Первая елка, которую вы помните… Что встает перед глазами? Это воспоминание, идущее из глубины детства, драгоценно для каждого человека. Вот как помнила свою первую елку Ариадна Эфрон:
«Дверь в детскую, куда меня в тот день не пускали, вдруг открылась, и предо мною предстала огромная пирамида блеска, света, сверкающих мелочей, связанных в единое целое переливающимся серебром нитей и гирлянд. – “Что это?” – спросила я. “Ёлка!” – сказала Марина. “Где ёлка?” – спросила я, за всем этим блеском не разглядев дерева. И так и окаменела на пороге. Мама за руку подвела меня к ёлке, сняла с неё шоколадный шар в станиолевой обёртке и подала мне – но ёлка от этого не стала мне ближе, и шоколаду не хотелось. Я была ошеломлена и даже подавлена. – “Пойди к гостям, поздоровайся”, – сказала мама, и только тут, осмотревшись, я увидела, что вдоль стен на стульях сидели гости – много, и все взрослые, и все знакомые. Я покорно пошла здороваться с каждым за ручку, и каждого угощала своей шоколадкой, и все почему-то смеялись, глядя на меня.
Всё это было непонятно, и я не могла сбросить с себя оцепенения, вызванного непривычным. И вдруг всё изменилось, чудо стало реальностью, обрело смысл, получив своё подтверждение в ещё одном чуде. Дверь открылась, и в неё, со словами “опоздал, опоздал!”, вошёл весёлый, необычайно милый старик с длинной седой бородой. Папа и мама поспешили к нему навстречу, поспешила, вдруг расколдованная, и я. Старик взял меня на руки, весело расцеловал, борода у него была мягкая, от неё ещё веяло уличным холодом. “Здравствуй, здравствуй, – сказал он мне, – а ты меня помнишь?” – “Помню, – твёрдо сказала я, – Вы – Дед Мороз!” И опять все засмеялись, а громче всех – “Дед”.
Это был пришедший к нам в гости старый друг нашей семьи – друг ещё бабушки моей Елизаветы Петровны Дурново, П.А. Кропоткин.
______
Что было на следующий день? Что бывает на следующий после праздника день? Не помню – стоит в памяти одинокая ёлка – без вчера и без завтра, и держит меня на руках весёлый Дед Мороз, и стоят возле нас и смеются весёлые, счастливые папа и мама, Серёжа и Марина... И всё».
Да, все бывает когда-то в первый раз, но чудо праздничной елки – особенное: оно ежегодно повторяется, оно множится, сияет гранями разных обстоятельств и разных времен… И оттого, что этого чуда – каждый раз – ждешь, оно обретает дополнительную ценность (бесценность!): как говорят немцы, «Vorfreude ist die beste Freude» («ожидание радости – самая лучшая радость»). Об этом, а также о собственноручном сотворении праздника, тоже есть проникновенные строки в воспоминаниях Ариадны Эфрон (речь идет о чешском периоде):
«…И ещё было счастье – настолько ведомое каждому человеку, что не стоило бы о нём и заикаться, если бы не во многом утраченная нами ныне особость его “компонентов”, – счастье детских праздников! Заслуженности их, ибо они – понятие не только календарное…
Счастье ёлки, которое начинаешь выстраивать ангельским поведением и титаническим трудолюбием – не без срывов, увы, – грозящих обвалом всего сверкающего здания!
Счастье украшений, сделанных собственными руками из бережно накопленных в большой картонке под кроватью аптечных баночек и конфетных обёрточек, обрезков и картинок, яичных скорлупок и спичечных коробок, собранных в лесу шишек и букетиков сухой рябины – что ни игрушка, то изобретение, овеществлённая идея… Цветная бумага, привезённая папой, ножницы, сваренный в жестянке мучной клейстер, картонная “палитра” с матовыми пуговками акварели, проволока, катушка ниток… Чтобы дорваться до этих богатств, первоисточника будущих ёлочных сокровищ, чтобы иметь право всласть изобретать, резать, клеить, раскрашивать, надо хорошо, на совесть – и быстро! – справиться со всеми дневными задачами и обязанностями. И тогда – вот твой заслуженный край стола, твой заслуженный – наравне со взрослыми – досуг, заслуженное чудо творимого тобой и тобой приближаемого праздника.
Наверное, они были ужасны, мои косолапые картонные тигры в каторжную полоску, тряпичные деды-Морозы, кривые звёзды, спичечные ангелы, скорлупочные клоуны, мельницы и санки из коробков; наверное, аляповаты были хлопушки, а бумажные цепи достойны Бонивара – но какие фабричные игрушки с их безупречной формой и стандартным глянцем могут сравниться с детскими самодельными, в которые столько души вложено, столько старания и – творческого восторга! Только звёзды небесные им сродни!
Как они, украшения эти, оживали в тёплом мерцании свеч, отъединяясь от нас, уже не властных над ними, как горделиво и кротко царствовали на зелёных, пробудившихся от морозной скованности, сильных, топорщащихся ветках…»
Думается, эта память детства была одной из составляющих того духовного ресурса, который помог Ариадне Сергеевне Эфрон, сосланной на вечное поселение, пережить ледяные сибирские зимы… С каким старанием, как изобретательно и буквально из ничего творила она новогодний праздник для жителей Туруханска, работая оформителем в местном Доме культуры! Но об этом мы скажем как-нибудь в другой раз…А сегодня – с Новым годом, дорогие друзья и коллеги! Пусть сияют елки, пусть сбываются мечты, пусть совершаются чудеса!
