Роман. Продолжение
- Я где-то слышала, что самый сильный стресс по шкале… по шкале кого-то там… забыла! – женщина подняла глаза к белому потолку, но на нем не было написано ровным счетом ничего.
- Холмса-Рэя… - подсказала ей Лада.
- Что, простите? – не расслышала женщина.
- Шкала стрессов Холмса-Рэя.
- Да, точно! Так вот, по этой шкале смерть супруга оценивается в сто баллов! И я это пережила, представьте себе. Нет, представить это сложно, это надо пережить… - Женщина замолчала, глаза у нее наполнились слезами. – И мне уже казалось, что ничто – понимаете, ничто! – не может сломать мою жизнь так, как смерть мужа! А оказалось, еще как может!
Такие исповеди Лада слышала почти каждый день, потому что с благополучными детьми на белом свете стало совсем плохо. Что ни семья, то с детскими проблемами. И ладно бы детские шалости типа разбитых окон! Это чепуха. Извинились перед пострадавшими, заплатили за стекло, и – привет! Так нет же! Детская проституция, как среди девочек, так и среди мальчиков, пивной - и не только! – алкоголизм, как среди мальчиков, так и среди девочек, и наркомания всех видов, чуть не с начальной школы!
«Что там она про шкалу стрессов-то? – задумалась Лада. – Что я и представить не могу, что это такое – сто баллов из-за смерти супруга?! Ага! «Не могу»! А не хотите – могу?!»
- Еще как понимаю и представляю, - устало сказала Лада. – Я, знаете ли, тоже вдова…
- Да что вы?! – всплеснула руками клиентка, и тут же забыла о своей проблеме. – И как вы перенесли?
- Как? А я и до сих пор ничего не перенесла…
Был год после смерти Глеба, вырванный из ее жизни. Она не верила в то, что его больше нет. Его просто не было рядом. В шкафу висели его вещи, а на обувной полке в прихожей сиротливо жались в уголке клетчатые тапки.
Были сны, в которых он приходил к ней. Были стихи, которые ей взбрело в голову писать. Нет, даже не так: они сами писались, будто Глеб ей что-то говорил этими словами, которые она записывала. Был дневник, который она вела – так ей было легче.
Было все, как всегда, только без него. Не к кому было прислониться, прижаться. И тогда Лада придумала такую игру: ничего не случилось, все, как всегда, только Глеб уехал в командировку. Длительную.
А потом Ладе пришла в голову сумасшедшая идея: на месте гибели Глеба она решила поставить рекламный щит с портретом Глеба. У нее была очень классная фотография, на которой улыбающийся Глеб махал кому-то рукой.
«Мне! Кому же еще?! Конечно, мне! И надпись через весь плакат: «Счастливого пути!» Ну, чтоб на то место на дороге его поставить!» - сочиняла себе Лада. Идея ей очень нравилась. И она занялась вопросом ее продвижения. Через какое-то время она узнала, в какую сумму ей обойдется затея. Сумма была не маленькая, но Лада уже не могла остановиться. В ее жизни появился смысл. Она согласовывала точное место расположения постера, проект, стоимость работ. Нашла знакомых в компании, которая заправляет всей наружной рекламой в городе, и договорилась, что ей все сделают и установят рекламный щит в самые короткие сроки. Ей даже скидку удалось выбить, и через три недели на месте аварии красовался огромный плакат, с которого улыбался Глеб Стрелецкий, помахивая приветливо рукой всем проезжающим мимо. И Ладе…
Когда она проезжала мимо, всегда останавливалась. Иногда привозила цветы. Уж лучше сюда, живому ему, чем на кладбище, где крест, на котором всегда сидит потрепанная грустная ворона. На кладбище ей было невыносимо тяжко, а здесь, на 84-м километре пригородного шоссе, где ей и всем проезжающим мимо улыбался Глеб, ей было легче.
Лада отогнала мысли о Глебе, и заставила себя обратить внимание на посетительницу.
- … Вот и я, когда поняла, что сын занимается какими-то глупостями, сначала внимания даже не обратила. Не до него мне было совсем. Надо было работать, а меня это горе захлестнуло – смерть мужа. Я себя заставляла вставать утром, хоть сил на это не было совсем. Потом ехала на трех видах транспорта через весь город, и до «восемнадцати ноль-ноль» пахала, как лошадь, я прошу прощения за сравнение. Потом два с половиной часа ехала домой, по дороге заходила в магазин, еду покупала. Потом у плиты стояла. А Витю почти не видела. Утром, когда я уходила, он еще спал, а вечером он приходил тогда, когда я уже спала. Вот тогда я и пропустила сына, потому что не знала, с кем он дружит, где бывает. Виню себя, но уже сделать ничего не могу…
Лада делала все наоборот: она контролировала каждый Димкин шаг. Звонки – не менее трех в час. Если Димка не отвечал, она звонила его друзьям. «Друзья… Таких «друзей» кое за что и в музей!»
