В каком бы возрасте ни был ребенок, говорить с ним надо прямо, называя вещи своими именами. Не наводите никакого морока! Все должно четко оговариваться и проговариваться.
Обсуждайте с ним свои проекты поощрений и наказаний. Он может пытаться в них что-то откорректировать, «торговаться».
Например, вы говорите:
— Этот трек мы тебе купим, если ты месяц будешь прилежно делать уроки, мыть посуду после ужина и выгуливать собаку днем.
Он предлагает:
— За этот трек — две недели и ни днем больше.
Вы:
— Прекрасно, можешь ничего не делать, у нас деньги целее будут.
Он:
— Не, ну месяц — слишком. Давайте хотя бы две с половиной недели?
Вы:
— Три недели, и это наше последнее слово!
Это, как вы понимаете, разговор с подростком.
С ребенком дошкольного и младшего школьного возраста, как правило, имеет смысл договариваться об обязательствах чего-то не делать:
— Мы поведем тебя в цирк в выходные при одном условии: ты в течение недели не капризничаешь. Не кричишь, не плачешь, не требуешь новых игрушек и лакомств. Не отказываешься от еды, которую тебе дают; не скандалишь из-за одежды.
Если ребенок возьмет на себя такие обязательства, совершенно не факт, что он о них будет постоянно помнить. Вам следует напоминать ему о них в случаях возможных рецидивов («Ты хочешь закатить истерику? А помнишь о нашей договоренности о цирке? Ты, конечно, можешь сейчас кричать и реветь. Но это взамен похода в цирк. Если хочешь, давай. Но вдруг ты просто забыл, что если ты истеришь, цирка не будет».)
Рушель: Очень многие родители как к чему-то священному относятся к слезам ребенка. Возводят их чуть ли не в культ. Им кажется, что детские слезы свидетельствуют о каких-то высоких переживаниях. Нет, нет и нет! В норме ребенок плачет в двух случаях: если ему больно и если страшно. Все остальные варианты («он расстроился», «ему грустно») — обычная манипуляция, с помощью которой дети с удовольствием добиваются от родителей искомого. Никакой демонизации детей в моих словах нет. Они манипулируют взрослыми неосознанно — просто потому что нащупанная модель поведения безотказно работает, дает плоды. Вот они и воспроизводят ее раз за разом. Как тут быть? Не ведитесь на слезы. Объясните ребенку, что они уместны в ограниченном наборе ситуаций. Учите задумываться над тем, что он хочет. Ведь он не орать и валяться в луже на самом деле желает, а… скажем, получить новую машинку. Вот пусть учится говорить прямо, что ему надо. И договариваться! Это безусловный шаг к осознанности. Но в первую очередь осознанными надо быть родителям. Не надо кидаться утешать чадо по первому сигналу в виде слез и крика. Думайте, откуда взялись эти слезы, о чем свидетельствуют, чего ими подспудно хотят от вас добиться.
Анна: Дети — от природы хитрецы и манипуляторы. Это совершенно нормально. Им надо как-то заявлять о своих потребностях. Они считывают невербалику взрослыхи пытаются им понравиться или делать что-то такое, что давало бы взрослым понять, что им, детям, нужно. Такие контакты оправданны в период, пока ребенок не умеет говорить. Но как только он этому искусству обучается, надо кончать с такими отношениями, в которых родители должны улавливать сигналы дитяти, интерпретировать их и нестись выполнять его желания. Пусть маленький человек осознает себя и заявляет о своих нуждах и потребностях. Осознание — великий и благодарный труд. Нам, людям, дана уникальная коммуникативная система — язык, и миссия родителей — стимулировать языковые навыки ребенка. Он должен осваивать искусство говорения и думания словами. Поощряйте формулирование мыслей, чувств, обнаружение причинно-следственных связей. Это залог личностной осознанности.
Никому не хочется предусматривать что-то неприятное, всегда надеешься на лучшее. Но… в ситуации с детьми лучше перестраховаться. Оговаривайте с ними, что можно и нельзя в той или иной ситуации. Они же могут не знать, что что-то неприлично, нехорошо делать в общественном месте, есть темы, о которых говорить на людях — плохой тон. Предупреждайте об этом: «Нельзя перебивать взрослых во время разговора, мы идем в гости, и там люди соберутся не для того, чтобы только тебя слушать. Постарайся занять себя сам, если что, можешь подойти ко мне и сказать тихонько, что ты хочешь», «Ни в коем случае не ешь больше двух конфет», «Если тебе не хочется что-то есть, просто оставь на тарелке, не говори, что это невкусно и тебе не нравится» и т.д. Если ребенок делает что-то неподобающее, спокойно сообщите ему об этом, просите впредь такого не повторять. Если он настырничает, придется сообщить о том, что его ждет наказание. И быть готовым это наказание применить.
Рушель: Ошибка родителей — обещание наказаний и фактический отказ от них, «забывчивость». Дети думают в таких случаях что-то вроде: «Мели, Емеля, твоя неделя; сейчас нас попугают, но на самом деле ничего не будет. Можно делать, что делали». Непоследовательность подрывает доверие к взрослому человеку. Мы хотим быть лояльными к детям и подросткам, но выглядим в их глазах беспомощными.
Анна: Надо помнить, что иногда из любви приходится и наказывать — не только целовать и поощрять. Если ребенок недопустимо ведет себя, «напрашивается», приходится пускать в ход непопулярные меры. А что делать? Как еще его урезонить, призвать к порядку? «Безусловная любовь» не должна претворяться в попустительство, становиться вседозволенностью. Мы любим ребенка всегда. Но его поведение может быть невыносимым или неприемлемым для нас. Если он не желает услышать нас и перестать делать то, что нас возмущает, надо методом наказаний добиваться адекватного поведения. Не переставая любить и жалеть!