отец Камиллы, который всю свою жизнь занимался реставрацией предметов искусства. Он то и предложил нам изучить основы реставрации скульптур, так как это было нам наиболее близким.
После выпуска Камилла начала работать под руководством своего отца, а я как говориться, ушёл на вольные хлеба. Надо признаться, что и мне, и Камилле очень повезло, как-то сразу мы стали очень востребованы, от заказов не было отбоя, что позволяло каждому из нас вести довольно безбедную жизнь в сравнении хотя бы с тем же Сержем Арно, нашим сокурсником, который был скульптором. Со временем, и меня, и Камиллу стали приглашать поработать за границей. Несмотря на нашу постоянную занятость, мы всегда находили время для встреч, исключением стали лишь эти последние полгода. Признаюсь честно, я очень переживал. И больше не из-за того, что Камилла могла заболеть или ещё чего хуже, а от того, что я думал о предполагаемом сопернике. Не спорю, это эгоистично и низко, признаться в этом даже самому себе бывает гадко, а уж, чтобы сказать Камилле о своих подозрениях не могло быть и речи. Ведь я рассчитывал рано или поздно сделать ей предложение. Сейчас, в моем нынешнем положении, я даже не думаю об этом, хотя Камилла при первой же возможности навещает меня, но как мне кажется, это происходит больше из жалости и по старой дружбе, вряд ли кому-то нужен повредившийся умом человек рядом. А тогда, в тот день, после долгой разлуки, мы никак не могли наговориться. Конечно же, я рассказал ей о предстоящей работе с уникальными скульптурами, неизвестного пока мастера, что её очень заинтересовало. Камилла умоляла меня показать их ей, я сказал, что это станет возможным с завтрашнего дня. Потом мы заказали бутылку Мозельского белого вина, потом ещё одну… Когда мы поняли, что за руль нам сегодня садиться нельзя, вызвали такси. Камилла сказала, что не хочет появляться в первый день перед родителями в таком состоянии, и мы решили ехать ко мне. Утром, мне было немного стыдно смотреть в глаза Камилле. Мы перестали быть друзьями, а мой новый статус в наших отношениях для меня пока не был ясен, да и вино, с которым вышел перебор, не давало мыслить адекватно. Однако, Камилла успокоила меня сказав, что много лет об этом мечтала, но так же как и я боялась нарушить уже сложившиеся отношения. Так или иначе, нам предстояла отныне новая жизнь. (Жаль, что не всему прекрасному суждено сбыться!) Мы приняли душ, выпили по чашке кофе и после этого я стал собираться для временного переезда в дом Тирри Бертрана. Я собрал все нужные инструменты и реактивы, а Камилла тем временем высушила волосы и сказала, что поедет сначала за машиной, а после домой. Она взяла телефонный аппарат уселась в кресло и набрала номер такси. Назвав мой адрес, Камилла положила трубку.
- Чёрт! Мы же оставили машины на «Вожирар»! – дошло до меня, – Камилла, милая, я поеду с тобой на такси!
Я в первый раз за столько лет нашего знакомства назвал Камиллу милой. Не скрою, мне это понравилось, и Камилле тоже. Она улыбнулась в ответ так, как ещё никогда мне не улыбалась.