Как-то она позвонила сыну, и услышала в ответ какое-то невразумительное мычание. Лада ничего не поняла. Она пыталась добиться от Димки хоть одного вразумительного слова, но он, похоже, не понимал ее.
Наконец, в какой-то момент в трубке мобильного Лада услышала всхлипывания и жалобное Димкино - «Мама!», и за этим снова мычание, за которым телефон отключился – видимо, заряд батареи кончился.
Лада заметалась по квартире, лихорадочно соображая, куда бежать и что делать. В соседнем доме жила Анжелка – приятельница Димки. Лада побежала к ней. Она долго давила на кнопку звонка, пока не поняла, что звонок не работает. Тогда она стала отчаянно стучать в двери, и когда уже хотела уйти, где-то в глубине квартиры послышалось шараханье, и Анжелка спросила:
- Ну, кто еще там?!
- Анжел, это тетя Лада! Анжел, открой!
Погремел засов, дверь отъехала в сторону, и Лада увидела девочку.
- Анжела! Что с тобой?! Боже мой, чудовище! Ты пьяна?!!
- Да ни фига, теть Лад, всего две бутылки пивасика! – Анжелка качалась, едва на ногах стояла.
- Родители твои где? – закричала Лада.
- Ну, что вы кипятитесь-то, теть Лад?! Родители… Родители на даче – сезон закрывают. А у меня друзья были. Вы, это… теть Лад, маме не говорите только, ладно?! А то они меня убьют!
Лада заглянула за плечо девочки. В квартире было тихо, только на заднем плане где-то бубнил телевизор.
- Димка где? Ты слышишь меня? Где Димка???
- Ну, что вы орете-то?! – зашипела Анжелка. – Соседи и так капают родакам каждый день на меня. Откуда я знаю, где ваш Димка?! Не было его тут!
- Анжел! – Лада с трудом держала себя в руках, стараясь говорить спокойно, чтоб не разозлить девчонку. – Где Дима может быть? Я звоню ему, а он не может разговаривать. Мычит только и язык заплетается!
- А-а, «заплетается», говорите! Ну, это он, наверное, грибов обожрался!
- Каких грибов?! Анжел, каких грибов?! Он их терпеть не может!!!
Девчонка усмехнулась.
- Не, ну, вы даете, теть Лад! Это он жареные и в супе не любит, лесные всякие, ну, или шампиньоны, - девчонка нетрезво икнула и покачнулась. – А есть такие, которые все любят…
Лада ничего не понимала. Какие грибы?! Где их мог Димка обожраться?! На дворе поздняя осень. Ну, какие грибы?!
Она, кажется, это сказала вслух.
- Простые грибы, поганки. Мы как-то с ним вместе пробовали. Ой, просто как на другой планете побывали! У них, у грибочков, сейчас самый урожай! Место есть одно, недалеко от вашей дачи, кстати. Точно! Димас говорил, что собирается «по грибы»!
Лада протиснулась в квартиру, сдернула с вешалки куртку, бросила девчонке:
- Быстро оделась! Быстро, я сказала, если не хочешь, чтоб я мать с отцом сейчас сюда вызвала!
Наверное, она была страшна в гневе, потому что Анжелка без лишних слов стала натягивать джинсы, качаясь из стороны в сторону. Потом надела разбитые кроссовки на босу ногу, куртку. Натянула по самые брови капюшон, спрятав под ним растрепанные волосы. Лада сама закрыла на замок квартиру и подтолкнула Анжелку к выходу.
В машине она достала аптечку, в ней нашла упаковку быстрорастворимого аспирина. Плеснула из бутылки воды в пластиковый стакан и бросила туда таблетку. Вода вскипела пузырями, а таблетка прыгала в стакане, как живая.
- Пей! До дна!
Девчонка, захлебываясь, выпила лекарство, икнула, и вдруг заплакала.
- Что воешь? – спросила резко Лада.
- Теть Лад, простите, а? Простите! Только никому, ладно?!
- Покажешь, где эти грибы! – резко ответила Лада, и так же резко даванула педаль газа.
Она ловко выбралась из города, минуя места вечных «пробок», и полетела по шоссе, выжимая из маленькой своей машинки все, что можно и что нельзя. У дачного поселка притормозила, растолкала задремавшую Анжелку:
- Дальше куда?! Где этот чертов лес с этими чертовыми грибами?!!
- Да не лес! – хныкнула девчонка. – Теть Лад, это поле, туда, ближе к железной дороге. Там тропка была, а как на машине ехать, я не знаю.
