Однажды Коту В Сапогах довелось побывать в музее истории телесных наказаний. И вот его впечатления...
Щипцы для вырывания языка, шило, которым кололи глаза, клещики для выдергивания ногтей…
Все эти «полезные» инструменты аккуратно разложены перед детиной в красной рубахе. Рот щерится в нехорошей улыбке. Зубы гнилые. Это – палач. Его восковая фигура встречает нас у входа в музей. Только порог переступили.
«Обратите внимание, – говорит директор музея Валерий Переверзев, – рядом, на картине, изображен другой палач – он в мантии, на лице маска. Такое одеяние было типичным в Средние века для исполнителей приговоров в странах Западной Европы. У нас же заплечных дел мастер лица никогда не скрывал, потому что он – проклятый, убийца, которому жизнь сохранили, чтобы людей казнил».
Топор перед ним в колоде торчит, и рубаха красная: кровь брызнет, а ее не видно.
На Западе палачи лицо скрывали, чтобы жить потом среди людей. И головы они рубили мечами, умели с ними обращаться – воины.
У нашего – топор, потому что злодей, убийца, не достоин меча. В тюрьме ката держали, выпускали – на казнь.
– Палач и головы рубил, он и вешал, – продолжил свой рассказ директор музея. – Вообще же, казнь на виселице считалась самой позорной. Когда рубили голову, все верили, что душа покидает тело через шею, омытая кровью, а у повешенного петля шею передавливает, и душе приходится уходить совсем другим путем.
На стене картины с изображением повешенных людей. Среди них – женщины.
– А разве на Руси женщин казнили, до Софьи Перовской? – спрашиваю Валерия.
– Еще как! – отвечает он. – Петр 1 очень это дело любил. Он же усовершенствовал казнь на кольях – приказал их затупить, чтобы те, кого на них сажали, дольше мучились.
И опять гравюры с изображением казнимых людей – на некоторых из них накинуты шубы, на головах меховые шапки.
– Это тоже Петр придумал, – поясняет наш гид, – чтобы зимой они на кольях раньше времени не замерзли. Заботливый.
– Тут у нас один посетитель, когда гравюры увидел, начал возмущаться: «Да что этот Петр себе позволял! Надо было всем собраться и…» – и грохнулся в обморок. Здоровый, крепкий мужчина. Подействовало. Вот этого я и добиваюсь. Не в том смысле, чтобы сознание теряли, а чтобы испытали отвращение, неприятие жестокости. Ну и родную историю узнали. От чего ушли, к чему пришли.
– Посетитель-то очнулся?
– Конечно. Нашатырь у нас всегда под рукой.
На картине, рядом с кольями, изображен и сам Петр. Со злостью глядит на умирающих людей.
Идем дальше, смотрим экспозицию.
Железная клетка. В старину на Западе в ней топили или сжигали женщин, обвиненных в колдовстве. У нас – неверных жен выставляли на позор. Муж сажал провинившуюся в такую клеть и выставлял перед домом на всеобщее обозрение – от рассвета до заката. Потом женщину либо возвращали отцу, либо отправляли в монастырь.
Знаменитый пояс верности, похожий на металлическое седло. Небольшие отверстия, замочек. Надевали на женщин за какую-то провинность, или же когда город могли захватить враги, чтобы защитить от поругания. Находиться в таком «поясе» женщина могла лишь несколько дней. Если не снимали – умирала от заражения крови.
Восковое изображение Ивана Грозного – голова на стене. Ухмыляется. Под ним – толстая веревка. На ней по приказу царя перепиливали жен казнокрадов. Сажали на веревку и возили вперед-назад, пока не перепиливали тазовую кость. Их мужей государь милостиво разрешал казнить при помощи обычной пилы.
Дыбы. На одних людей подвешивали, на других растягивали.
Приспособление для колесования. На вид обычное колесо, только вместо оси кол торчит. Свою жертву, с перебитыми руками и ногами, палач насаживал на кол и оставлял умирать. А само колесо, с корчащимся в муках человеком, было поднято высоко вверх – на верхушке столба помещалось. Пусть все видят. И боятся.
– Не кради. Не убивай. А то и с тобой так.
За стеклом стеллажа машинка для раздавливания черепа. Голову человека помещали между металлическими пластинками и начинали вращать рукоятку… Потом эту машину – всю в крови, с осколками костей, выставляли на всеобщее обозрение. Будете воровать – голову раздавят.
– В Средние века именно публичность казней, их жестокость, помогали предотвращать преступления. Одного казнят – тысячи испугаются. И будут соблюдать закон. Устои государства держались на пытках и казнях, – считает Валерий.
– А как же религия? – спросил я. – Божьего суда не боялись?
– Когда он еще будет, Божий суд! А пытки и казни – здесь и сейчас. Лучше любой религии действует. Потому и существовала система публичных наказаний. Профилактика правонарушений.
– От палача много зависело, – продолжал свой рассказ директор музея. – Он мог смягчить наказание.
– Злодей и убийца?
– А его разрешалось подкупать. На эшафоте расстилалась красная тряпица, и на нее доброхоты клали деньги. Половина шла палачу, половина жертве – на похороны или лечение. Чем больше набиралось денег, тем меньше мучений испытывал казнимый.
С палачом можно было побрататься, что и сделала княгиня Лопухина, которой должны были вырвать язык, – подарила заплечных дел мастеру дорогой, усыпанный бриллиантами крест. И ей лишь слегка прищемили язык, не выдрали.
Много зависело… Когда повесили народовольца Валериана Осинского, его агония в петле длилась больше десяти минут.
– Это бог ему за грехи легкой смерти не дает, – объясняли жандармы собравшимся людям.
Валериан перед смертью грубо разговаривал с палачом…
На очередной гравюре изображен человек, привязанный к столбу. Сверху на его выбритый череп капля за каплей падает вода. Китайская пытка. У нас откуда? Оказывается, так на Руси матершинников наказывали. Когда они начинали «В бога, душу!...» Бога – не трогай!
Капля за каплей… вскоре у «ругателя» начинало путаться сознание. Он бормотал: «Кто я? Где я?..» Тогда его отвязывали и отпускали: «Больше не матерись!»
На другой картине женщина с блуждающим взглядом, черные круги под глазами. На шее у нее обруч с длинными шипами во все стороны. Это приспособление не давало ей спать. Голову не могла положить. Пытка длилась по несколько суток.
Железная маска – использовали для казни фальшивомонетчиков. Через специальную воронку заливали в рот расплавленный металл.
На почетном месте, за стеклом, – «утробная кошка» для вырывания внутренностей у педофилов.
А вот и Дракула. На картине изображен. Образцовый порядок навел в своем государстве: за малейшую провинность сажал на кол. Все его подданные стали тихими и законопослушными. Никакой преступности. Известен случай, когда в одном из городов, принадлежавших графу, несколько лет на площади простоял золотой кубок. И никто его не тронул. А иначе всех жителей города посадили бы на кол. Включая грудных младенцев. Такое правитель Дракула проделывал не раз.
– А теперь вернитесь в наше время, – заключает Валерий Переверзев. – И оцените, как смягчились нравы человечества. Раньше послушание закону достигалось силой истязаний: пытками и казнями. Сейчас их сменил принцип неотвратимости наказания. Никого не пытают, не калечат. Многие страны вообще отменили смертную казнь; у нас введен на нее мораторий.
А казни и пытки… Своей экспозицией я стараюсь внушить посетителям отвращение к ним, неприятие жестокости. Пусть осознают, что человеческая жизнь – главная ценность. А темные времена не должны вернуться!