НАЧАЛО здесь
Часть 20
Восстановление Вячеслава после операции происходила по оптимистичному сценарию. После двух недель в больнице, ему дали направление в специальный реабилитационный центр. Как Катя догадывалась, и на этот раз помог Дмитрий.
Накануне выписки Славы из больницы Дмитрий попросил встречи с ней. Она согласилась встретиться с ним прямо в больничном холле.
Катерина отпросилась с работы пораньше, чтобы побродить по улицам. Выпал белый пушистый снег, который прикрыл грязь тротуаров. Она шла легкой, танцующей походкой, радуясь праздничной чистоте улиц. Все у нее замечательно. Ксюша с Санькой ходят в детский сад, Славик выздоравливает, у нее самой прекрасное настроение.
Вот и серое больничное здание. Холл сумрачный, пластиковые стулья по периметру. Дмитрий в своем дорогом деловом костюме казался здесь существом иного мира, чуть ли не инопланетянином. От всей его фигуры веяло уверенностью и благополучием.
— Я только что был у Вячеслава, всё хорошо, сейчас он отдыхает. Пойдем, Катюша, пройдемся.
Катя почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Дмитрий взял ее за руку. Так поступают взрослые при виде растерянного ребенка.
— Может, заедем куда-нибудь пообедать? — предложил Дмитрий, когда они сели в машину.
— А давай детей пораньше из садика заберем и все вместе погуляем. Ксюша рада будет тебя видеть, - нашлась она.
Она действительно была рада принять приглашение Дмитрия, но ей не хотелось оставаться с ним один на один.
Ноябрьский день был по-праздничному ярок, и мягкое сиденье машины, и тепло салона, и ласковый, приглашающий взгляд Дмитрия, сидящего рядом, — все поддерживало в ней хорошее настроение.
— Тогда вперед за Ксюшкой, — сказал Дмитрий и повернул ключ зажигания. Автомобиль, рыкнув, легко тронулся с места.
Ксюша, как только увидела их, заверещала от восторга и бросилась Дмитрию на шею. Она целовала его глаза, лоб, нос, щеки и приговаривала:
— А я знала, что ты придешь, я знала…
Застигнутый врасплох столь бурным проявлением детской радости, он только улыбался, растерянный, но счастливый.
— Ксюшка, быстро одевайся, а я пока за Сашей схожу, — сказала Катерина.
— Иди-иди, мамочка, со мной дядя Дима останется, — махнула ей рукой дочка.
Катя только покачала головой, а сама подумала, чем же смог подкупить девочку этот молчаливый и всегда серьезный мужчина?
Дмитрий опустил Ксюшку на пол, и она тут же убежала в группу и вернулась, ведя за собой слегка упирающуюся девочку с голубым бантом в волосах.
— Вот! — показала она пальцем на Дмитрия и, повернувшись к девочке, добавила: — Видишь, а ты говорила, что я врушка. Вот мой дядя Дима.
Голубой бант от смущения чуть качнулся, но глаза девочки сощурились, и она спросила:
— А где же собака, которая танцевать умеет?
— На конкурсе танцоров, — невозмутимо ответил Дмитрий. И, обращаясь к Ксении, добавил: — Быстро собирайся, сейчас мама с Сашей придут.
Но Ксюша опять побежала в группу: ей хотелось всем показать своего гостя, о котором она столько рассказывала.
В прихожую, где тесной шеренгой стояли шкафчики с детской одеждой, вышла воспитательница с пачкой рисунков в руке. Она внимательно посмотрела на Дмитрия и спросила:
— Значит, это вы дядя Дима?
Дмитрия стало раздражать столь усиленное внимание, и он ответил несколько резче, чем хотел:
— А в чем проблема?
Женщина спокойно протянула ему верхний листок из пачки:
— Вот это рисунок Ксюши «Моя семья».
Поколебавшись долю секунды, Дмитрий взял листок.
На рисунке были изображены четыре фигуры. Женщина, мужчина, девочка и собака. И все они улыбались. Даже собака. Мужчина одной рукой держал за руку девочку, а в другой виднелся поводок собаки. Короткая стрижка, плотный торс, изображенный в виде прямоугольника, большие ноги, короткая стрижка. Дмитрий узнал себя.
