– Почему после гастролей Большого театра в Лондоне с балетом «Ромео и Джульетта» начался такой бум на «Ромео и Джульетту» и все ведущие хореографы считали нужным поставить этот балет и теперь мы имеем столько версий?
– У Прокофьева это была не первая работа в балете, но все его предыдущие работы для балета были одноактные, не очень там интересная музыка была, даже не музыка, а либретто были неинтересные, которые можно реализовать. Даже сейчас некоторые балетмейстеры пытаются это сделать и все время получаются спектакли-однодневки.
«Ромео и Джульетта» – это великолепная идея сама по себе плюс великолепная музыка. И тут надо отдать должное не только мелодизму самого Прокофьева, но и огромной работе Радлова и Лавровского с самим композитором. Они выдержали огромное количество «боев» с ним, потому что он был очень тяжелый человек.
Понимаете в чем дело, вот что такое постановка Лавровского? Мы знаем «сталинский ампир» – и вот этот спектакль сделан в этом стиле. Это кульминация драмбалета.
На сцену выходило одновременно около ста восьмидесяти человек. Возьмем, например, сцену на площади, ее не может себе позволить ни один театр в мире. Сидит полностью оркестр сто с лишним человек, на сцене стоит духовой оркестр и оркестр со старинными инструментами – два сценических оркестра. Огромное количество миманса и плюс еще артистов балета, наверное, человек шестьдесят. Этого не может себе позволить никто. Версия Мариинского театра рядом с версией Большого театра – это такой дайджест по декорациям, по количеству людей. И вот эта версия Большого театра была привезена в Лондон.
Сложность была в том, что сцена старого Ковент-Гардена была ровно в половину сцены Большого театра. Туда тоже еле-еле поместили что-то. Но англичане такого не видели никогда, мир такого не видел никогда. И никто себе не мог позволить, как русский двор, сразу на сцену вывести все что хотите: коней, слонов, танки... Этого никто себе не может позволить и по сей день.
Не надо забывать, когда мы сейчас едем с большими спектаклями на Запад, в Ковент-Гарден, в Парижскую оперу, в Метрополитен-опера и нам ставят условие – сократить спектакли, потому что есть профсоюзы рабочих сцены, которые должны закончить в определенный час и они просто не откроют занавес. В России этих проблем нет до сих пор, мы крепостные, мы делаем все что надо.
Конечно, здесь нельзя говорить только о балетмейстерском таланте Леонида Михайловича Лавровского без упоминания Сергея Эрнестовича Радлова, потому что там уже при создании партитуры, при написании программы Радлов имел к этому очень большое отношение.
Вот это все и дало такой всплеск в мире, и очень много тогда было поставлено версий, но все они просто калька спектакля Лавровского...
Полную версию интервью смотрите в сюжете проекта «Таня+Танцы»: