Молоденькие какие! - улыбались пулеметчикам санитарки из медицинской роты.
Молодые пулеметчики смущались. Они молча ехали на своей пароконной повозке, стараясь не смотреть на весело смеющихся девчат. Только пожилой возчик, лихо подкрутив усы, сказал им:
Вот дуралеи! Девахи от вас хоть улыбки ждали, а вы как куркули нахмурились и глаза в землю. Посмотрели бы на них хоть. Одни рожи фрицев ведь скоро только будете видеть.
А потом хотел еще что-то добавить, но видно вспомнив, что перед ним 18-летние еще пацаны решил их не трогать. Только грустно посмотрел на них и крякнув сказал:
Эх! Ребятки! Вам бы сейчас на завалинке с этими девчатами сидеть. А не воевать!
Омич Гыдов, попытавшийся что-то сказать санитаркам, после слов возницы не решился и только спросил у тюменца Шабурова:
- Серега! Ты хоть девушек целовал?
- Отстань, Ванька! Вон у Жанибека спроси.
Но рядовой Елеусов как будто спал. И любопытный Иван даже не стал ничего спрашивать.
Жанибек вспоминал, как они втроем вместе прибыли на фронт в начале августа 1943 года. Потом было страшное сражение под Понырями, когда на их позиции шли новые немецкие танки - Тигры и Пантеры. И они держали позиции, судорожно вцепившись в гашетки пулеметов, отсекая немецкую пехоту, и каждую секунду ожидая, что прорвавшаяся "Пантера" вмажет весь расчет в землю. Жанибек помнил, как пожилой солдат-украинец из Сибири взяв мину, попрощался с ними:
Ну что сынки, умирать видно треба! Ховайтесь, сейчас загремим под фанфарами.
И бросился с миной прямо под "Тигра", который настырно лез вдоль траншеи. Танкистов, которые полезли из нижнего люка в рукопашной добили уже они втроем с Серегой и Иваном.
Они втроем были лучшими курсантами в Барнаульском пехотном училище. Отучившихся на ускоренных курсах их выпустили прямо перед наступлением немцев на Курской дуге.
И вот там они поняли, почему их не брали на войну в 1941 году, когда они шестнадцатилетними рвались на фронт. Им пришлось стрелять в живых людей, они стреляли в них. И не только стреляли - давили танками, утюжили бомбами, рвали крупнокалиберной артиллерией.
После тех боев, Жанибек уже ничего не боялся. Но и ничего его уже не радовало. Ему только хотелось одного - в бой.
Теперь форсировав Днепр, они ехали к Припяти. На той стороне немцы закрепились в городке Чернобыль и командир пулеметной роты Жихарев поставил четкую задачу - овладеть селом Яновка и удержать его. Это село отрезало немцам возможность получения подкреплений из под Киева.
25 гвардейский полк 6 стрелковой дивизии, где служил Елеусов подошел к тихой Припяти.
- Сонная какая-то река. Не то что наши алтайские речушки, вырывающиеся из берегов - отметил Жанибек.
- Да уж. И на наш Иртыш не похожа - подтвердил омич Гыдов.
- Это она сонная. А на той стороне немцы окопались говорят сильно. Дадут нам жару - вставил свое слово тюменец Сергей Шабуров
Ночью пулеметчики разместились на всем что могло плавать и начали переправу. Жанибек гребя веслом, чувствовал приятную теплоту в мышцах рук от динамичной физической работы. Как будто работаешь в родном алтайском селе Тураты, где он был, как и его отец охотником в заготконторе.
Сколько они с отцом обходили по тайге троп в поисках зверя? Ему нравилось охотиться на зверя. И отец научил его всему, что знал сам. А самое главное научил не бояться смерти.
Как-то Жанибек спросил у отца Аката:
Ата (Отец)! А ты боишься смерти?
Отец показал ему на гору и спросил:
- А гора боится смерти?
- Нет. Она же гора. Она же не живая.
- Все в этом мире живое. Даже камень под твоей ногой. Но у каждого свой земной путь. И у горы, которую когда-нибудь выветрят ветра, и у камня, который когда-нибудь расточит вода.
- И у человека? - спросил Жанибек
- И у нас людей. Каждому отмерен свой отрезок пути. Пока ты не пройдешь его, смерть тебя не возьмет. Поэтому просто иди по нему. Как гора, которая живет своей жизнью и не думает о смерти.
Эти слова врезались в память Жанибека, и всегда поддерживали его в любых трудных ситуациях.
Небо окрасилось ракетами и немцы открыли ураганный огонь из всего, что могло стрелять.
Елеусов залег за пулеметом, который стоял на носу плота и открыл огонь, несмотря на строгий приказ комроты не показывать свои огневые средства. Уж больно фрицы вели плотный огонь. Жанибек видел как одна за другой лодки и плоты переворачивались и солдаты тонули под тяжестью оружия.
Он определил по пульсарам несколько огневых точек и точными короткими очередями смог их поочередно подавить. Вроде стало потише и только минометы продолжали вести огонь издалека.
А самое главное пока он стрелял, их плот уже прибило к берегу. Время за делом прошло быстро.
Они втроем с Серегой и Иваном начали вытаскивать пулемет. Выскочивший из другой лодки комроты Жихарев погрозил Жанибеку:
- Я же приказал не стрелять. Но молодец, Жанибек. Подавил огневые точки. Если бы не ты, мы бы сейчас многих потеряли. Но за не выполнение приказа объявляю замечание.
- Есть замечание! - серьезно ответил Елеусов
Потом Жихарев обратился к омичу Гыдову:
- Иван! Там в третьем расчете командира расчета убило. Будешь там командиром.
- Но товарищ командир. Я здесь нужен. Мы же с Жанибеком и Серегой из училища еще вместе - попытался убедить командира Гыдов.
- Отставить разговоры! Мне что вас теперь всегда вместе держать. Выполнять приказание. Тоже мне неразлучные мушкетеры! - прикрикнул командир.
Пришлось Гыдову подчиняться. Друзьям не хотелось отдаляться друг от друга. Они действительно сдружились еще с училища и всегда держались вместе как три мушкетера.
Сергей с Жанибеком проводили грустным взглядом Гыдова и Елеусов понял, что теперь им без веселого Ивана будет тяжеловато.
А в это время, стрелковые роты уже освободили Яново. Им пулеметчикам надо было закрепляться на окраинах.
Все четыре пулемета взвода были целы. Из них решили создать опорный пункт на дороге к селу. Жанибек как командир расчета приказал окапываться.
Вскоре к ним подскочил Иван Гыдов.
- Жанибек! Я к тебе с делом
- Ну вот! Как начальником стал, так сразу с делом - стал шутить Сергей
- Я серьезно!. Давай Жанибек договоримся стрелять по очереди. Когда немцы пойдут в атаку ты начинаешь первым. Немцы залягут и начнут по тебе стрелять. А ты на вторую позицию уходи. И начну немчуру я уже бить. Так мы сможем их держать подольше.
- Хорошая мысля. Договорились! - согласился всегда серьезный Жанибек.
Наступил час затишья и Жанибек втянув сырой, болотный воздух ощутил в нем какую-то сладковатую примесь.
- Ну что паря? Чернобылем дышишь? - спросил его пожилой возница, помогавший окапываться.
- А что это?
- Чернобыль это такая трава. У вас степняков ее емшаном называют. Я из здешних мест. Здесь когда-то евреев много жило.
- Не знаю такую траву. У нас на Алтае ее нет. Но запах приятный.
- Дыши паря. Сейчас немец полезет, не до этого будет.
И возница оказался прав. Немцы открыли ураганный минометный огонь. А вскоре по дороге пошел с батальон пехоты.
Жанибек начал стрелять из своего пулемета, но немцы не перестали атаковать. Елеусов разозлился:
Ах, вы гады! Не ложитесь значит мордами в землю. Сейчас вам - думал он, спокойно выбирая цель.
Он подождал пока немцы втянутся в более узкую часть дороги и только после того как их там накопилось достаточно много открыл огонь. Наконец, немцы залегли и тогда он чтобы не разгорячить ствол пулемета, прекратил стрелять и приказал перенести его на другую позицию. А немцев, попытавшихся подняться заставил залечь пулемет Ивана Гыдова.
А потом с другой позиции Жанибек заставил немцев окончательно побежать.
Так они с Гыдовым и держали оборону в течение суток.
Но за сутки немцы смогли обнаружить все их огневые точки. На следующий день минометный огонь заставил замолкать один за другим пулеметы их роты.
Жанибек постоянно менял огневую позицию. Их уже оставалось только двое с Сергеем. Давно уже погибли остальные четверо пулеметчиков из расчета. И им вдвоем приходилось перетаскивать вначале пулемет, а потом боеприпасы к нему.
Серега притащил "цинк" (патронный ящик) к новой позиции и грустно сказал:
- Эх! Видно сестренке и матери придется самим выкарабкиваться. Положат нас фрицы здесь!
- Не дури, Серега. Выживем - ответил Жанибек.
Рядом раздался взрыв и Жанибек чертыхнувшись повернулся к товарищу. Тот лежал ничком, в глубине окопа.
Жанибек, тупо смотрел на своего товарища и только стук пулемета Гыдова заставил его очнуться. Немцы шли в атаку.
Жанибек, бросился к пулемету и открыл огонь, прикрывая Ивана, пока он смог бы охладить ствол.
Отбив атаку, Жанибек побежал к пулемету Гыдова.
Там лежал только Гыдов, зажимая рану в животе.
- Ванюха, твою же дивизию. Ты живой? - тронул его за плечо Жанибек.
- Живой пока! Серега живой?
- Все, Серега!
- Эх ма! Как хочется еще на родной Иртыш посмотреть. Но не получиться.
- Давай, Ваня. Держись. Я тебя сейчас перевяжу. Ты еще к матери должен вернуться. Ты же у нее единственный сын.
Иван уже ничего не отвечал. В его глазах были только боль.
Немцы снова шли в атаку.
Жанибек бросился к своему пулемету и открыл огонь. Но немцев было слишком много и они уже окружали его, куражась крича:
Хенде хох, рус!
Атаналеттын баласы саган (Хрен тебе!). Акенин арткы аягын (ругательство на казахском языке) сдамся! - подумал Жанибек, нащупывая гранаты.
Но тут сбоку заработал пулемет Гыдова и начал выкашивать немцев.
Живой значит! - обрадовался Жанибек.
Немцы в панике побежали. Жанибек закинул им вслед свои гранаты для придания скорости и побежал к Ивану.
Иван лежал на животе, приткнувшись к пулемету. Видно он из последних сил подтянулся к пулемету и начал стрелять по немцам, спасая своего товарища.
Жанибек начал тормошить своего товарища:
Баурым (Друг)! Ну очухивайся, Иван. Ты что меня одного хочешь оставить?
Так их и нашли полковые разведчики, которых послал комполка, узнать жив ли кто во взводном огневом пункте, два дня державшим дорогу, по которой немцы пытались подтянуть подкрепления. Они нашли только Жанибека, который в забытье лежал в глубине окопа, держа голову умершего товарища на коленях.