— Я не знаю, как у вас складываются взаимоотношения с мамой Ксении, но девочка считает вас членом своей семьи. Она живой, общительный, талантливый и, как все талантливые дети, очень ранимый ребенок. Вероятно, для нее был большой трагедией разрыв с отцом. Поэтому… — Женщина запнулась, но тут же продолжила, глядя ему в глаза: — Будьте, пожалуйста, осторожны с девочкой. И даже если у вас не сложатся отношения с Катериной Александровной, пожалуйста, оставайтесь для Ксении другом хотя бы еще некоторое время. Ей это очень нужно.
Воспитательница ушла, а через секунду в раздевалку вбежала Ксюша. С разбегу она споткнулась на ровном месте, упала, тут же вскочила, привычным движением потерла коленку и села на банкетку рядом со своим шкафчиком, на котором было изображено ярко-зеленое яблоко. Она открыла дверцу, вытащила свои вещички и, вытянув оранжевые колготки, стала их медленно-медленно натягивать.
— Ксения, — поторопил ее Дмитрий, — даю тебе не больше пяти минут. Я жду в машине, если тебя через пять минут не будет — мы уезжаем. Дорогу домой ты знаешь.
Ксюша посмотрела на него с испугом. Дядя Дима явно не шутил.
— Я сейчас, сейчас, — заторопилась девочка, запрыгав на одной ноге, стараясь друго й попасть куда надо.
Дмитрий, чтобы скрыть улыбку, отвернулся и вышел. Навстречу ему шла Катерина и держала за руку мальчика.
— Здрасте! — обрадовался Санька.
— Привет, — поздоровался с ним Дмитрий, — пойдемте в машину, там Ксению подождем.
Катя удивилась, но возражать не стала. Она была уверена, что Дмитрий все рассчитал верно, а Ксюшке подчас так не хватало строгости.
Когда они уже подходили к выходу, их догнала Ксения. Катя невольно рассмеялась: болоньевые штанишки надеты были задом наперед так, что на животе образовался пузырь с карманом слева, куртка была нараспашку, а рукавички на резинке и шапочка с помпоном волочились по полу — девочка так боялась опоздать, что не стала их надевать.
— Чучело-мяучило на трубе сидело! — глядя на нее, стал дразнить ее Санька.
— Мычило-качучело песенку пропело! — не дала себя в обиду Ксюша.
— Ладно, — успокоил их Дмитрий, — мужчины — в машину, а дамы пусть приведут в порядок туалеты.
— Вот так, — не удержался опять мальчик, — мужчины — в машину, а дамы-мадамы — в туалет!
Взрослые рассмеялись.
дружной компанией они выгрузились из машины рядом с кафе. Дети стремглав бросились к витрине, украшенной разноцветными кружками, похожими на праздничное конфетти.
— Мне зелененькое, красненькое и желтенькое, — заторопилась Ксения, старательно тыкая пальчиком в стекло витрины.
— А мне еще и синенькое, — подхватил мальчик.
— Пожалуйста, девочке — по одному небольшому шарику киви, малины и лимона, а мальчику вместо лимона — черничное, — заказал Дмитрий.
— А ты что будешь? — обращаясь к Катерине, спросил мужчина.
— А я бы просто сливочное… А ты?
— А я не люблю мороженое. Хотя… — он улыбнулся, глядя на счастливых детей, которые не отрываясь следили, как продавец в форменной одежде — совсем еще мальчик, вероятно подрабатывающий студент, накладывает в вазочки разноцветные шарики, — за компанию и мне, пожалуйста… беленькое.
Катя смотрела на детей, радостно чирикающих и уплетающих за обе щеки радужное мороженое, и ее душу переполняло счастье. Дмитрий дотронулся до ее руки, их взгляды встретились, и он увидел в ее глазах волнение, растроганность и благодарность.
— Катюшка, переезжай ко мне, — неожиданно предложил Дмитрий.
Улыбка моментально слетела с ее губ, а взгляд стал тревожным.
— Катенька, мне очень одиноко. Я скучаю без тебя, без Ксюхи.
Дмитрий внимательно смотрел в ее расширившиеся от удивления, растерянные глаза, стараясь не пропустить ни малейшего движения ее души.
— Я тебе ничего не хочу обещать, ничего пустого говорить. Только хочу, чтобы ты узнала меня получше. И если решишь, что тебе и дочурке со мной будет хорошо…
Он замолчал, пытаясь прочитать ответ в ее мечущемся взгляде.
