Автор: Николай Соснов
Зимой Люба Колесникова любила проводить выходные дома. Это летом тянет гулять в парке, болтать с подружками на веранде кафе или окунуться в кондиционированную прохладу кинозала. Когда же за окнами минус двенадцать и бушует метель, куда приятнее сидеть в теплой квартирке.
Телевизор включен на канале «Сай-популяр», показывает неспешную и вежливую беседу двух профессоров, обсуждающих демографическое будущее планеты. Как водится, один утверждает, что численность рода человеческого продолжит увеличиваться, пока Земля не лопнет от переизбытка разумных обезьян. Его оппонент не согласен, но излагает возражения спокойно. Ничего общего с ордой беснующихся школьников, у которых Люба ведет физику. На самом деле Любе не очень интересна дискуссия маститых ученых, однако, она не переключает канал ради создаваемой им атмосферы интеллектуального уюта.
Мягкое кресло расслабляет Любино тело, уставшее за неделю беготни по урокам. Во рту истекает полезной сладостью гематогенка. Чайник урчит, обещая в скором времени угостить ароматным горячим напитком. И все же Люба чувствует назойливое беспокойство. Словно занозы вонзились в голову мысли о старшем брате.
Женя Колесников в исправительной колонии соседней области отбывал трехлетнее наказание за соучастие в браконьерской вырубке древесины. Собственно, преступление Жени состояло в том, что он последние пять лет крутил баранку старенького лесовоза «КАМАЗ», принадлежащего его работодателю — крупной компании с солидной деловой репутацией. Вдруг в одночасье оказалось, что фирма на самом деле лишь прикрытие для хищнического уничтожения остатков сибирской тайги. Подмазав кого следует, ее владельцы и топ-менеджеры испарились с украденными у государства миллиардами, а Женю и семь его коллег следствие назначило терпилами. Как ни божился он в суде, что знать не знал о незаконном характере груза, все равно получил трешку.
Приближался первый Новый год, который брат встретит за решеткой, и Люба чувствовала себя перед ним виноватой. Она только дважды смогла вырваться к нему в соседний регион — в марте на оглашение приговора и на майские праздники на длительное свидание. А теперь она уедет с Володей греться у теплого южного моря, пока брат усердно вкалывает на студеном севере, стараясь выплатить стотысячный штраф и компенсировать четверть миллиона рублей - свою долю определенного судом ущерба.
Конечно, Люба регулярно писала брату, распечатывая на бумаге набранные в ноутбуке послания, и каждый месяц собирала посильную передачу, благо «хозяин» определил ему облегченные условия содержания. Женя отвечал по старинке от руки. Иногда брату удавалось позвонить ей по вечно перегруженному зоновскому телефону. И все же Люба понимала, что этого очень-очень мало для одинокого усталого человека, несправедливо запертого в мерзкой клетке вместе с подонками и отбросами общества.
Глубоко вздохнув, Люба приготовила чашку чая, села за стол и решительно раскрыла лэптоп. Если уж она не может поехать к Жене на новогоднее длительное свидание, то поздравит его большой двадцатикилограммовой посылкой. Обычно у Любы не хватало денег, и она ограничивалась половиной максимально возможного веса, но сейчас решила раскошелиться. За предстоящий отпуск полностью платил ее жених Володя, к тому же на карту пришла годовая премия, так что можно позволить себе щедрый жест.
Как Люба знала из рассказов брата, после уплаты неизбежных натуральных «налогов» на общак и в «фонд» надзирателей, большая часть присланных продуктов поступала в казну «семейки» - группы совместно питавшихся зэков, которая принимала к себе «мужиков», регулярно получавших передачи с воли. Разумно распределенная складчина позволяла ежедневно разнообразить рацион вкусными и полезными блюдами, а не съесть посылку за несколько дней, а потом давиться баландой, как нищеброды. Почти все вещи и примерно одна пятая еды — как правило, сигареты, чай, кондитерка и мелкие закуски - оставались брату для личного пользования. Поэтому очень важно было верно сформировать состав передачи.
На сайте интернет-магазина колонии тоже шел снег, только виртуальный. Люба перешла в корзину и начала с самого простого — сладостей. Женя с детства любил леденцовую карамель, а шоколадные батончики хорошо и быстро подкрепляли тело энергией. Счетчик веса переполз на полкилограмма. Подумав, Люба добавила еще и сливочные вафли.
В следующие десять минут корзина наполнялась консервами: печеночным паштетом, яблочным пюре, овощной икрой, кукурузой, фасолью, перловой кашей, килькой и неизбежной тушенкой. Женя просил не присылать свиную — в «семейке» состояли два татарина и башкир. Люба это учла, заказав только банки с классическим изображением коровьей головы.
В телевизоре профессоров сменила жизнерадостная женщина, сделавшая передачу об экологической роли птиц. Люба на миг отвлеклась пораженная прожорливостью скворцов, беспощадно уничтожавших саранчу.