- Мало тебя ремнем драли, - почему-то вдруг сказала Лада. – Что ж вы с родителями-то делаете, а?
Девчонка протрезвела, и печально всхлипывала. Она, как подбитый из рогатки воробей, сидела, съежившись, стянутая ремнем безопасности, сунув худенькие руки в рукава куртки: левую – в правый рукав, а правую – в левый, как в муфту. «Убила бы!» - с жалостью подумала Лада.
Они объехали дачный поселок и выкатились к полю. Даже не поле это было, а луг кочковатый, с пожухлой травой. Вдали – темно-синий лес неровной полоской, как на детской аппликации, вырезанной кривыми ножницами.
- Здесь?! – спросила Лада.
- Да, здесь. Только поле-то большое. Вы позвоните Димке, а то долго искать будем.
Лада набрала Димкин номер на своей мобильном. Гудки дозвона, и в ответ: «Абонент временно недоступен».
- Дима! – резко крикнула Лада, и прислушалась.
- Димка! – повторила следом Анжелка.
… Они нашли его метрах в тридцати от дороги. Димка лежал, подогнув под себя ноги, на четвереньках. «Он маленьким любил так спать», - машинально подумала Лада. Димку трясло и колотило, а порой по нему пробегали волны-судороги.
Лада перевернула сына на бок, и вздрогнула: глаза у него закатились, под ними залегли черные тени, лицо осунулось.
- Анжелка! Живо в машину, за водой! – она бросила девчонке ключи. – Быстро, я сказала! Бегом!!!
Лада впервые видела человека в состоянии глубокого обморока. Ну, это она сама так определила – «глубокий обморок». А как еще сказать, если человек не реагирует ни на что, не слышит, дышит поверхностно. Что делать с ним, Лада не знала. Она расстегнула молнию на димкиной куртке, прижалась ухом к груди. Сердце стучало, но … как-то не так. Лада не знала, как оно должно стучать, но ей показалось, что у Димки все не так.
«Так, искусственное дыхание «изо рта в рот» делается, кажется, так: три раза давишь на грудную клетку, с силой, потом зажимаешь нос пострадавшему, и вдыхаешь ему в рот!».
У Димки были холодные губы. Лада накрыла ему рот бумажным платком, трижды даванула грудную клетку, зажала нос и с силой подула ему в рот. Повторила все в той же последовательности еще раз, потом – еще, и еще. Димка шевельнулся и застонал. Глаза у него все так же были закрыты, но лицо посветлело.
Шумно топая, прибежала Анжелка с бутылкой воды.
- Вот, теть Лад, я и таблетки еще принесла, из аптечки.
- Давай! Воду просто, без таблеток!
Лада перекатила Димку на бок, примерила, как удобнее залить ему воду в рот. Вода вытекала, Димка не глотал ее. Тогда Лада повернула голову сына так, чтобы вода попадала внутрь, влила глоток и энергично потерла горло пальцем. Когда-то она так делала собаке – ветеринарный врач научил поить животное насильно при обезвоживании. Димка глотнул и закашлялся. Вода выплеснулась, но зато он открыл затуманенные глаза.
- Димочка, сынок, надо пить! Анжелка, приподнимай ему голову. Вот так, держи на весу! – Лада снова залила Димке в рот глоток воды. Он глотнул сам. – А теперь надо много пить! Давай!
Лада поила его водой, и видела, что он пьет. Пьет! Ура!
- Анжелка! Переворачиваем его лицом вниз! – командовала Лада.
Она силой открыла ему рот, сунула два пальца внутрь и надавила на корень языка, вызывая рвоту. Ну, это уже классика первой медицинской помощи – ученики пятого класса средней школы знают, как это делается! Метод эффективный. Даже если клиент наотрез отказывается, все равно сработает.
Лада намочила салфетку и вытерла Димке лицо.
- Так, держись за меня, встаем и к машине.
Она аккуратно уложила Димку на заднее сиденье, согнула ему ноги, и закрыла дверцу.
- Что стоишь? – крикнула Анжелке. – Поехали!
Она старалась выбирать дорогу, но все равно машина скакала по кочкам, и Димка стонал от этой зверской качки, а Лада, стиснув зубы, говорила то ли ему, то ли себе:
- Держись!!!
Мимо Глеба, который махал ей рукой с обочины, Лада проскочила без остановки. Хотела остановиться, как всегда, но время было дорого. Только подумала про себя: «Глебушек! Помоги! Помоги мне дурака моего Димку живым довезти! Помоги! Ты ведь наш ангель-хранитель, я знаю…»
Хотела еще что-то додумать, но уже проскочила мимо рекламного щита, и мысли спутались, только одна осталась: «Все будет хорошо!»
Через час с небольшим Лада сдала Димку врачам в «приемном покое» больницы.
* * *
Продолжение следует