— Это так неожиданно, — наконец проговорила она. — Я просто застигнута врасплох…
— Ладно! — Дмитрий хлопнул тяжелой ладонью по краю стола и решительно встал, обрывая разговор. — Ребятня, на выход!
Дети наперегонки ринулись к выходу Катя, чуть помедлив, встала и направилась вслед за ними. Дети опять устроились на заднем сиденье, а она — рядом с водителем. На улице уже давно стемнело, и яркие лучи фар прорезали темноту позднего ноябрьского вечера. Внезапно вспыхнули уличные фонари, и все вокруг заискрилось в нежном блеске только что выпавшего, свежего, еще не примятого городской толпой снега.
Машина остановилась у подъезда. Ксюша и Санька стремглав выскочили из машины, принялись играть с вновь выпавшим снегом, подбрасывая его пригоршнями вверх и восторженно провожая взглядом падающие снежинки, переливающиеся в полете теплым желтым светом фонаря.
Было по-вечернему тихо, но город продолжал жить своей жизнью: иногда хлопали входные двери, раздавалось шуршание шин проезжающего автомобиля, слышался отдаленный смех. Дмитрий повернулся к Катерине, и в его глазах она прочитала желание, такое жгучее желание, что ошпаривает, словно горячий пар, и заставляет бешено клокотать пламя в груди. Он дотронулся до ее руки, и Катю словно ударило током. Она торопливо отдернула руку, судорожно прикусила губу и застыла в напряженном ожидании.
Дмитрий смотрел на нее, надеясь уловить хотя бы оттенок ответного чувства в ее глазах. Но она глядела прямо перед собой и ничего не видела. Страх сковал не только ее тело, но и мысли.
Дмитрий, наверное, почувствовал это и, чтобы успокоить ее, включил радио.
— Завтра ожидается температура минус пять — минус восемь, снег. Ветер умеренный, два-три метра в секунду, — бесстрастным голосом говорил диктор.
— Вот уже и зима… — прошептала Катерина, стараясь унять дрожание коленей.
— Холодно, — подтвердил Дмитрий.
Лицо Дмитрия пылало. Казалось, что он не слышит собственного голоса и сам не понимает, о чем говорит, как глухонемой, которого научили проговаривать несколько фраз. Он заворожено смотрел на нее, и для него в этот миг больше не существовало ничего, кроме этого прекрасного, побледневшего лица и прикушенных в волнении губ… Больше всего на свете ему хотелось коснуться своими губами этих губ, увидеть, как уходит ее напряжение, как разглаживаются тонкие морщинки вокруг глаз, как затуманивается взгляд...
Он наклонился к ней, но страх, промелькнувший в ее расширившихся зрачках, остановил его.
— Катюшка, я не буду тебя торопить, не хочу… — В нем клокотал пожар желания, она чувствовала это, но Катерина слышала только ровный и чуть отрывистый, глухой голос. — Я хочу, чтобы ты знала, что в любой момент я жду тебя.
Может быть, если бы он говорил о любви, о тех чувствах, которые переполняли его, она сама бросилась бы к нему в объятия, но он молчал.
— Я иду по лужам, мне никто не нужен! — девичий голосок в динамике настойчиво напоминал о своей независимости.
И Катя как будто очнулась. Ей тоже никто не нужен! Она молода и независима. Действительно, независима ни от кого. Никто и никогда теперь не сможет заставить ее раскрыть свое сердце, никто не проникнет в ее душу и не наследит там. Отныне и навсегда она закрыта. Для всех.
— Спасибо за дивный вечер, — стараясь казаться спокойной, сказала она и открыла дверцу машины.
Оказавшись на улице, она невольно поежилась от резкого, порывистого ветра. Ей было жаль расставаться с теплом и уютом машины, ей хотелось услышать слова, которые смогли бы переубедить ее. Ее решение не было окончательным. Ее сердце, душа, все ее существо рвалось к нему. Но страх все еще жил в ней, заставляя и делать, и говорить не то, что хотелось, а лишь то, что казалось необходимым. Ей нужно было время, чтобы разобраться в себе, в своих чувствах.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Если текст понравился, поставьте, пожалуйста, лайк. Пишите комментарии. Спасибо