- Стая скворцов поедает до ста тонн саранчи в месяц, - хвастливо сообщила ведущая, словно имела какое-то отношение к повышенному птичьему аппетиту.
Люба вернулась к наполнению посылки. В общей сложности уже набралось килограмма четыре, включая пакетики с приправами — солью, перцем и любимым Жениным базиликом.
Из молочки Люба отметила лишь плавленый сыр и бутылку ряженки. Поколебавшись, добавила пару палок сервелата. Колбасу наверняка отберут к своему новогоднему столу блатные или охранники. Ничего не поделаешь: с волками жить…
Щедро оделив «семейку» луком, чесноком, огурцами и морковью, Люба остановилась перед дилеммой: посылать или не посылать фрукты. С деньгами было все-таки туговато, а яблоки и мандарины на сайте стоили чуть ли не в два раза дороже, чем на рынке, и поставлялись в готовой килограммовой упаковке. С другой стороны, какой Новый год без мандаринов? Помявшись, девушка все же отправила в корзину мандарины и немного сухофруктов для Жени.
Половина разрешенного веса была выбрана. Теперь следовало тщательнее рассчитывать заказы, чтобы уложиться в двадцать кило. Люба накидала в корзину легких и дешевых пакетиков вермишели быстрого приготовления, банку пресервов пряной сельди, две упаковки рафинада, кисели и порошки для растворимых напитков. Вместо запрещенного шампанского в передачу вошла большая бутылка дюшеса. Ну и конечно, обязательные чай с кофе, а к ним килограмм сладких сухарей и сушек.
Вещами Женя вполне обеспечен, поэтому их Люба вложила по минимуму: три носовых платка, два рулона туалетной бумаги, мыло в мыльнице, обувной крем, пемзу, конверты и марки. Деньги и килограммы стремительно приближались к выделенному пределу. Предстояло еще заказать самое важное — табак и книги.
Вопреки расхожему мнению, что зэки курят дешевую «Приму», интернет-магазин колонии предлагал только достаточно дорогие марки. Скрепя сердце, Люба положила в корзину блок «Тройки» для использования в качестве внутритюремной валюты, а в уплату дани «общаку» и «фонду» десять пачек «Парламента» с рекламой пародонтоза и слепоты на обложке. Что же, по крайней мере от брата отлипнут, и у него останется достаточно сигарет для обмена и решения мелких вопросов.
Сам Женя с юности подсел на «Винстон», хотя в ином случае мог, как и всякий курильщик, употребить все, что под руку попадется. На зоне он начал покашливать. В письмах Люба уговаривала его бросить курение, но брат отмахивался: колония не то место, где можно вести здоровый образ жизни.
Остался последний килограмм, который Люба собиралась потратить на лучший подарок к Новому году — книги.
Женя Колесников после армии трудился водителем-дальнобойщиком, но до призыва он был отчислен с истфака. Хотя преподаватели не сумели приучить его к эффективному умственному труду, кое-что Женя из универа вынес, а именно любовь к рисованию в тетради на парах и большую страсть к чтению. По его мнению начало выпуска книг было важнейшим событием в истории России, а первопечатник Иван Федоров являлся главным национальным героем. Глотал он не все подряд, предпочитая более-менее серьезную литературу легковесным конвейерным поделкам.
Принадлежности для рисования Люба посылала брату на день рождения, теперь же решила побаловать его свежими книгами. Особенно Жене нравилась фантастика Станислава Лема, но к сожалению он прочитал великого поляка полностью, так что найденный на сайте «Солярис» отпадал. Люба, не торопясь, листала страницы книжного отдела интернет-магазина колонии. Так, Ремарка Женя вроде бы тоже читал, Коэльо ему не понравился, Достоевский и Тургенев имелись в тюремной библиотеке. Обнаружив «Грозовой перевал» Эмили Бронте, Люба сделала пометку в смартфоне: купить и взять эту книгу с собой в отпуск.
Она крутила колесико мыши уже двадцать минут, а идеальная книга не находилась. Люба почти решилась заказать «Всадника без головы» Майн Рида, однако, программа услужливо подсказала, что его нет в наличии на складе. Люба взяла пустую чайную чашку и поднялась было со стула, чтобы заварить вторую порцию, и тут увидела ее. Ту самую книгу — килограммовый сборник из пяти романов Фицджеральда об американской «эпохе джаза». Она знала, что брат собирался их прочесть перед самым арестом.
Сформировав заказ, Люба с чувством выполненного долга щелкнула мышью, откинулась на спинку стула и не поверила своим глазам — система нагло заявляла, что адресат Евгений Колесников в колонии отсутствует. Люба встревожилась. Неужели брата под Новый год перевели-таки на поселение? Он вроде писал, что подал в суд какое-то ходатайство на эту тему.
Девушка запустила внедренный недавно поиск по всем учреждениям ФСИН, но система снова выдала пустую страницу. Звонок в круглосуточный контакт-центр тоже не помог. Телефонная трубка устроила Любе стандартный концерт с перерывами на механические реплики компьютера «пожалуйста, подождите, вам ответит первый освободившийся консультант...».
В немом отчаянии Люба стиснула голову и заскрипела зубами. Сегодня суббота, в понедельник они с Володей вылетали на юг. Если не оформить передачу до вторника, брат ничего не получит до самого конца новогодних каникул. Из смартфона продолжала звучать музыка. Люба слушала ее, пока не вклинился виртуальный помощник с сообщением, что на балансе у нее осталось всего семнадцать рублей.
Люба чертыхнулась, кинула на счет пару сотен с карты, вырубила телевизор, и набрала номер Володи. Жених ответил через минуту:
- Погоди! Я отойду, у нас тут разгар, ничего не слышно.
Володя работал инженером-электриком у крупного строительного подрядчика и день-деньской проводил на объектах, налаживая энергоснабжение возводимых зданий и сооружений. Фоном для его телефонных разговоров даже в выходные почти всегда служили визг дрели, скрежет пил, лязг металла, шипение сварки и другие рабочие шумы. Люба терпеливо дождалась тишины в трубке и объяснила жениху в какую попала неприятную ситуацию.
- И что ты предлагаешь? - осторожно спросил Володя.
- Давай как-нибудь сдвинем отпуск? На три-четыре дня буквально. Я разыщу Женю и по возможности отправлю ему передачу или по крайней мере свяжусь с ним. Надо же убедиться, что все в порядке.
- Как ты его разыщешь? - поинтересовался Володя.
- Поеду в колонию и спрошу, куда его увезли, - сказала Люба. - По телефону со мной говорить не станут, проверено.
- Ничего себе! - воскликнул Володя. - Там же нет аэропорта! На поезде дорога займет три дня. Три дня туда, три дня обратно. Если вообще купишь билет в конце декабря. Мы пропустим Новый год и потеряем неделю отпуска! А ты подумала насчет анализов? Мы просто не успеем их сдать вовремя!
- Володя, это же брат мой, Женя, - промямлила Люба, сокрушенная тяжестью его аргументов. - Он тебе всегда нравился…
- Это, прежде всего, взрослый человек, - заявил Володя. - Ничего с ним не сделается. Подумаешь, похлебает баланды на праздники! Я впахиваю тут без выходных и проходных круглый год. В кои-то веки собрались в нормальный отпуск, купили тур втридорога. В общем, я еду, а ты решай!
Володя прервал разговор, оставив Любу в состоянии шока. Она дружила с ним со школьной скамьи и даже не представляла, что веселый и легкий парень, душа любой компании, может вдруг в один миг превратиться в жесткого и черствого человека. Решай, говорит он… Как можно решать, когда речь идет о Жене? Решать нужно о ком-то чужом, а к брату надо просто ехать. Вдруг он заболел или случилось еще что-то нехорошее? Она обязана узнать и помочь, чем возможно.
Люба перешла в электронную билетную кассу. Как и предрекал Володя, свободных мест в прямых поездах через тюремный поселок не было. Люба решила проделать половину пути на электричках, а потом пересесть на автобус. Девушка выстроила маршрут и уже собиралась подписать согласие на покупку билетов, когда услышала мелодичную трель дверного звонка. Наверняка приперся Володя с извинениями и цветами. Придется выслушивать его лепет… Ну, она ему всыплет по первое число!
Люба сгоряча открыла дверь, не посмотрев в глазок. На пороге неуверенно топтался брат Женя, плохо выбритый, дрожащий от холода и сырости, в тонкой демисезонной курточке, трениках и летних ботинках. На полу стояла большая туго набитая спортивная сумка. Люба застыла с раскрытым ртом не в силах поверить, что пропавший брат вдруг нашелся прямо в ее квартире.
- Я кассацию выиграл, - простуженно просипел Женя. - Штраф отменили, сократили сумму ущерба, лишение свободы судьи превратили в условное. Я не хотел заранее тебе говорить, боялся отпугнуть удачу. Вот, приехал, общага-то тю-тю, некуда больше податься, а прописка сохранилась по твоей хате…
Люда схватила Женю за руку и буквально втащила в прихожую. Он раздевался, с видимым удовольствием снимая с себя промокшую одежду, и без умолку говорил:
- Ты не думай, я скоро уеду, обещаю. Нахлебником не стану. Оформлю разрешение у инспектора и завербуюсь на вахту...
- Потом, все потом, - прервала его Люба. - Сейчас ванна, обед, хороший сон. Останешься у меня сколько захочешь. И вообще, я тебя из города не отпущу. Здесь как-нибудь устроишься. А вякнешь еще раз про «нахлебника» - получишь пинка.
Напрасно Володя ждал Любу в аэропорту в понедельник. Ее планы на отпуск и дальнейшую жизнь кардинально изменились, и наступивший вскоре Новый год стал по-настоящему новым.
В тексте упомянуты спиртные напитки и/или табак, вредные для Вашего здоровья.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.